Венец карьеры пахана

— В тебе произошли перемены, — сказал Никита, наблюдая за тем, как она натягивает джинсы на круглую попку.

— Вот как? Я подурнела? — спросила она встревоженно.

— Успокойся, дело не в этом. Помнится, раньше ты не признавала трусиков. Это было очень удобно.

— Мило. Спасибо за напоминание. Только в Англии многие мои привычки как-то претерпели изменения. Понимаешь, у этого чопорного миллионера, папаши моего благоверного, заведена традиция ходить по дому в нарядных платьях. Никаких тебе халатиков, ни тапочек на босу ногу. Нельзя даже расслабиться! Как ты себе это представляешь, выходит такая русская девка в халате, да еще и без трусов и шасть себе за обеденный стол! Меня бы просто не поняли! Сам понимаешь. Нет, за ужин они садятся при бабочках. Сначала мне это было интересно, потом сделалось смешно, потом и вовсе стало откровенно раздражать.

— Тяжело тебе живется в Англии… Одни сплошные неудобства.

— И не говори!

Никита заправил рубашку в брюки и заявил:

— А жаль. Все-таки голая попка — это здорово! Помню, бывало, расстегнешь твои брюки, а под ними ничего нет. Приятно!

Вероника повернулась к Никите. Высокая, полногрудая, не баба, а мечта! И такое сокровище шляется где-то за границей. А ведь какой-то нерусский хмырь ее там тискает, по попке мимоходом шлепает, удовольствие во всех позах получает.

— Знаешь, чего мне больше всего не хватало в Англии?

— Чего же? Я-то думал, что там даже птичье молоко есть.

— Запаха бензина! — неожиданно выпалила она.

— Неожиданный ответ. Я почему-то считал, что там этого добра хватает.

Вероника улыбнулась.

— Ты меня не так понял, я вспоминаю твою машину. В салоне твоей машины постоянно пахло бензином.

Губы Никиты разошлись в довольной улыбке.

— Ах, вот ты о чем. Помнится, что раньше тебе бензиновый запах не нравился.

— В Англии я пересмотрела свои взгляды. Знаешь, мне даже кажется, что запах бензина в твоем салоне куда приятнее одеколона моего мужа. А парфюм он выбирает только самый лучший.

— Значит, не забыла?

— Правильнее сказать, не сумела.

— Может, это любовь?

В самом углу комнаты горел торшер с зеленый абажуром. На стены застывшими волнами падали тени. Три года назад этого светильника не было. Вроде бы мелочь, но как все-таки свет способен изменить обстановку! А Вероника с густой копной волос больше напоминала русалку. Такая баба в любую стремнину способна заманить. И поминай как звали!

Пауза затягивалась.

— Все может быть, как знать, — повела девушка плечами.

Разлука с Вероникой для Никиты тоже не прошла бесследно. После ее отъезда в Англию ему с год снилось ее красивое лицо, закрытые глаза и полуоткрытый рот. Более эротичного зрелища видеть ему не приходилось. Самое забавное заключалось в том, что заниматься любовью в квартире им удавалось крайне редко. Потому что все это время у нее проживала тетка, которая ревностно следила за своей племянницей. А потому чаще всего любовью они занимались на заднем сиденье машины Никиты, салон которой донельзя был пропитан парами бензина, что совершенно не притупляло их страсть.

Вероника, такая близкая и одновременно такая чужая, находилась от него на расстоянии одного метра. Эта была реальность, к которой он почти успел привыкнуть. Вообще следовало что-то делать. Но вот что именно, Никита придумать не мог.

— Когда ты уедешь обратно?

Последовал небольшой вздох.

— Должна уехать через неделю, — и, посмотрев на Никиту, Вероника добавила с некоторым вызовом: — Все зависит от тебя. Я могу задержаться.

— Вот видишь… только задержаться. Насколько я понимаю, вопрос о том, чтобы остаться здесь навсегда, вообще не стоит.

— В Англии у меня все определено. Там теперь мой дом. Потом там жить все-таки проще, что ни говори, — кокетливо, как это умела делать только она, Вероника вдруг продолжила: — Уеду, если не утону в пучине страсти.

Никита оделся, устроился на диване. Вероника присела рядом. Ее комната была вполне миленьким местечком, если не думать о проблемах, которые навалились на него в последние дни. Сидели, как пионеры, взявшись за руки. Со стороны подобная идиллия могла показаться странной. Нет даже и намека на то, что каких-то несколько минут назад они очень активно предавались страсти. Хотя в таком тихом времяпрепровождении есть нечто возвышенное. Жмешься плечиком к любимому человеку и смотришь на луну.

— Опять ты за свое?

Ресницы девушки недоверчиво вспорхнули.

— О чем ты?

— Все это мне напоминает детскую игру в догонялки.

— Ну и?..

— Сама подумай, ну не могу же я гоняться за тобой по всему белому свету!

— А если я скажу, что останусь здесь с тобой навсегда, что я разочарована в своем замужестве. Что ты на это мне ответишь?

Никита нахмурился.

— Но ведь ты же не собираешься так говорить… Чего же мне тогда голову морочить? Все это совсем не так просто.

— Понятно, — с некоторой грустью протянула Вероника. — У тебя есть другая. Мне следовало понять это сразу. А у меня ты появился для того, чтобы освежить в памяти подзабытые ощущения. Ну и как, они такие же острые?

— Ты позабыла, мы с тобой встретились случайно, я даже не знал, что ты приехала. Может быть, ты меня разыскивала?

— А ты нахал.

— Извини, какой уж есть.

— Значит, нас с тобой больше ничего не связывает?

— Послушай, Вероника, дело совершенно не в этом. Сейчас я просто не имею права тебя подставлять. Ты можешь мне не поверить, но меня преследуют какие-то люди. И о том, кто они такие, я даже не имею малейшего понятия. Давай вернемся к этому разговору немного позже.

— Ты что-нибудь натворил? — в ужасе спросила Вероника.

— Нет.

— Тогда что же нужно этим людям от тебя?

Глаза у Вероники были чистые, как утренняя роса. С такого лицо только образа писать. Лишь в глубине зрачков бесовато полыхали искорки. А почему бы не признаться, что он, собственно, при этом потеряет?

— Ты знаешь, чем я занимаюсь?

Девушка безразлично пожала плечами и отвечала:

— Меня всегда это мало интересовало. Но, кажется, ты, как это у вас называется, хитник. Ищешь драгоценные камни… А-а, кажется, я поняла! Ты нашел изумруд, который у тебя хотят забрать.

— Знаешь, а ведь ты угадала, — после некоторой паузы сказал Никита.

— Но как тебе его удалось найти?

— Такая удача сопутствует не каждому, но мне повезло.

— А эти люди тебя не убьют?

Вопрос был неприятный, и на какие-то секунды Зиновьев испытал чувство растерянности.

— Нет никакого смысла меня убивать, тогда они никогда не узнают, где же находятся эти… изумруды.

— Значит, ты теперь богатый?

— Получается, что так. Мне нужно только поудачнее продать эти камушки. Правда, я не знаю, как это сделать.