Великолепные руины

– Отлично. Тогда давайте условимся: будем говорить только то, что думаем. И поступать только так, как нам хочется. И к черту всех, кто будет нас осуждать. Захотим курить – и будем. Захотим ругаться – и будем ругаться. Вы согласны?

– Мне нравится очень, – ответил Паскаль.

– Ну и хорошо.

Она наклонилась и поцеловала его в шершавую щеку. У Паскаля перехватило дыхание точно так же, как при стычке с Гвальфредо.

– Спокойной ночи, Паскаль.

Ди взяла с перил роман Алвиса Бендера, пошла к дверям и вдруг остановилась перед вывеской «Подходящий вид».

– Кому такое название в голову пришло?

Паскаль, все еще потрясенный поцелуем, показал на пачку бумаги в ее руке:

– Он.

Девушка кивнула и снова оглянулась на деревню и скалы вокруг.

– Паскаль, можно я вас спрошу? Каково это, жить здесь?

Вот тут правильное слово нашлось сразу.

– Одиноко, – ответил Паскаль.

Отец Паскаля, Карло, происходил из семьи флорентийских рестораторов и всегда считал, что сыновья пойдут по его стопам. Но старший, отважный черноволосый Роберто, мечтал стать летчиком. Во время Второй мировой он поступил на службу в Regia Aeronautica. И даже полетать ему удалось, целых три раза. А потом моторы его развалюхи Saetta отказали над Северной Африкой и он упал с неба на землю, как подстреленная птица. Второй сын, Гвидо, поклялся отомстить за брата и поступил в пехоту, чем привел Турси в полную ярость.

– Хочешь отомстить, так пойди и убей того механика, который позволил твоему брату вылететь в бой на ржавом корыте. При чем тут британцы?

Но Гвидо настоял на своем и выступил на войну в составе элитного экспедиционного корпуса Восьмой армии, которую Муссолини послал немцам в доказательство того, что поддержит их на русском фронте.

– Пошли кролики на медведя, – сказал на это Карло.

Когда Роберто погиб, сорокалетний Карло, чтобы утешить жену, исхитрился в последний раз произвести здоровое семя и сделать тридцатидевятилетней Антонии еще одного сына. Поначалу она поверить не могла, что снова беременна. Потом решила, что долго ее беременность не продлится (после рождения первых двух сыновей выкидыши шли один за другим). И наконец, глядя на растущий живот, Антония вообразила, будто это Божий знак: Гвидо вернется с войны живым. Она назвала синеглазого bambino miracolo Паскаль, по-итальянски «избавление», поскольку заключила с Господом сделку, что с рождением этого младенца кровавая волна, захлестнувшая мир, обойдет семью Турси стороной и что Господь избавит их от несчастий.

Но Гвидо упал с простреленным горлом на сталинградский снег зимой сорок второго. Убитые горем родители теперь хотели лишь одного – спрятать от страшного жестокого мира своего чудо-ребенка. Карло продал двоюродному брату долю в семейном бизнесе и купил маленький Pensione di San Pietro в самом отдаленном уголке Италии, Порто-Верньоне, деревне, ставшей их убежищем.

Им повезло, что у них остались деньги после продажи ресторанов, потому что отель почти не приносил прибыли. Иногда здесь ночевали заблудившиеся итальянцы и европейцы, траттория на три стола тоже давала небольшой доход – в ней собирались по вечерам деревенские рыбаки. Но от одного постояльца до другого иногда проходили месяцы. Однажды весной пятьдесят второго в бухту зашло водное такси и на берег ступил высокий красивый американец с тоненькими усиками и гладко зачесанными каштановыми волосами. Молодой человек явно выпил в пути, в одной руке он держал дымящуюся сигару, в другой – чемодан и чехол с пишущей машинкой. Американец огляделся, почесал в затылке и вдруг, к удивлению всех, произнес на вполне приличном итальянском: «Qualcuno sembra aver rubato la tua citt» — «Похоже, кто-то украл все дома в вашем городке». Он представился Алвисом Бендером, scrattori fallito та ubriacone successo, никудышным писателем, но вполне профессиональным пьяницей. Бендер устроился в траттории и шесть часов кряду пил вино, рассуждая о политике, истории и книге, которую он не писал.

Паскалю тогда было одиннадцать, и мир, если не считать кратких визитов к родственникам во Флоренцию, он знал разве только по книгам. А тут вдруг настоящий писатель, с ума сойти! Мальчик вырос под колпаком родительской опеки в маленькой деревушке, а потому огромный веселый американец его совершенно покорил. Казалось, он везде побывал, все на свете видел. Паскаль садился в ногах у Алвиса и задавал вопросы. А Америка, она какая? А какой автомобиль самый лучший? А на самолете летать страшно? И однажды: а о чем ваша книга?

Алвис Бендер протянул мальчику стакан:

– Налей еще, и я тебе расскажу.

Паскаль принес вина, Бендер потер подбородок и начал:

– Я пишу книгу о том, что вся история человечества доказывает лишь одно: мы смертны, и смерть – естественный и единственный итог жизни.

Паскаль и раньше слышал такие речи, когда Алвис разговаривал с его отцом.

– Нет, – отмахнулся он. – О чем она? Что там происходит?

– Ну да. Рынок требует навороченного сюжета. – Алвис отхлебнул из стакана. – Ладно. Роман про американца, который воюет в Италии во время Второй мировой, теряет лучшего друга и перестает любить жизнь. Он возвращается в Америку, чтобы преподавать литературу и писать роман о том, как он разочаровался в жизни. Но вместо этого наш писатель только пьет, ноет и клеит всехженщин подряд. Не может он писать. Наверное, потому, что чувствует себя виноватым: сам остался жив, а друг его погиб. Иногда вина и зависть – почти одно и то же. У друга остался маленький сын, и писатель идет его навестить, а потом ему становится обидно, ему тоже хочется быть легендой, а не жалкой развалиной. Писателя выгоняют с работы, и он возвращается в семейный бизнес, снова торгует машинами. Пьет, ноет и клеит всех женщин подряд. И тогда он решает, что надо вернуться в Италию, иначе ему книгу никогда не написать и от горечи не избавиться. Там, в Италии, ключ от его несчастий, но описать это место, находясь вдали от него, невозможно, как невозможно, проснувшись, вспомнить детали сна. И потому каждый год писатель на две недели приезжает в Италию, чтобы поработать над романом. Но все дело в том, – ты только никому не рассказывай, Паскаль, это тайный поворот сюжета, – что и в Италии писатель ничего не пишет. Он пьет. Ноет. Клеит всех женщин подряд. И разговаривает с умным мальчиком из крохотной деревушки о романе, который никогда не напишет.

На улицах было тихо. Паскаль решил, что книга выйдет скучная.

– А чем кончается?

Алвис помолчал, разглядывая стакан.

– Не знаю, Паскаль. А ты как думаешь? Чем она может закончиться?

Мальчик задумался.

– Ну, он мог бы не в Америку вернуться, а поехать в Германию и попробовать убить Гитлера.

– Точно, – ответил Алвис. – Так оно и было. Писатель напивается на вечеринке, все ему говорят, чтобы он не садился за руль, а он все-таки уходит со скандалом, залезает в машину и случайно сбивает Гитлера.

Паскаль считал, что смерть Гитлера не должна быть случайной. Иначе не получится интриги. Мальчик предложил свой вариант:

– Он мог бы его из автомата застрелить.

– Так даже лучше, – ответил Алвис. – Писатель напивается на вечеринке. Все ему говорят, что он пьяный и автомат трогать не надо. А он все-таки уходит с автоматом и случайно попадает в Гитлера.

Когда Паскаль понимал, что Алвис над ним подшучивает, он менял тему:

– Алвис, а как ваша книга называется?

– «Улыбка небес», – ответил писатель. – Это из Шелли. – И он старательно перевел на итальянский:

Шептались волны в полусне,Рой облаков исчез,И озарился мрак на днеУлыбкою небес.

Паскаль покрутил эти строчки в голове. «Le onde erano sussurrando» — волны шептались – это он понял. А вот название, «Sorridere di Paradiso», показалось ему странным. Кто там, на небесах, в раю, станет улыбаться? Если смертные грешники попадают в ад, а просто грешники, вроде него самого, – в чистилище, то в раю остаются только монашки, мученики, священники и крещеные младенцы, которые еще не успели нагрешить. Кто же из них будет улыбаться?

– А почему небеса улыбаются?

– Не знаю. – Алвис осушил стакан и снова вручил его Паскалю. – Может, потому, что кто-то убил-таки этого подонка Гитлера?

Паскаль пошел было за вином, но тут ему в голову пришло, что Бендер совсем не шутит.

– По-моему, Гитлера должны убить не случайно.

Алвис устало улыбнулся:

– Все в жизни происходит случайно, Паскаль.

В те годы Бендер если и писал, то не больше пары часов за весь приезд. Иногда Паскалю казалось, будто постоялец вообще не доставал машинку из чехла. В пятьдесят восьмом году, перед самым отъездом Паскаля на учебу в университет, писатель вручил Карло первую главу своего романа. Семь лет. Одна глава.

Непонятно было, зачем он вообще приезжает в Порто-Верньону, если все равно ничего не пишет.

– А почему вы именно сюда приезжаете? В мире столько интересных мест!

– Это побережье – источник вдохновения для писателей. Петрарка сочинял здесь свои сонеты. Байрон, Джеймс, Лоуренс – все приезжали сюда и творили. Здесь Бокаччо изобрел реализм. Неподалеку утонул Шелли, а его жена изобрела роман ужасов.

Паскаль не очень понимал, что значит «изобрел». Изобретают такие люди, как Маркони, великий инженер из Болоньи, придумавший радио. А тут что – рассказал историю, вот и все изобретение.