Венецианец Марко Поло

Источники почти не освещают тот период жизни Марко Поло, который начался после его возвращения на родину в 1295 году и закончился катастрофой — генуэзским пленом. Но несколько скудных заметок об этом событии, при всей их загадочности, представляют для нас огромный интерес: здесь мы лицом к лицу поставлены перед одной из нераскрытых тайн жизни и деятельности мессера Марко Поло. Мы располагаем двумя весьма несхожими версиями о том, когда и где попал Марко в руки генуэзцев; и из этих двух версий мы должны выбрать какую-нибудь одну.

В малоизвестной латинской хронике «Imago Mundi», написанной современником Марко, доминиканским монахом Якопо д’Аккви, есть несколько строк о нашем путешественнике. Монах рассказывает:

В год Иисуса Христа 1296, при папе Бонифации VIII, в море Армении около Лаяса произошла битва между пятнадцатью галерами генуэзских купцов и двадцатью пятью венецианских [купцов], и после большого сражения галеры венецианцев потерпели поражение и все [команды галер] были или убиты, или взяты в плен; среди них взят в плен мессер Марко Венецианец, который был с теми купцами.

С другой стороны, в предисловии к книге Марко Поло, написанном в 1553 году, то есть когда после интересующих нас событий прошло более двухсот пятидесяти лет, Рамузио говорит, что господин Марко Поло был назначен sopracomito, то есть командиром, одной из галер флотилии, возглавляемой Андреа Дандоло, и что в 1298 году он отплыл вместе с Дандоло бить генуэзцев. Венецианская флотилия и флотилия генуэзцев, пишет Рамузио, встретились около далматинского острова Курцола [Корчула], в день Богоматери Сентябрьской (7 сентября) завязали бой и

(игрою военного счастья) наш флот был разбит и [Марко Поло] взят в плен, ибо, желая вырваться со своей галерой в авангард и атаковать флот противника, доблестно и с большой храбростью сражаясь за свою отчизну и безопасность своего народа, он не был поддержан другими, он был ранен и взят в плен, немедленно закован в кандалы и отправлен в Геную.

Ни в одном источнике, восходящем ко времени жизни Марко, таких сведений нет.

Возникает вопрос: какая из этих двух версий верна? Версию Рамузио, после появления его предисловия, принимали все историки Венеции без исключения, хотя подтверждений этой версии нет никаких. Надо, однако, сказать, что француз Полей Пари, писавший в середине XIX века, осторожно замечает, что генуэзцы держали Марко Поло в плену по неизвестным причинам. Другой французский биограф, Шарль Виктор Ланглуа, признавал в 1921 году лишь следующее: «Вполне законно будет допустить [курсив автора], что господин Марко, по возрасту еще обязанный нести военную службу, попал в плен в этом переполохе».

Решать данный вопрос следует исходя из известных нам фактов и тех выводов, которые из этих фактов логически вытекают.

Допустим, что добрый монах Якопо напутал в своей хронике с битвой при Лаясе. Битва при Лаясе на самом деле произошла 22 мая 1294 года и, как нам известно, венецианцы в ней были разбиты наголову. Но Марко не мог участвовать в этой битве, так как он вместе с отцом и дядей был тогда лишь на пути в Венецию, куда они приехали в 1295 году. Более того, если битва, в которой Марко попал в плен, произошла при папе Бонифации VIII, то это не могло быть в 1294 году, так как Бонифация избрали папой 24 декабря 1294 года, а на папский престол он был возведен лишь в начале 1295 года. И однако, как вполне справедливо отметил выдающийся итальянский переводчик и издатель книги Марко Поло Луиджи Бенедетто, это сообщение Якопо д’Аккви игнорировать отнюдь не следует. Надо сопоставить его и с заявлением Рамузио, который пишет, что Марко отплыл с флотом non molti mesi dapoi che furono giunti a Venetia (не много месяцев после того, как они приехали в Венецию). Это заявление не вяжется с данными самого же Рамузио о том, что Марко попал в плен под Курцолой, ибо отрезок времени с неведомого дня 1295 года до 7 сентября 1298 года назвать «немногими месяцами», конечно, нельзя.

В свете этих скудных фактов неизбежно приходишь к двум выводам Первый вывод: Якопо было известно, что Марко попал в плен на вооруженном купеческом судне, но событие это монах отнес к более раннему времени, чем следовало, спутав какую-то незначительную стычку с более известной битвой при Лаясе. Второй вывод: Рамузио ошибается или в том случае, когда он утверждает, что битва, в которой Марко был захвачен в плен генуэзцами, произошла вскоре после его возвращения в Венецию, или тогда, когда он пишет, что Марко был ранен и увезен в Геную из-под Курцолы, — здесь Рамузио, возможно, пользуется всего лишь преданиями. В любом случае Рамузио противоречит сам себе, а если мы примем его версию о пленении Марко под Курцолой, то эта версия будет противоречить сообщению современника Марко — Якопо д’Аккви.

Разгадать эту загадку, вероятно, помогут следующие соображения. Рукописи книги Марко Поло почти единодушно говорят, что она была закончена в 1298 году. Рассказывая же о Марко и о других венецианцах, находившихся в генуэзском плену, Якопо д’Аккви сообщает: «Ibi sunt per tempora multa» — «Они находились там долгое время». Если Марко попал в плен 16 сентября 1298 года и был привезен в Геную вместе с другими пленными, захваченными под Курцолой 16 октября, то как же в том же самом году могла быть закончена его объемистая книга со всеми ее описаниями и эпизодами, да еще на чужом языке, что требовало перевода и сверки? В таком случае ему пришлось бы обдумать и полностью закончить свою книгу менее чем в два с половиной месяца. А если мы, кроме того, учтем, что, как гласят некоторые рукописи, Марко еще посылал кого-то в Венецию за своими заметками, писанными во время путешествий, чтобы включить их в книгу, то мы должны прийти к заключению, что сведения Рамузио неверны.

Поэтому нам кажутся вполне справедливыми краткие выводы, которые так умело сделал из этих фактов Моул, автор выдающегося по своему значению перевода книги мессера Марко. Мы должны здесь отказаться от версии Рамузио относительно того, когда и где попал Марко в плен к генуэзцам, хотя эта ошибочная версия имела хождение целые столетия. Марко попал в плен, вероятнее всего, в 1296 году, и попал, надо думать, во время одной из нигде не записанных стычек между вооруженными галерами Генуи и Венеции. За долгие годы ожесточенной борьбы двух городов-государств таких стычек было немало, и не приходится удивляться, если в хроники тех времен случайные и мелкие столкновения и не записывались. История тогда еще не включала Марко в число «бессмертных», поэтому нет оснований ждать, чтобы историки той поры следили за каждым шагом Марко и писали о нем. Тот факт, что Марко попал в плен, значил для его современников очень мало: ведь никто из них, если не считать одного или двух человек, ничего не рассказал о жизни путешественника вообще.

Выводы и заключения Моула представляют собой важную веху в изучении жизни Марко Поло, они послужили блестящим опровержением таких, например, взглядов, какой был высказан в 1934 году одним эрудированным специалистом по Марко Поло: «Вряд ли удастся открыть что-либо новое об этом человеке».

Повесть о Марко Поло до конца еще не рассказана. Недостающие звенья мало-помалу отыскиваются и встают на свое место. Будущие открытия дадут еще больше, и, кто знает, вдруг будут извлечены поныне неведомые документы с ценными сведениями и, может быть, даже первоначальная, написанная в генуэзской тюрьме рукопись? Как мощный сноп лучей, это осветило бы множество окутанных тьмой, до сих пор непрочитанных страниц жизни величайшего сына Венеции.

Итак, досточтимый мессер Марко, венецианский купец, некогда любимец великого хана Хубилая, оказался в плену у генуэзцев — они захватили его галеру в какой-то стычке, о которой он в своей книге ничего не сказал. Подробностей мы не знаем. Все, что нам твердо известно, сводится к следующему: Марко был увезен в Геную и оставался там в качестве пленного до подписания мира между Венецией и Генуей в мае 1299 года.

Гордая Генуя! Историки нередко обозначали ее словом «la Superba» («Великолепная»), опуская название. Читатели сразу понимали, о каком городе идет речь. Genova la Superba! Гордыня ее простиралась до того, что, как рассказано в хронике каталонца Мунтанера, писавшего в XIV веке, генуэзский флотоводец Антонио Спинола отправился в 1305 году с двумя галерами в Галлиполи и приказал знаменитой Каталонской компании «именем коммуны Генуи убираться из ее вертограда, то есть Константинопольской империи, которая является вертоградом коммуны Генуи; если же вы не уберетесь, то от имени коммуны Генуи и всех генуэзцев в мире я бросаю вам вызов».

С моря Генуя казалась одним из красивейших городов на свете. Она раскинулась у подошвы гор, ее венчала чистейшая лазурь небес с белыми, как снег, облаками; охваченная по близлежащим горным склонам широкой серовато-зеленой полосой оливковых садов, она купала свои ноги в белой пене теплых лигурийских волн — по своей красоте это была воистину достойная соперница Венеции.

У Генуи, как и у Венеции, была многовековая история: если верить местным хронистам, Генуя была старше Рима. У ее набережных некогда толпились те, кто первым повел корабли к Палестине, чтобы вырвать Святую Землю из рук сарацин. Сюда, в этот город, стремясь переправиться в Иерусалим, вышли семь тысяч детей с тринадцатилетним мальчиком во главе — крестовый поход детей, ставших жертвой смерти к работорговцев, представляет собой одну из самых трагических страниц истории. Именно Генуя дала Ричарду Английскому, прозванному Львиным Сердцем, восемьдесят галер, чтобы он вместе со своим союзником королем испанским переправился в Святую Землю. Обрадованный Ричард тогда-то и взял в качестве своего боевого клича клич генуэзцев «Vive San Zorzo!» («Да здравствует святой Георгий!») и перенес его в Англию. Об этом городе восторженно писал Петрарка: «...его башни словно угрожают небесному своду, холмы покрыты оливами и померанцами, мраморные дворцы громоздятся на вершине скал — искусство здесь победило природу». Поэт удивлялся, что в Генуе есть «мужчины и женщины, одетые поистине с королевской пышностью, что в горах и лесах царит роскошь, какой не знают королевские дворы».