Верь

Выдержки не хватает, моя рука пробивает стену, на которую опирался. Дышу тяжело, пытаясь успокоится, но все уже застелила красная пелена.

— Брат? — слегка испуганно подает голос кудрявый, за его спиной на шум выходит Дима.

На художнике которую неделю нет лица, только он сейчас может меня успокоить. Смотря на него я от чего-то вижу себя и это меня слегка пугает. Выдыхаю, опускаю плечи, но не могу отпустить злость.

— Почему ты здесь? — задаю давно волнующий меня вопрос.

Барт теряется, собирается что-то сказать, но я не даю.

— Я просил только об одном, но ты не смог и этого сделать, — говорю то, что давно уже хочу, но не чувствую от этого облегчения.

На его лице растерянность быстро сменяется злостью, так на кудрявого похоже. Никогда не умел признавать собственную вину.

— Белый! Не моя вина что это чокнутая…

Договорить он не смог, сложно говорить, когда тебя в стенку вбивают, держа за шею.

— Кай, остынь! — Дима пытается нас разнять, пока Юра безуспешно барахтается, пытаясь дать сдачи.

— Я спрашивал тебя: почему ты здесь? Почему ты не с ней? Если она так дорога тебе, тогда что ты, чёрт побери, делаешь здесь? Почему тратишь свое время на нытьё, когда просто можешь быть рядом?! — я кричу, срываюсь, потому что устал, потому что накипело.

Внутри распирает от боли, она душит меня с каждым мгновением сильнее. Хочу закричать: почему? За что мне все это? Но не кричу, просто отпускаю этого идиота и отшатываюсь к противоположной стенке коридора.

Он хочет что-то сказать, на лице гамма эмоций и в конечном итоге брат срывается и убегает. В коридоре только я и Дима, на его лице нет сочувствия. Он не спросит: с тобой все в порядке? Он знает, что со мной не все в порядке, не будет все в порядке никогда, пока не найду ее, пока не увижу и крепко не обниму. Чёрт, как же больно! Чувствовать все это не нормально, я даже уже не злюсь, просто хочу найти. До боли, до смертельной усталости и скрежета зубов! Я хочу ее найти!

Меня трясет, сползаю по стенке и сжимаю голову руками, слегка качаясь, чтобы слегка успокоится. Дима садится рядом на карточки и молчит. Ни тебе сочувственной фразы, ни сарказма. Только побывав в чужой шкуре, начинаешь понимать каким идиотом на самом деле был. Сколько раз я говорил ему: она вернется, загуляла просто, может решила попутешествовать, или вдруг поехала к подруге? Идиот, какой же я идиот!

Выдыхаю прижавшись затылком к стене, Дима молча помогает подняться.

— Кай, вот ты где, а я тебя ищу, — появляется в коридоре Михаил и сразу останавливается возле дыры в стене. — Марго будет недовольна.

— Плевать, — отвечаю ему, собираясь сразу уйти в свою комнату.

— Подожди, я хочу с тобой поговорить, — вносит коррективы в мои планы мужчина, а затем даже за локоть берет, словно я сам идти не могу. — Пойдём в кабинет.

Слегка киваю Диме, а затем иду к кабинету первым, пока Михаил топчется сзади. Не люблю это место, но что поделать. Сажусь в кресло, пока оборотень нервничает и топчется на месте. Не начинаю разговор сам, пользуюсь временем что бы слегка отдохнуть.

— Поиски не дают никаких результатов? — спрашивает, присаживаясь в кресло и наблюдая за мной из-за очков.

Мотаю головой, прикрыв глаза рукой. Мне кажется это и так очевидный вопрос, зачем его задавать?

— Даже Кристина не может ее найти? — зачем-то уточняет старик, чем бесит ещё больше.

— Да причём здесь эта кукла? — рычу сквозь зубы. — Бегает себе с хвостом, пусть бегает!

Михаил встретился со мной взглядом и заставил насторожиться.

— Я взял на анализ кровь с багажника и как знаешь сам ее осматривал много раз. — зачем-то напоминает мне, тяня резину. — Она не оборотень.

Закатываю глаза, то же мне откровение вселенского масштаба!

— И что с того? — голова болит слушать его дальше.

— Ты не сказал мне об этом, — давит на меня, словно он здесь главный.

— Это что-то меняет? — скептически смотрю на него.

— Меняет, — слегка поджимает губы Михаил, но не спешит отвечать.

— Это ничего не меняет, — раздражённо поджимаю губы, достали разговоры об этой особе.

— Кристина не может быть оборотнем, она родилась обычным человеком, такое просто невозможно, — театрально нагнетает оборотень, не понимая, что все больше меня раздражает.

— Скажи это ей, когда в лесу словишь, а не выноси мозг мне, — отвечаю резко. — Если на этом все, я пошёл спать, утром ещё дела.

Поднимаюсь с кресла, даже дверь успеваю открыть, когда в спину прилетают слова волка:

— Это нее зверь, а Даши.

Никто не произносил ее имя уже больше недели, после моего первого срыва, когда я запретил его называть. Это странно, слышать ее имя сейчас. Мне кажется я и не чувствую больше ничего, просто имя и все.

— Что ты сказал? — возвращаюсь, захлопнув дверь и сажусь обратно на стул.

— Откуда мог взяться зверь, наша вторая ипостась, в человека? Ты только подумай: если они просто перелили ей кровь, почему Кристина стала настоящим оборотнем, а Даша нет? Никто не делал подобного раньше, да того никогда вообще не случалось! Оборотнем можно только родится, а не стать, как в книжках, после укуса или царапины. Она же родилась человеком, о чём и свидетельствует отсутствие запаха.

Михаил замолчал, ожидая хоть какой-то моей реакции. Закрываю глаза и пытаюсь настроится на адекватные мысли, а не одну злость, но это сложно.

— Сам подумай: ее брат перешел после нескольких переливаний твоей крови. Но с Дашей было все по-другому, стоило несколько раз дать ей мазь и переход почти начинался. Ты вообще видел хоть одного оборотня, что обратно становился человеком в начальной стадии перехода? Я вот точно нет, а я на этом свете уже много лет живу! С ней все время что-то было не так, а я и не замечал. Взять хотя бы запах, он был слишком сильный, даже для свободной волчицы.

— И что с того? Ну забрали у нее зверя и что? Она все равно никогда не хотела быть оборотнем.

Зажмуриваюсь после своих слов, понимая, что говорю так, словно ее уже нет.

— Это не обоснованно опасно, словно трансплантация части головного мозга. Обе девочки должны были умереть, это чудо что все получилось. Я знаю Григория, он бы никогда не поступил со своими внучками.

— И что ты этим хочешь сказать? Ее родители пытались убить ее ещё в детстве, в попытке сделать обычным человеком? — иронично улыбаюсь, но мне не смешно.

Мой отец тоже пытался это сделать, но у него не получилось, в конечном итоге зверь оказался сильнее.