Вендари. Книга вторая

– Такой была богемная вечеринка в Гринвич-Виллидж? – спрашивает Раду молодая жена.

– Там было чище, и они цитировали Ницше, а здесь, сомневаюсь, что люди вообще умеют читать! – кричит ей Рада, перекрывая африканские ритмы грохочущей музыки и крики толпы.

– Даже не думай искать себе здесь жертв, слуга, – шипит Раде на ухо незнакомый мужчина. Он стар, и она буквально чувствует, как он копается у нее в голове, в ее воспоминаниях. – Мне шесть с половиной сотен лет. И если я захочу, то убью тебя силой мысли. Выжгу все твои воспоминания и отправлю на улицу продавать свое тело, пока ты не заразишься сифилисом и не сгниешь заживо, – шепчет он. Его губы касаются уха Рады. Его мысли роются в ее голове. Ничего не скрыть. Ничего не спрятать.

– Слуги не убивают слуг, – бормочет Рада. Это единственное, что приходит ей в голову. Чистый, неразбавленный страх парализует. Рада уже и забыла, что это такое.

– О, нет, девочка. Я намного хуже, чем ты можешь себе представить, – шепчет ей Вимал. Он сам показал ей свое имя. Показал людей, которые умирали, произнося его имя. Умирали от его рук. И он хотел, чтобы они знали о нем, хотел, чтобы он был тем последним, о чем они могут думать, кого они могут бояться. Не смерти, не пустоты, а его. – Хочешь стать одной из них? – спрашивает Вимал. Рада качает головой. Все тело онемело. Ноги дрожат. Внизу живота что-то колет, словно мочевой пузырь вдруг переполнился, и его невозможно сдерживать. – Ну давай, покажи мне, как ты меня боишься, – требует Вимал. – Покажи мне свой страх.

Время словно замерло. Жизнь вокруг замерла. Россыпь цветов. Какофония звуков. Букет запахов. Раде казалось, что она может разложить мгновение на составляющие и изучить каждое из них в отдельности. Мир выглядел огромным, необъятным. Даже эта комната со всеми этими жизнями, судьбами. И где-то далеко крики жертв Вимала. Стоны, мольбы, хрипы. Он не был убийцей, за спиной которого стоит сама смерть. Он сам и был этой смертью. И сейчас смерть смотрела Раде в глаза, изучала ее, решала, достойна она стать еще одной жертвой или нет.

– Пожалуйста, не убивай меня, – шепчет Рада. Она хочет умолять, готова унижаться, готова на что угодно, лишь бы сохранить свою жизнь, но слов нет. Только чувства, которые сложно понять. Но Вимал улыбается. Ему нравится то, что он видит.

– Хорошая девочка. – Он гладит Раду по голове, пропускает ее волосы между своих пальцев, зарывается в них носом, жадно втягивает запах. Но не запах волос. Он вдыхает запах страха. Запах пота и мускуса. Запах миндаля и дуста. Рада не сразу понимает, что весь этот букет исходит от ее тела. Что-то кисло-терпкое. И от этого не сбежать, не отмыться. Смердит не только тело. Смердит сам разум. – Да. Прочувствуй это. Запомни, – шепчет Вимал. – Живи, но знай, что я рядом. Знай, что когда-нибудь я приду за тобой, и мы закончим то, что начали сегодня.

Он пробирается еще глубже в сознание Рады. Воспоминания вспыхивают в голове. Вся боль, что была в ее жизни, все страхи, все слезы. Все это здесь. Все оживает в одном мгновении. И это невозможно терпеть. Ноги подгибаются. Рада падает на колени. Кажется, что страдает каждая клетка. Все тело превратилось в детальную карту боли. Кажется, что кровь течет из каждой поры. Кровоточат уши, нос, глаза. Что-то густое и теплое течет между ног. И еще чувства – Рада переживает все страдания, которые у нее были в жизни. Хочет кричать, выть, кататься по полу и молить о смерти. И это вечность, из которой нет выхода.

Но в действительности проходит лишь мгновение. Нет ни крови, ни слизи, которая течет из тела. Нет ничего. Перед глазами мелькают ноги людей, собравшихся на вечеринке. Рада видит пару английских молодоженов, которую привела сюда. Кажется, что прошло уже несколько часов, потому что коктейли вскружили им голову. Особенно молодой жене. Она танцует в окружении разгоряченных мужчин. Молодая грудь под прозрачной футболкой с надписью «Los recien casados» прыгает в такт африканских ритмов. Смуглый мужчина с жилистым телом бегуна из Кении снимает свою футболку, кружит возле молодой жены, словно петух вокруг курицы, и та, чтобы поддержать своего партнера по танцам, тоже избавляется от футболки. Гремит возглас одобрения…

– Теперь уходи, – говорит Вимал Раде. Она пытается подняться. – О, нет. Уходи на коленях, – говорит Вимал. – Ползи как пес. Напуганный, грязный пес. – Он смотрит ей в глаза. Древний, безумный. Рада не знает почему, но чувствует, что обязана подняться. Пусть и ценой своей жизни, но подняться. – Строптивая… – тянет Вимал, до отвращения похотливо изучая ее. Такое чувство, что его глаза могут видеть сквозь одежду, сквозь кожу. Ничто не скроется. Он видит все желания, все оргазмы и все разочарования. – О, нет, ты еще не видела настоящей боли, – говорит Вимал. – Когда-нибудь я приду к тебе и покажу, что это такое. – Он хочет заглянуть Раде в глаза, но она опускает голову, разворачивается, собираясь уйти. – Тебе понравится, – обещает Вимал.

Улица.

– Хотите вернуться в отель? – спрашивает мальчишка на португальском. Рада кивает, он расхваливает свой старый мопед и клянчит американские доллары.

Они несутся по улицам фавелы. Мопед тарахтит, оставляя позади шлейф черного дыма. Скорость небольшая, но на этом мопеде кажется, что еще немного и они, оторвавшись от земли, попадут в космос. К тому же разбитая дорога все время под гору. Чтобы не упасть, Рада обнимает мальчишку-водителя, крепче прижимается к нему. Мальчишка забавляется и разгоняет мопед быстрее, причем успевает еще время от времени гладить левой рукой колено Рады. Она не возражает, лишь бы он увез ее из этого квартала, подальше от вечеринки, подальше от Вимала и своих собственных страхов.

Утро. Отель. Завтрак заказан в номер. Расплатившись с мальчишкой на мопеде, Рада думала, что не сможет заснуть, но стоило голове коснуться подушки, как спасительный сон ворвался в сознание. И как бы реальность не пыталась пробраться в него, рисуя образ Вимала, сон побеждал и рисовал Раде картины прошлого. Лишь утром, когда лучи солнца пробрались сквозь окна, сон отступил. Рада проснулась. Никогда прежде она не хотела жить так сильно. По крайней мере с тех пор, как стала слугой Клодиу.

На пляже она встретила знакомых молодоженов из Англии. Аристократы выглядели хмурыми и помятыми.

– С вами вчера ничего не случилось? – спросила Рада молодую жену. Она улыбнулась, словно нашкодивший ребенок, и покосилась на своего мужа.

– Он дуется, что я вчера танцевала голой, – тихо сказала она.

– И это все?

– Кажется. – Девушка нахмурилась. Только сейчас Рада заметила у нее на шее напухший, воспаленный след от укуса.

– Кто это сделал? – спросила Рада. Молодая жена нахмурилась еще сильнее и честно призналась, что не помнит. Рада не стала расспрашивать дальше, но что-то холодное и липкое, несмотря на жаркий солнечный день, коснулось ее груди. Вимал. Это был Вимал. Он пил эту девушку из Англии, а потом стер воспоминания. Рада заставила себя не представлять, о чем еще он мог заставить забыть эту молодую жену.

Она вернулась в отель, собрала вещи и в этот же вечер покинула город, отправившись в Сан-Паулу. Дорога заняла больше восьми часов. Автобус был хорошим, мягким, но Рада так и не смогла заснуть. Что-то изменилось. В ней. Прошлой ночью проснулся не только страх. Нет. Вместе с ним проснулось что-то еще. Что-то, что никогда не принадлежало ей, или же она просто боялась себе признаться в этом. Что-то простое. Какие-то мелочи, на фоне которых все театры и музеи мира теряли свое значение, свою важность. Все было здесь, вокруг. Даже в автобусе, даже в отеле. Жизнь, которая искрится и переливается, стоит лишь присмотреться к ней.