Велиная княгиня. Анна Романовна

Приблизился день, когда варяжские воеводы, тысяцкие и сотские во главе со Стемидом в полдень явились на княжеский двор к Владимиру за данью со стольного града. Варяги вели себя как истинные завоеватели. За спиной Стемида стояли сотни воинов. Ещё больше осталось их за стенами княжеского двора. Ничто им пока не предвещало грозы.

Князь Владимир наблюдал за варягами из окна и ждал, когда придет миг дать укорот разбойникам. В руках он держал грамоту, в которой были описаны все преступления варягов за минувший месяц. Сей миг настал. Стемид и с десяток его приближенных воинов двинулись к красному крыльцу княжеских палат. В то же время князь Владимир вышел на красное крыльцо и поднял руку. Это был условный знак Добрыне. Тотчас из всех помещений большого княжеского подворья, через распахнутые двери и ворота хлынула дружина русичей, которую собрали из многих мест русской земли Добрыня и Фёдор. В мгновение ока варяги были окружены.

Увидев силу дружины Владимира, варяги дрогнули, сбились в кучу и обнажили мечи. А в это время ратники Добрыни пропустили в ворота гонца варягов, прискакавшего из стана, где стояла дружина Стемида. Гонец спешился, подбежал к Стемиду и выкрикнул, что вся варяжская дружина полонена княжескими воинами.

–  Их тьма, они навалились лавиной!
– прокричал гонец.

Стемид побагровел. Он выхватил меч и рванулся к красному крыльцу, чтобы достать Владимира.

–  Ты потерял честь! Я убью тебя!
– задыхаясь от ярости, прохрипел Стемид.
– Освободи моих воинов!

Князь Владимир не шелохнулся. Отроки из личной охраны князя уже встали перед Стемидом, и он чуть не напоролся на их мечи. К князю подошли бояре, городские старцы, другие мужи, и Владимир, подняв руку, обратился к Стемиду:

–  Ты волен говорить, что я нарушил слово и не собрал дани. Но вот кияне вели счет вашим злодействам.
– И Владимир поднял грамоту.
– Многажды твои воины преступали законы державы, тебе же было сказано: ответишь за разбой! Как же я могу обидеть своих братьев, матерей и детей, не защитив их очагов от лютых ворогов?! Нет моей измены пред тобой и твоими воинами, Стемид. Вас позвали на Русь для честного служения, вам честно платили деньги, но вы взялись за разбой. За то и получите мою плату, да выберите из двух ту, какая вам по душе: или уходите в греческую землю, куда вы рветесь, или же здесь сложите головы. Я сказал все. Теперь говори.

Гордый Стемид не склонил головы. Он повернулся к своим воеводам и воинам и крикнул:

–  Витязи, уйдем ноне из Киева! Но сей князь будет плакать от нас.
– Резко повернувшись к Владимиру, он бросил: - Запомни: мы ещё встретимся!

–  Иди без угроз к ромеям, Стемид, пока открыты ворота, - предупредил Владимир.

–  Ты пожалеешь, что выгнал нас!
– без всякой почтительности кричал Стемид.
– Мы ещё вернемся в Киев, рабич!
– гневно кинул бранное слово варяг и двинулся к воротам.

Лицо Владимира исказил гнев. Он выхватил меч, но в сей же миг на его руку легла тяжелая рука Добрыни.

–  Стерпи сию дерзость и брань, князь-батюшка. Он никогда больше не вернется в Киев, не увидит его. Поверь мне, - успокоил князя Добрыня.

–  Стерплю, дядюшка. Да ноне же шли послов в Царьград к императору Василию. Пусть он их в хомут возьмет. Грамота от меня будет.

Владимир пошел с крыльца в палаты. Добрыня последовал за князем и сказал:

–  Вместе нам надо обговорить грамоту. Вот как провожу недругов, так и посидим над словом к императору.

–  Нет нужды тянуть время, - стоял на своём Владимир.
– Без тебя варягов проводят.

Пока воины Стемида, которых согнали большой силой на берег Днепра, готовили ладьи и челны в дальний путь, Владимир и Добрыня принялись обговаривать грамоту. А как завершили, до прихода писца, Добрыня молвил своё, чем маялся многие годы:

–  Послушай меня, князь-батюшка, со вниманием. Как скончаться твоей незабвенной бабушке Ольге, завещала она своему сыну Святославу, чтобы породнил Русь с Византией, и на тебя указала, ты это помнишь. Так что же ты завет великой княгини не исполняешь? Вот теперь и накажи послам засватать тебе царевну. Молодой князь нахмурился, сказал сурово: - Не по душе мне твое понукание, дядюшка. Не пекись о моём супружестве с царевной. Я уже вырос. Есть у меня Рогнеда, есть…

Владимир ходил по покою, нервничал. Видно было, что трудно дается ему разговор с любимым дядюшкой, который был за отца родного, но понимал, что пора обрести самостоятельность. Да и не нужна ему византийская царевна. Есть у него россиянка, есть гречанка, равных которым не сыщешь. К тому же с Византией какой год в мире жили. К чему же это породнение? Правда, Владимира больно укололо напоминание о любимой бабушке. Мудрая и ясновидящая, она далеко видела. И судьбу своего внука, выходит, ведала. А он пренебрег её завещанием…

Добрыня стоял перед Владимиром, словно кряж, и не спускал с него осуждающего взгляда. И понял великий князь, что ни к чему ему ссориться с заботливым дядей, хранителем его чести и совести. Остановившись перед Добрыней, Владимир миролюбиво произнес:

–  Одолел ты меня, дядюшка. Зови писца, будем излагать грамоту византийскому василевсу.

И вот уже сыновья воевод Косаря и Путяты, Стас и Борис, с десятью гриднями умчали верхами правобережьем Днепра в сторону Черного моря, чтобы достичь Царьграда раньше дружины Стемида. Им было велено вручить императору Василию Второму послание великого князя Владимира. А в нем было сказано: «Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают такого же зла, как и в Киеве, но рассели их по разным местам». И лишь в конце грамоты было приписано, что князь Владимир жаждет породниться с Византией и просит отдать ему в жёны царевну Анну.

Когда же варяги покинули берег Днепра и последняя ладья скрылась за водным окоемом, в Киеве вспыхнуло торжество. Оно охватило весь город. Купцы и богатые люди выставляли на улицы вино, брагу, медовуху, угощение - все, что нужно было для веселья, что могло порадовать горожан. И киевляне радовались оттого, что избавились от страха насилия над жизнью, от грабежей и бесчестья жён и дочерей. Ещё возносили здравицы в честь молодого великого князя Владимира, хвалили его. В церкви Святого Ильи прозвучал христианский молебен. Многое из сказанного и сделанного в честь князя дошло до него. Он принял все с благодарностью и заверил всех, кто был рядом с ним:

–  Отныне не быть наемникам на Руси. Россияне сами умеют крепко держать оружие, и храбрее их не знаю воинов.

И в княжеском теремном дворце в эти дни лились хмельные меды и виноградные вина из Корсуня Таврического. Но не только хмельным утешались князь Владимир и его бояре. За очищение земли от варягов-насильников возносили они слова благодарные своим языческим богам, готовили им жертвоприношения.

Глава девятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЦАРЬГРАД

Мир, в котором прожили несколько лет царевна Анна и её воспитательница Гликерия, был мал и пустынен. Да и как он будет оживленным, если царевна и её спутница жизни пребывали почти в заключении. Дом, в котором они жили, был в их полном распоряжении, но это было мрачное каменное строение с маленькими окнами и низкими потолками, неизвестно когда и кем созданное. Под ним имелся подвал, и там хранились десятки бочек с вином. Затаился дом в узкой долине между отвесных скал. Казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы превратить дом в большую клетку с норами, в которых можно было спрятаться от сурового окружающего мира. С трех сторон скалы закрывали небо над долиной. Рассвет здесь наступал позже, чем на равнине, а ночь - раньше. Лишь на западе было всегда светлее, чем в долине. Там виднелась узкая полоска моря. Иногда она сливалась с синим небом, и море пропадало.