Венера Прайм

— Билл, — смущенно пробормотала Джозефа Уолш, — давай оставим эту тему на потом, что скажешь?

Хокинс в отчаянии отвернулся, не в силах вынести невозмутимого самодовольства Мэйса. Хокинс не мог знать, что под его спокойной внешностью скрывается отчаяние. Неужели это сделала Трой? Ведь он убил ее!

Форстер тем временем изучал своего противника:

— Ну вот, ты снова здесь, с нами. Так что мы просто позовем мисс Митчелл и… будем держать вас обоих в плену, как ты выразился, пока не вернемся на Ганимед, или пока не прибудет космический корабль. В зависимости от того, что наступит раньше. Тогда пусть бюрократия сама во всем разбирается.

— Прекрасно. Тогда вы, конечно, никогда больше не найдете «Посла».

Брови Форстера взлетели вверх:

— Не найдем «Посла»?

— После того, как я сделал фотограмму, я переместил статую.

Мэйс сделал паузу, достаточную для того, чтобы новость как следует осознали:

— О, я преувеличиваю. Возможно, ты найдешь его, если у тебя будет достаточно времени. Но уверяю тебя, это будет нелегко.

— Скажи на милость, какой в этом смысл? — Вежливо осведомился Форстер.

— Моя оценка ситуации не изменилась со времени нашего последнего разговора, профессор, — сказал Мейс. — Вы незаконно держите меня и мою коллегу, мисс Митчелл, без связи с внешним миром. — Все, что я сделал, было самозащитой. Я хочу лишь сообщить всему человечеству новость об этом необычайном открытии. Я утверждаю, что это мое право.

Форстер медленно покраснел. — Сэр Рэндольф, — язвительно сказал он, — вы не только собирались совершить убийство, но и отъявленный мошенник, и поэтому у меня не будет никаких угрызений совести, за то, что я с тобой сделаю.

— Что вы хотите этим сказать, сэр? — Весело осведомился Мейс.

— Я расскажу тебе вкратце, потом. Тони. Блэйк. Ты, Билл. Пойдем со мной.

Они собрались в коридоре, за дверью шлюза, ведущего в отсек оборудования.

— Я хочу пойти с Блейком, — горячо сказал Хокинс, выслушав план Форстера. — Нет причин, по которым я не могу пойти.

— Есть, Билл, кое-какие, я тебе сейчас объясню. Я понимаю твои чувства. Но если ты сделаешь то, что я предлагаю, у тебя будет гораздо больше шансов… получить то, что ты хочешь.

И получилось, что Блейк отправился один.

Блейк подвел «Манту» на расстояние в полдюжины метров от одинокого «Лунного Круиза». Подготовившись к этому событию, Блейк был в герметичном скафандре, оставив люк «Манты» открытым, выскользнул из нее и осторожно двинулся сквозь белую мглу к обгоревшей черной капсуле. На мгновение он ощутил прилив сочувствия к одинокой молодой женщине внутри, которая, несмотря на уверения Мэйса, ничего не видела, ничего не слышала, не знала, что ее капсула даже сейчас дрейфует из узкой и быстро уменьшающейся зоны радиационной безопасности.

Мэйс, должно быть, так и планировал, подумал Блейк — он хотел дать ей поджариться. чтобы не оставлять свидетелей.

Он прикрепил акустический соединитель к корпусу.

— Марианна, это Блейк. Ты меня слышишь?

— Кто это? — Ее голос был полон мужества и страха.

— Блейк Редфилд. Поскольку ваша связь отключена, я здесь в качестве посредника для переговоров, я думаю, ты так бы это назвала. То, что ты будешь говорить, будет слышно на «Вентрисе».

— Где ты?

— Прямо снаружи. Я прикрепил акустический соединитель к вашему корпусу. Он передаст сигнал через радиолинию «Манты» на «Вентрис».

— Что ты собираешься делать? Где Рэндольф?

— Я ничего не собираюсь делать. Участь сэра Рэндольфа ты обсудишь с профессором Форстером.

— Я не скажу, где статуя, — с вызовом сказала она.

— Об этом тебе придется поговорить с профессором. Я возвращаюсь на субмарину.

— Мисс Митчелл, вы меня слышите? — Громкий голос Форстера ворвался в разговор. — Сэр Рэндольф рассказал, что он сделал, и изложил свою точку зрения. Все мы твердо убеждены, что все эти… сложности совершенно излишни. Мы относились к вам как к коллегам и до сих пор относимся к вам как к коллегам. Мы требуем только, чтобы сэр Рэндольф соблюдал самые элементарные правила поведения ученого и этики.

— Значит ли это, что вы готовы все отменить? — Спросила Марианна. — Надеюсь, что так. Мне становится так… скучно.

— Мисс Митчелл, я хотел бы, чтобы вы дали Редфилду разрешение отбуксировать вашу капсулу обратно на «Вентрис». Очень скоро нам, возможно, придется переместить наш корабль. Я беспокоюсь о вашей безопасности.

— Я не скажу, где статуя, — сказала она. — Раз Рэндольф не говорит.

— Он не готов к этому, — сказал профессор.

— Ну… — ее вздох был еле слышен, — что ж тогда поделаешь.

— Очевидно, вы не принимаете меня всерьез, — сурово сказал Форстер. — Поэтому я вынужден устроить довольно резкую демонстрацию — чтобы показать, что я, по крайней мере, серьезен. Чтобы добиться своего, сэр Рэндольф подверг вас и всех нас крайней опасности. Теперь наша очередь подвергнуть его ей.

— Что вы имеете в виду? — спросила она. Она старалась говорить бесстрастно, но в ее голосе явно слышалось опасение.

— Я не уверен, что вы хорошо разбираетесь в небесной механике, но если ваш бортовой компьютер вообще работает, я уверен, что он подтвердит то, что я собираюсь вам сказать.

— Просто скажите, что вы имеете в виду, пожалуйста.

— Я пытаюсь разъяснить вам наше любопытное и даже шаткое положение. Если бы ваш видеоплан работал — увы, еще один недостаток, за который вы могли бы спросить с сэра Рэндольфа, когда увидите его в следующий раз, — вам достаточно было бы взглянуть на него, чтобы напомнить себе, насколько мы близки к Юпитеру. И вряд ли мне нужно напоминать вам, что Юпитер обладает самым сильным гравитационным полем из всех планет.

Она на мгновение замолчала. Потом сказала:

— Продолжайте.

Он уловил резкость в ее голосе и продолжил уже менее снисходительно:

— Ты, мы и то, что осталось от Амальтеи, обойдем вокруг Юпитера чуть больше чем за двенадцать часов. Хорошо известная теорема гласит, что если тело падает с орбиты в центр притяжения, то для этого потребуется точка один семь семь периода. Другими словами, все, что упадет отсюда на Юпитер, достигнет центра планеты чуть более чем за два часа. Как я уже говорил, ваш компьютер, если он работает, подтвердит это.

Последовала долгая пауза, прежде чем Марианна снова сказала: «продолжай», голосом, который казался лишенным всякого выражения.

— Падение к центру Юпитера — это, конечно, теория. Все, что упадет с нашей высоты, достигнет верхних слоев атмосферы Юпитера за значительно меньшее время.

Когда она не сразу ответила, Форстер добавил немного злобно:

— Надеюсь, я вам не надоел? Мы рассчитали фактическое время, и оно составляет около часа и тридцати пяти минут. Вы работали с нами достаточно долго, мисс Митчелл, чтобы заметить, что по мере того, как масса Амальтеи испаряется, а она сжимается под нами, то, что и изначально было ее слабым гравитационным полем, стало еще значительно слабее. Компьютер говорит нам, что скорость убегания сейчас составляет всего около десяти метров в секунду. Все, что выбрасывается с такой скоростью, никогда не вернется. Думаю, вам это понятно.