Верь

Рад вышел с палатки, помрачнел увидев меня. Артур вышел с машины, и открыл для меня дверцу и только тогда я соизволила выйти. Как же легко заставлять парней относится к тебе как джентльмену. Первые пару раз он тупил конечно же, затем еще пару раз злился, а потом уже привык. Дрессировка, так сказать. Позволяю себе глумливо улыбнутся, но смотрю не на Артура, а на Рада, просто чувствуя, как он начинает злиться, хотя и с виду не изменился. Методом проб и ошибок узнала как нужно с ним себя вести, чтобы не получать в лицо кулаком.

— Ну и кого в этот раз будем ловить? Ежей? Медведей? Кроликов? Или как обычно — клещей? — подхожу к нему и останавливаюсь в шаге.

— Вижу ты сегодня в хорошем настроении, — говорит так, как будто это его расстраивает.

— А почему бы нет? Жара, утро раннее, палатка, мангал… с чего шашлыки кстати будут? — оглядываюсь по сторонам, как будто ищу их добычу.

— С оборотней, — бросает Рад разворачиваюсь и идя обратно в палатку.

— А не подавитесь? — говорю с иронией следуя за ним.

Как только заходи во внутрь, его люди перестают нас видеть все напускное спокойствие исчезает, резко разворачивается ко мне. По глазам понимаю, что я его слегка довела, только слегка — если бы сильно злился, я бы уже на полу лежала.

— Я же тебе тысячу раз говорила — за мной никто не придет, — повторяю ему равнодушно.

— Ты же пара одного из оборотней, вы друг без друга умираете, не так ли? — ну и улыбочка, просто мурашки по коже.

Вот Артур, вот же гад! Все разболтал! Охотники они все такие, даже Андрей моя лож Председательнице слил. Я столько лгала за последние месяцы, что сама во лжи своей путаюсь, так что зачастую приходится выкручиваться на ходу, да еще и так, чтобы никто не понял где на самом деле правда.

— Ну как видишь я жива, умирать не собираюсь. Моногамия знаешь ли сейчас не в моде, — развожу руками в стороны.

И вот каждый раз приходится так выкручиваться, как-то я даже устала от всего этого. Делаю вид что меня заинтересовала карта на раскладном столе, но он забирает ее быстрее, чем я успеваю туда заглянуть. Интересно, а что там?

— Если то, что ты говоришь, правда, тогда почему ты еще ни разу не была в моей постели? — слышу брошенный в спину вопрос и чуть не дергаюсь от него в сторону.

При всем моем лицемерии, при всём желании жить, подобное никогда не случится. Просто потому как бы мы не щебетали сейчас и не вели милые беседы, я все помню. Каждый удар, синяк и рану, что эта сволочь мне нанесла. Может поэтому улыбаюсь так легко сейчас, обещая себе, что обязательно отомщу. Не так, как я хотела по-детски, белому, а по-настоящему.

— Этого никогда не случится, — говорю, как можно спокойней.

— Потому, что есть он?

— Потому что ты не зоофил, забыл? Собрался спать с трофеем? Ну так вперед, попрощайся со своей властью и страхом, который внушаешь этим людям. Они ненавидят таких, как я больше, чем боятся тебя.

— Умная сучка, — говорит с улыбкой, как будто это еще одна его проверка, бесят они уже, — но не слишком.

Какая пафосная фраза, как будто она меня заденет, вышел с палатки, оставил меня одну. Кручу в руках пачку с патронами, запаслись словно на войну. Лучше бы еду взяли, а то сутки ничего не есть и не пить, ожидая того что не случится — глупо. Мои мысли как будто услышали. В палатку вошел Артур и вручил мне старую двустволку и маленькую бутылку воды. А себе пожалуй булочки оставил, змеёныш?!

— О, так мне и пострелять можно? — радуюсь наигранно, беря в руки такое знакомое оружие.

— Держи, — вручает мне два патрона в руку.

— Один как в фильме — что бы покончить с собой, а второй для чего? Что бы наверняка? — улыбаюсь, заряжая ружье.

— Второй что бы избавить меня от копания тебе и себе могил, — иронично отвечает он.

— А я думала она у нас общая будет?

— Что бы охотника похоронили с волчицей? Да ни за что! — ой какие мы пафосные.

— Ну тогда я, пожалуй, лучше перестреляю вас всех, руку тебе отрежу и сбегу в закат, — подбрасываю пачку патронов в руке.

— Остальные патроны ты даже в руки не возьмешь, они с отравой, — забирает с моей руки пачку с патронами и высыпает их на стол. Да уж, ядовито желтая полоска подтверждает его слова. Получается нормальные патроны только у меня.

— Все планы испортил, — наигранно закатываю глаза.

— Артур! — слышим, как зовет его Рад снаружи.

— Сиди тихо до вечера, может он перестанет страдать ерундой раньше и просто поедим домой, — бросает он уходя.

Осматриваюсь по сторонам, как будто здесь есть чем заниматься до самого вечера? Нужно было книгу взять, а то, кто его знает сколько еще здесь куковать? Беру в руку патрон с желтой полоской, кручу их в руке. И по чему он сказал, что не возьму? Эта дрянь же внутри пули, пуля же герметична. Вешаю двустволку на плечо, делаю из пуль сердечко, такой бред, а здорово отвлекает. Ставлю последнюю и меня резко бросает в дрожь. Чувствую что-то странное, поворачиваюсь к выходу из палатки. Хватаю ствол, меня ведет не то паника, не то страх. Что такое? Через вход в палатку ничего не вижу, только деревья и лес.

Он появляется резко, так что сердце просто останавливается на долгое мгновение. Огромный белый волк сносит верх палатки, отбрасывая ее назад. На заднем фоне охотники кричат, но потом они как будто исчезают, все исчезает, остается только знакомая голубизна глаз. Пару не ровных бешеных ударов сердца и перед мной уже не волк, а человек.

Такой красивый, не такой каким я его помнила. Волосы спутаны и кажется слегка отросли, вся грудь в шрамах, их кажется раньше не было. О чём я думаю? Как такое возможно? Подходит ко мне все ближе, дрожь в теле увеличивается. Что мне делать? Не могу оторвать от него взгляда, не могу понять, что ему здесь надо. Только одно понимаю точно — нас убьют и очень скоро.

Моя двустволка упирается ему в грудь, точнее в левое плечо. Она не дает ему подойти, или останавливает поток моих странных желаний?

Что теперь делать? Рад убьет его, затем меня. Хотя нет, я все еще буду ему нужна. Зачем он пришел? Как меня нашел? А искал ли? Это случайность или Тася проболталась? Не хочу, чтобы он умирал, не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал! Не хочу, чтобы план этого больного ублюдка — Рада исполнился, из-за меня война не начнется.

Отрываю взгляд от оборотня, смотрю за его спину. Охотники с ружьями наготове, их слишком много, стреляют куда лучше меня, к тому же пули их с отравой, не то что… у меня. А что если это сделаю я?

Щеки касается теплые пальцы, заставляя смотреть только на одного человека. Как быстро поменялось у меня мнение о них, когда я повстречала настоящих монстров. Это движение так знакомо, что вызывает поток марашек по спине.

— Даша, — слышу его голос, зажмуриваюсь, почти не ощущая одинокой слезы, стекающей по щеке.

Нажимаю на спусковой крючок, раздается выстрел. Приклад отдает в плечо, но не чувствую этой боли. Открываю глаза, он все еще там, даже не сдвинулся с места. Кровавое месиво на груди, брызги крови на его лице.