Венец терновый
Шрифт:
– Лошади твоих нукеров, что в страхе бежали от огня ружей, за зиму отощали, бей. Заводных у них нет, мы их захватили! Так что твоя орда далеко не уйдет, у моих стрельцов кони свежие и откормленные. Знаешь, что будет дальше, Мехмет?!
Мы догоним твой отряд, и будем из ружей убивать лошадей, одну за другой, вначале десятки, потом сотни, и, наконец, перебьем всех – так что даже горестного вестника не отправят в кочевья поведать людям, что нет больше народа Ширинов!
«Чего же это ты так, чумазый, взбледнул?! Нагнал я на тебя жути?! А ты что хотел, варенья на завтрак? Причем, я ведь тебе истинную правду сказал. Именно такой и впредь
– Половину твоих воинов мы перебьем – дабы другую половину заставить оружие на землю положить и самим себя веревками повязать. Ушло за Торец до тысячи твоих ногайцев, может чуть больше, бей. Хватит ли у тебя денег, чтобы мне пятьдесят тысяч рублей уплатить за полтысячи воинов, которых я в живых оставлю?!
Мехмет-бей выпучил глаза, с ужасом взирая на Юрия, который заговорил с ним до жути ласковым голосом. В таких беседах никогда нельзя угрожать со слюной изо рта и топать ногами, а нужно делать так, чтобы каждое твое слово мутило сознание оппонента, нагоняя на него ужас от осознания безысходности положения.
Доводить до безнадеги, короче!
«Сейчас начнет меня «крышей» пугать – более никаких собственных доводов у него не осталось. И в этом моментальный проигрыш всей позиции – ибо сам по себе ты уже не самодостаточен!»
– Хан тебе этого никогда не простит, князь. Сюда придет огромное войско осман, янычары придут, и пушками снесут все твои городки, что тут возвели за три лета. И ружья тебе не помогут…
«Блин, как дети малые – распальцовку правильно делать нужно! Детский сад, горшечная группа – а мой папа твоего сильнее и забросит на крышу дома! А мой дед еще круче – он твоего папу в асфальт закатает и гравием сверху присыплет. Как все до тошноты знакомо! Времена идут, а люди совсем не меняются!»
– Ты думаешь, хан и сам султан сделают такую превеликую дурость ради одного тебя, Мехмет-бей?! Ради мести?! Не смеши степь, а то даже ковыль много лет людям о том с хохотом рассказывать будет!
Они очень умные люди и сразу зададут вопрос – почему князь Юрий не передал секрет порохового зелья московитам или ляхам?!
Ты ведь знаешь, что царские стрельцы и польские пахолики до сих пор не стреляют так далеко, как мои люди?! Ведь не стреляют?
– Слава Аллаху! А то бы в набеги ходить стало бы трудно…
Мехмет осекся, поняв, что проговорился, и с тоской в глазах посмотрел на Галицкого взглядом побитой собачонки. Татарин потерял всю уверенность, затравлено озирался.
«Клиент дозрел, теперь нужно его дожать окончательно, чтобы начал доится в подставленное ведерко. Причем добровольно, даже пальцами не нужно будет жать его за вымя. Не я такой – жизнь тут такая, со своими законами и понятиями! Кстати, и это приятно – они очень похожи на те, что царят в моем мире среди власти и бандитов!»
Юрий усмехнулся, и пристально глядя в переносицу татарина давящим взглядом, медленно роняя слова, заговорил…
Глава 6
– Если войска султана, или конные тысячи ногайцев и крымчаков хана из рода Гиреев окажутся на моей земле – то секрет порохового зелья немедленно станет известен московитам и ляхам.
Они друг друга терпеть не могут, на дух не переносят! Но перед тем как передраться между собой вдрызг, твое ханство уничтожат, всех людишек без всякой жалости перебьют, либо в рабство продадут. И так оно будет, Мехмет-бей!Юрий остановился, глядя на капли пота, что выступили на лбу ногайца. Тому стало явно не по себе от такой угрозы, высказанной без всякой ненависти и вообще равнодушно.
– Ляхов я ненавижу – но они от меня далеко, так что не дотянутся мне собственными руками. Но османам смогу помочь. Потому что если на мои земли нападут московиты – то секрет зелья уже окажется у янычар султана Магомета. А уж с его помощью они легко овладеть смогут Веной, у стен которой они давно топчутся, и Варшавой с Москвой.
Юрий с мысленной ухмылкой наблюдал, как загорелись глаза ногайца, понимая, что наживку он заглотил. И запомнил слова в точности, но теперь поклевку следовало сорвать.
– Только секрет и султан с ханом не получат – московиты тоже не дураки и воевать со мною не будут. А ногайцы пусть вторгаются на мои земли – я даже рад, что ты в набег на меня нынче пошел, Мехмет-бей! Очень кстати в удачное время, и знаешь почему?
– Почему, князь?
Мехмет спросил чисто машинально – пот продолжал литься по его лицу. И хотя Юрий видел, что его уже боятся, но бдительности не терял, хотя внешне был спокоен и вел себя безмятежно. Просто знал, что если пленник дернется его убить, даже с голыми руками – то будет либо застрелен, или насажен на клинок. На подобных переговорах всегда нужно держать оружие под рукою, но не хвататься за него.
Никогда нельзя показывать противной стороне, что ты хоть в малости ее опасаешься – но держаться настороже. Потому что в жизни бывали неприятные инциденты!
– А ты мне повод дал пройтись по степи огнем и мечом. Люблю я это дело. В прошлом году кочевья ваши разорил и обоз с богатствами и невольниками у ногайцев отбил – одной серебряной посуды на десять пудов досталось, да людишек с тысячу освободил и на землях своих поселил. А уж всякого добра на две сотни возов было навалено доверху – хорошо вы, ногайцы, Слобожанщину пограбили. За меня все дело выполнили, и, надеюсь, в этом году ваши набеги удачными выйдут.
– Почему, князь?
– Грабить единоверцев грешно, бей. Согласен?
– Да, князь. Аллаху такое противно будет!
– Вот я о том и говорю. Так что я граблю грабителей – то всем богам угодно! Твои соплеменники тщательно все выгребают, потому им даже благодарный я, в какой-то степени. Так что нынешним летом куда большие богатства доставлю, и людишек поселю на землях своих. Ведь мне набегом ходить, ха-ха, в московитские земли на единоверцев нельзя, да и зачем рыскать по всем углам, добычу собирая?!
Я лучше одним махом вас в степи ограблю, назад все отберу, сухую траву подожгу, когда ветер на кочевья повернет – как в прошлом году. Вот так богатеть нужно, бей!
«Ух как тебя колбасит, чумазый, как возмущение распирает. Дескать, мы честно грабим в поте лица, шкурой постоянно рискуя. А тут появился орел-падальщик, налетает внезапно, все добро себе забирает, и удирает, поджигая за собой степь. И ничем при этом фактически не рискует. Побольше нужно в разговоре цинизма и «отмороженности» – тут такое поведение здесь всячески приветствуется!»