Вельтаншаунг. Уровень второй

У меня был в вещмешке фонарь, но я страшно боялся включить его и прикрепить к голове. Кто знает, что увидел бы я в ширящейся пещере. Во мраке больше надежды. И, потом, в этом замке нужно все экономить, тем более – электричество.

И все же я остановился, нашарил фонарь в заплечном рюкзачке, переложил его в карман. Он может пригодиться в любой момент. Подумав, запихал за ремень и рожки с пулями. Пусть неудобно, но – надежнее и быстрее.

Под подошвой что-то смачно хрустнуло. И откуда-то слева потянуло гниющими листьями и застоявшейся водой. Да, сомнений не было: я оказался в логове паука! Теперь важно не пропустить первый удар. Укус такого гиганта явно смертелен. И сейчас убийца где-то рядом.

Я точно знал, что и ему некуда отсюда бежать!

Во тьме, прямо передо мной, зажглись кровавые зрачки чудовища. Видимо, тварь почувствовала движение, повернулась.

Ну, Пресвятая богородица, выноси! Я открыл огонь, медленно отступая, не сводя глаз с силуэта, смутно различимого во мраке пещеры.

А потом я оступился и полетел вниз лицом, как какой-то пятилетний мальчишка.

Пули вонзились в пол. И в тот же миг я понял: не увидел, не почувствовал, а просто знал это наверняка, – паук прыгнул на меня в смертельном броске. Я успел лишь вскрикнуть. А потом ощутил, как лапа, точно копье, пробила мой рюкзак, вышла между ребрами и рукой – аккурат в пустоту.

Затем меня вздернули в воздух, рюкзак затрещал от нагрузки и порвался. Вещи, собираемые мной с энтузиазмом истинного коллекционера, с грохотом посыпались вниз. И я тоже упал. Прямо на паука, похоже, ему на голову. Видимо, тварь решила разглядеть меня получше, в научных, так сказать, целях.

Испугаться я не успел. Дуло моего автомата со смачным звуком вошло в паучью плоть. Мне на руки брызнула горячая жидкость. Не знаю, была ли это кровь или мозги, если то и другое, вообще, есть у пауков. Но к горлу подкатил ком тошноты, и от отвращения меня едва не вырвало прямо на месте.

Оружие еще несколько раз содрогнулось, выплевывая пули, словно в конвульсии, а потом замерло. Автомат был разряжен.

Я еще не успел понять, как мне повезло, а паук уже просел подо мной, рухнул, растекся по полу безвольной марионеткой.

Несколько секунд я тупо ждал любого движения: удара, броска – чего угодно.

Но тварь не двигалась.

Я никак не мог понять, убил ли я паука окончательно, потому что не слышал предсмертного рева. Я не привык жить в пустоте, где нет ни четкого изображения, ни звуков.

На мгновение у меня возникла странная мысль, что именно сейчас, когда я не испугался, не отступил, когда вплотную приблизился к некоей абсолютной зловещей тайне, меня непременно захотят обмануть. Это было как прозрение.

И тут внезапно подул ветер: холодный, промозглый, точно ворвавшийся сюда прямо с морского побережья.

Есть! Это – открылась дверь, ведущая на свободу! Туда, где настоящие ветра и дожди, где светят солнце и луна, где, не смотря на войну с фашизмом, по-прежнему на рассвете поют соловьи!

Вот только почему она открылась сама? Как будто я прошел испытания, и демоны решили выпустить меня. Но так ведь быть не может! Там, наверняка, очередная засада!

Нагнуться, чтобы собрать рассыпавшиеся вещи? А вдруг от меня именно этого и ждут? Что если паук прикидывается дохлым? Я вот склонюсь, а он мне: «Здрасьте, я – ваша совесть!» А потом: хрясь, – и откусит полбашки!

Осторожно вытащил из кармана фонарь (не зря я его перекладывал – как чувствовал!). Тварь подо мной была гигантской. Черная шерстка покрывала всю тушу и напоминала щетину дикого кабана. Мои вещи раскидало во все стороны, собирать их пришлось бы долго.

Я перезарядил автомат. Выждал несколько секунд. Ведь если подул ветер, значит, где-то распахнуло двери. И во мраке вполне могли красться враги. Но шагов не было.

И вдруг я почувствовал под ногами движение. Ой-ей-ей!

К черту вещи! За поясом – еще два рожка. А там: бог не выдаст, фашист не съест!

Я соскочил с оживающего трупа и кинулся навстречу ветру. Убил я монстра или ранил – ох, как это все равно!

Господи, как давно я не ощущал настоящее дыхание природы! Кажется, я провел в этом замке целую вечность!

А вдруг время внутри этих стен и в реальности – разное? Я выскочу – а на дворе уже осень или зима…

И за мной из дверей высунется паук: «Куда это ты, не попрощавшись?»

Я совершил короткую перебежку до стены и увидел распахнутый зев потайной двери. Метнувшись внутрь, оказался в новом помещении.

Сквозняк исчез. Внезапно, как по волшебству. Это, точно, была магическая, непостижимая хитрость, чтобы выманить меня из той проклятой пещеры. Впрочем, возможно, это к лучшему. Перспектива второго раунда битвы с членистоногим упырем совсем не грела.

За спиной с лязгом закрылась дверь.

И в ту же секунду я осознал, что слух вернулся. Нет, это было не чудо. Похоже, я и не глох. Что-то по-прежнему там, рядом с пауком, испускает странные радиоволны, заставляющие испытывать фальшивые глухоту, страх, ужас. Но сейчас я оказался защищен от этого облучения.

Наверное, все дело во времени, которое я, кот и нацисты провели в логове паука. Возможно, я быстрее всех нашел настоящий выход. А открывается он только после смерти арахнита. Фашистов же вытаскивали свои, а зверек просто шмыгнул между ног – и был таков. Они все оглохли по-настоящему из-за более долгого облучения.

Да, там что-то осталось спрятанным: передатчик или генератор радиочастот! Иначе и быть не могло! Всему найдется научное объяснение. Когда-нибудь.

Вот только зачем выманивать меня наружу? Что от меня скрывают? А если бы я все время держал фонарик зажженным? Что мог бы увидеть в том мраке?

В следующее мгновение загудели вентиляторы воздухоочистителей. А потом вспыхнул и свет.

Я оказался в освещаемом старом тоннеле. Но здесь все было другим. Из подземелий разом выветрилась вся надменная немецкая чопорность. Я словно оказался не в логове нацистов, а в музее. Обшивка стен была той же, как в коридоре возле лифта, но сильно обветшавшей. Коридор был подкрашен, подлатан, точно возведен был лет сто назад – не меньше!

И – самое странное – нигде больше не было видно вездесущих красных полотен со свастикой. И даже уже набившая оскомину лепнина вдоль стен в форме фашистского герба оказалась сколота и аккуратно закрашена. Нацистского орла, судя по всему, убрали не один десяток лет тому назад. Как такое может быть?

Я осторожно коснулся стены рукой.

Возникло странное, забытое ощущение.

С тех пор, как я начал продвижение по подвалам и этажам проклятого замка, я ни разу не чувствовал пальцами холод. Я убивал, падал, кувыркался, но мир вокруг был другим. Он казался настоящим, потому что некогда было об этом думать. Теперь же я осознал, что многое в логове фашистов до сего момента было не совсем реальным, точно во сне. Как в театре.