Венецианская маска. Книга 2

— А что, если бы у меня был бы еще и сын?

— Это, на ваше счастье, остается длявас лишь гипотетическим вопросом, поскольку в настоящее время я не осмелился бы оценить его жизнь и в один дукат. Покойный Филиппо никогда не внимал моим призывам к миру, и, к сожалению, есть и другие Челано, которые не потерпели бы возрождения дома Торризи. Похоже, что и Пьетро, будущий глава дома, не станет менять этот статус-кво. Как нынешнему главе дома, ему придется ломать голову и над более важными проблемами.

Его слова сильно охладили пыл Мариэтты.

Как только выдавалась возможность, Мариэтта прибегала к Ддрианне навестить детей. Однажды она с ужасом увидела, что кроватка Данило пуста. Где он? Ее никто ни о чем не предупреждал.

— Где Данило? — закричала она, стремительно обернувшись к Адрианне, которая вошла в комнату следом за ней.

— Успокойся, Франческа приезжала в Венецию погостить у своей свекрови и свекра. Уезжая домой, она забрала Данило. — Адрианна ласково положила руку на плечо Мариэтты. — Так надо, дорогая.

Мариэтта закрыла лицо ладонями.

Родственники семьи Челано отовсюду стали прибывать во дворец на похороны. Вначале всех приводило в смятение то, что во дворце находится одна из этих Торризи и ухаживает за больной женой Филиппо, но Алессандро тут же подавил все эти оппозиционные наскоки, хотя и не полностью — крытое недовольство продолжало тлеть, подобно горящему изнутри торфяному болоту. Общее мнение было таковым, что с прибытием Пьетро все уладится — он-де тут же отправит отсюда эту Торризи. А пока, хоть все родственники и носили траурную одежду, это отнюдь не мешало им насладиться радостью встречи друг с другом. Некоторые разместились под крышей Альвизе, несколько отдаленных ветвей нашли приют у Витале, в распоряжении которого находились лучшие в Венеции винные погреба, что в значительной мере смягчало неудовольствие от общения с этим шумливым и вздорным хозяином.

Бьянка шла через вестибюль дворца, когда слуги стали вносить багаж, и поняла, что прибыл кто-то еще из родственников Челано. Из вежливости она остановилась, чтобы приехавший не оказался бы перед необходимостью созерцать ее спину, и тут в дверях она увидела высокого, стройного, молодого человека, довольно симпатичного, с живыми карими глазами, дружелюбно взиравшими на мир из-под изогнутых бровей, красивой формы ртом, густыми темными волосами, которые, не собери их в пучок на затылке, непременно бы струились у него по плечам. Бьянка мгновенно узнала в нем представителя семьи Челано — в лице его было много общего с остальными братьями — еще до того, как он произнес эту фразу:

— Добрый день, синьорина. Я — Пьетро Челано.

Он тут же определил, кто она. Этот скромный, потупленный взгляд из-под длинных ресниц, румянец смущения, аккуратно причесанные волосы, наконец, красное платье Оспедале — все в ней выдавало ученицу из Пиета. Впрочем, это могло бы стать для него косвенным напоминанием о жене его брата Элене и о ее заточении, повлекшем за собой и гибель Филиппо. В общем, следовало быть настороже.

— Меня зовут Бьянка. Я флейтистка из школы Оспедале делла Пиета. — Она не желала подчеркивать свою близость к Челано. — А в настоящее время я ухаживаю за больной Эленой.

Он пдошел к ней поближе.

— Как она?

— Она тяжело больна.

— Надеюсь, я смогу ей помочь и облегчить ее страдания.

— Ее уже лечит хороший доктор. — Прозвучало это в тоне категорического отказа.

— Не сомневаюсь, — бросив взгляд на служанку, ожидавшую его, чтобы проводить в покои, он поклонился Бьянке. — Мы еще встретимся за ужином.

Она не стала извещать его о том, что ни она, ни Мариэтта не бывают за общим столом, а ужинают и обедают в небольшой гостиной, примыкающей к спальне Элены.

Через полчаса Пьетро, успев за это время принять ванну и переодеться с дороги, сидел у постели больной Элены. И хотя она не знала его, поскольку раньше они никогда не виделись, она встретила его улыбкой.

— Я — Пьетро, Элена.

— Вы приехали, чтобы навестить меня, — прошептала она слабым голосом. — Как мило. — Она снова закрыла глаза.

Он вопросительно посмотрел на сидевшую напротив Мариэтту. Подле нее уселась и Бьянка. Мариэтта отрицательно покачала головой, как бы говоря ему, что Элене ничего не известно о смерти Филиппо. Доктор Грасси запретил сообщать ей об этом.

И в этот момент Элена, судорожно глотнув, стала жадно ловить ртом воздух, все ее тело стали сотрясать судороги — приближался очередной приступ изматывающего кашля. Мариэтта вскочила на ноги, но Пьетро опередил ее и удерживал в своих руках, пока приступ не миновал. Затем, попросив Мариэтту усадить Элену чуть повыше, он извлек из кармана слуховую трубку и, приставив ее к груди, а потом к спине Элены, внимательно прослушал ее. Когда она снова улеглась на подушки, Пьетро какое-то время оставался стоять в раздумье. Мариэтта снова натянула покрывало на грудь Элены.

— С каких пор Элена страдает этим кашлем? — осведомился он.

— С тех пор, как вытащили из этой темницы, — несколько вызывающе ответила Мариэтта.

— В таком состоянии у нее в любой момент может остановиться сердце. Что она принимает? — Не дожидаясь ответа, он взял флакончик с лекарством, рекомендованным доктором де Грасси, который ему подала Бьянка. Вынув пробку, он понюхал содержимое.

— Это не поможет.

Он вышел из спальни и через несколько минут вернулся с каким-то золотистым порошком собственного приготовления, дал чайную ложку Элене.

— Давайте ей по столько же каждые три часа, — рекомендовал он Мариэтте и, повернувшись к Бьянке, добавил: — Вы ведь эксперт по части открывания окон, если я не ошибаюсь. Так что откройте-ка их сейчас. Пациентку не следует лишать воздуха.

Бьянка настороженным взглядом посмотрела на него.

— Что вы имеете в виду, называя меня экспертом?

Он подошёл к ней.

— Тут, кажется, никто не знает, куда запропастились ключи от той красной мраморной гостиной, что внизу, как раз в тот вечер, когда там разбился Филиппо. Мариэтте было не до того — она занималась Эленой, вероятно, кто-то запер его там и выбросил ключ. В воду, например. Как вы думаете, что, если бы пройтись по дну канала Гранде, их можно обнаружить или нет?

В глазах Бьянки вспыхнул недобрый огонек.

— Ведь вы знаете, что это была я, не так ли? Да, это я выбросила ключи. Я хотела запереть его в таком месте, откуда он уже никогда и никому не сможет причинить зла!

Мариэтта с озабоченным видом шагнула к ним.

— Все произошло в таком угаре!

— Уверен, что ничем иным объяснить это невозможно, — довольно равнодушно согласился он и, повернувшись, направился к двери, бросив через плечо, что скоро вернется.