Вендетта по-русски

— А нельзя ограничиться разовой выплатой? — спросила Орлова. — Скажем, долларов пятьсот? Если информация действительно стоящая.

— Его могут выгнать с работы, — еще раз сказал я.

— Так пусть делает все аккуратно, — сухо сказала Орлова. — Я не могу нанимать на работу всех подряд.

— И что же мне ему сказать?

— Пообещайте пятьсот долларов… Ну и наболтайте что-нибудь о работе.

Потом скажите, что я, стерва, передумала. Валите на меня, я выдержу.

— Не сомневаюсь, — пробурчал я, после того как Орлова отключилась. И тут же вспомнил об одном незаданном вопросе. Проклиная свой прогрессирующий склероз, я заново набрал номер и сразу начал извиняться за беспокойство.

— Хватит, хватит, — недовольно проговорила Орлова. — Что у вас еще?

— У вашего мужа была такая знакомая — Марина…

— Не знаю, — ответила Орлова. — У него было много знакомых. Никакой Марины я не знаю. В конце концов, у него наверняка были женщины после нашего развода, и эта Марина может быть одной из них. Поспрашивайте у друзей Павла…

— А кто его друзья? — спросил я, пододвигая к себе записную книжку и ручку. Однако Орлова внезапно замолчала. И надолго. Я подождал некоторое время, а потом спросил снова:

— Кто были его друзьями, Ольга Петровна?

Назовите фамилии…

— Видите ли, Константин, — задумчиво произнесла она. — Я только сейчас поняла, что не знаю его друзей.

— Ну, может быть, не из последних, а из тех, с кем он дружил еще во времена вашего брака.

— Как интересно вы сейчас сказали, — в голосе Орловой послышалась усмешка, — во времена нашего брака… Звучит как будто — «до рождества Христова». Ладно, не оправдывайтесь.

А я, кстати, и не собирался.

— Нет, Константин, — сказала вскоре она. — Когда мы были вместе с Пашей, у него не было особенно близких друзей. Сослуживцы — вот с кем он общался, вот кто приходил к нам в гости. Можно ли их назвать друзьями — не знаю… А уж после развода… Не знаю, с кем он общался. Понятия не имею.

— Ну а хотя бы одну фамилию сослуживца, с которым ваш муж был более-менее близок, — настаивал я.

— Более-менее? — Она опять задумалась, но в этот раз ненадолго. — Вот, пожалуй, Булгарин. Олег кажется. Вместе с Пашей работал.

Я схватил ручку и записал фамилию человека, который был «более-менее» другом покойного Павла Леонова.

— А еще можно записать Калягина, — продолжала Ольга Петровна. — Не помню, как его по имени… Кстати! — воскликнула она. — У этого Калягина была сестра по имени Марина. Они как-то вместе приходили к нам.

Я запомнила ее, потому что Калягин постоянно искал своей сестре жениха, у той больная нога, она сильно хромает, так что сами понимаете…

— Понимаю, — сказал я, быстро фиксируя на бумаге сказанное Орловой.

— Ну, вот, пожалуй, и все. Я вижу, вы основательно взялись за дело, раз достаете меня с утра пораньше.

— Других я достаю с вечера попозже.

— Что ж, это радует, — ответила Орлова. — Можете сегодня забрать свою машину. Все документы на нее уже готовы.

Я поблагодарил ее и повесил трубку. Поле для поисков стремительно расширялось. По крайней мере одна Марина в этом поле уже была.

Марину, как и белобрысого Серегу, я решил оставить на вторую половину дня. Пора было заняться собственными проблемами — то есть постараться через Гиви Хромого выйти на Ф, пока тот самостоятельно не вышел на меня, держа в руке свой любимый «ЗИГ-зауэр». Никогда не видел эту швейцарскую штуку вблизи, и после рассказа Гарика о смерти Мавра с компанией желания увидеть ее у меня тем более не появилось.

9

Примерно так я представлял себе снаряжение ковчега перед Всемирным потопом — все бегают, кричат и суетятся, но посреди этого хаоса стоит один человек, который точно знает, что и как надо делать. С ролью доморощенного Ноя Гиви справлялся играючи, словно репетировал ее на протяжении всей жизни.

В роли ковчега выступал офис Гиви Хромого. Его, правда, не нагружали, а, напротив, вытаскивали из офиса все, представляющее хоть какую-то ценность, и укладывали на асфальт. Из распахнутых окон офиса шел легкий дымок. И окна были распахнуты слишком широко, чтобы это походило на обычное проветривание. Стоящие поодаль две пожарные машины окончательно утвердили меня во мнении, что в хозяйстве Гиви Хромого не все в порядке.

Гиви, в кожаном пальто и шикарной широкополой шляпе, хмуро взирал на происходящее. Гримасы, то и дело искажавшие его лицо, словно говорили: «Вах, ну кто же так делает, а?! Ну какой идиот так вытаскивает диван? О Господи, за что мне такая кара — руководить скопищем криворуких идиотов?»

Наконец он не выдержал и выпустил все обуревавшие его негативные эмоции наружу:

— Вадик, Вадик, скажи вон тому барану, что компьютер нельзя бросать на асфальт! Скажи, что самого барана можно бросить на асфальт мордой вниз, а компьютер — вещь ценная, за нее деньги уплачены — и Гиви вытянул трость в направлении неуклюжего грузчика.

К этому моменту я уже слишком долго стоял и смотрел на события, разворачивающиеся возле офиса. Это должно было кончиться весьма прозаически, так и случилось: ко мне подошли двое широкоплечих молодых людей и предложили валить отсюда со скоростью света.

— Здесь не цирк, понимаешь? — сказал один.

— Это не театр, — добавил второй. — Тебе нечего тут делать.

Я согласился с тем, что это не цирк, признал, что это не театр, но вот что мне здесь нечего делать — с этим заявлением я был категорически не согласен.

— Гиви Иванович! — крикнул я из-за сомкнувшихся передо мной плечей. — Гиви Иванович!

К счастью, меня услышали, иначе эти мордовороты непременно намяли бы мне бока за несанкционированные выкрики в адрес любимого шефа.

— Ба! — Гиви Хромой по-приятельски заулыбался, узрев мою фамилию. — Костя? Какими судьбами? Уже узнал, да? — Гиви переменился в лице, повернулся к одному из своих подручных и веско сказал:

— Вот, уже весь город знает, что Гиви Хромого подорвали. Давай-ка, милый, не сиди, — а ищи того мерзавца. И тех, кто его послал.

Окружение Гиви мгновенно поредело — несколько человек бросились к машинам и вскоре уехали прочь от офиса. Я смотрел на эти поспешные перемещения с интересом, не слишком понимая их смысл.

— Подорвали? — переспросил я. — Кто тебя подорвал?

— Сейчас узнаю, — сказал Гиви, обнадеживающе подмигивая, словно это я был больше всех заинтересован в выяснении авторства теракта. — Мне сейчас все расскажут, а к вечеру привезут тех, кто это сделал. Веселый будет вечерок. Понимаешь, — возмутился Гиви, — приходит ко мне в офис какой-то сопляк, крутится по комнатам, тары-бары со всеми разговаривает, потом уходит, а через минуту — бац! Нате вам, Гиви Иванович, новогодний фейерверк!

Вроде бы он пачку сигарет оставил на столе, этот сопляк. А пачка потом рванула. Вот ведь что придумали, гаденыши! Нет чтоб лицо в лицо, глаза в глаза со мной сойтись… Только пакостить умеют исподтишка, — Гиви раздраженно сплюнул на асфальт. — Ты знаешь. Костя, мне сдается, что это работа кого-то из молодых. Только молодая шпана может себя так вести.