Верь

— Ух, устала! — жалуется Кристина, развалившись на лавке и вытаскивая с пакета в моих руках пачку сока.

— Ты в больнице лежишь, да? — спрашиваю, садясь рядом, нервно оглядываясь.

Как же я рада что она жива, но вот по поводу ее животика какие-то смешанные чувства.

— Я думала Лев Викторович убил тебя.

Говорю об этом, вместо того что бы признаться, что винила не его, а себя.

Слегка улыбаюсь, пряча за ней свои истинные чувства.

— Ты поэтому сбежала? Не глупо ли? — кривится с иронией Кристина, ставя сок обратно в свой пакет.

Не хочу ей отвечать на этот вопрос, так что все еще продолжаю улыбаться. Одно дело считать свое поведение глупостью, другое слышать это от других.

— Ну и где ты была? Хотя точнее почему вернулась? — сестра прищурилась, и я в который раз почувствовала себя скверно.

Такое впечатление что она не рада моему возращению. Нет, я не ожидала раскрытых объятий, криков радости или чего-то еще. Но все же мне казалось мы были ближе, чем сейчас.

— Как ты? Как здоровье? — спрашиваю вместо ответа, но судя по цепкому взгляду Кристины у нее нет желания вести светские беседы.

— Ну как видишь слегка приболела. На сохранении лижу, Дмитров положил. Почка плохо работает, вот поэтому лицо опухло так, что черт меня узнаешь.

— А разве ты не…

— Похоже моё особое состояние слегка избавило меня от хвоста и шерсти, так что я просто больной человек и все, — кажется слышу в ее словах раздражение.

— В любом случае, поздравляю тебя, — улыбаюсь еще сильнее, надеюсь хоть немного искренье.

— С чем? С десятью лишними килограммами или мочевым пузырем размером в монетку? И это только пятый месяц, до последнего я умру! — жалуется Кристина так, что невольно улыбаюсь.

— Это же счастье, прекращай нить и радуйся. Потом будет куда тяжелее! — обнимаю ее без спросу.

— А ты изменилась, — отвечает с улыбкой.

— Все мы меняемся, в любом случае, я очень рада за вас с Юрой, — хлопаю ее по плечу, поднимаясь с лавки.

Кристина замолчала, смотря на меня как-то странно, но я решила делать вид что не замечаю этого обвинительного взгляда. Забросила сумку себе на плечо.

— Я одолжу у тебя куртку, ты не против?

— А ты что уже уходишь? — удивляется настолько, что встает вместе со мной.

— Да, мне пора.

— Ты хоть на совсем вернулась?

— Не знаю, — пожимаю плечами, — поживем увидим.

— Ты что? Жить тебе надоело что ли? Тебя твой блондин так искал, все во круге перерыл. Ляпнешь ему такое — к батарее привяжет! Остальные хоть знают, что ты вернулась? Или я теперь все всегда буду узнавать самой последней? Сижу в этой больнице вторую неделю, толстею только.

— Кирилл и Дима знают, наверное, остальные уже тоже.

— Как я и говорила — последней. Ты хоть с блондином своим виделась? Что-то они ко мне уже неделю не ходят, апельсины свои невкусные не носят. Может случилось что? Ну, помимо, твоего феноменального возращения? — пытается увидеть меня насквозь сестрица, но я только улыбнулась.

— Все нормально, не переживай. Я только вернулась и слегка повздорила с местной милицией, — все еще улыбаюсь, натаскивая капюшон от куртки на голову.

— Точно? Ну тогда позвони блондину своему что ли, что бы забрал тебя. Где ты побывала, что опять вся избытая? — бурчит, оглядывая меня с ног до головы.

— В лесу. У меня нет мобильного телефона и денег. Может одолжишь мне на такси? — прошу, оглядываясь по сторонам.

— Ну раз уж я ВИП-палате лижу за денежки твоего хахаля, так почему бы и нет. Вот держи, — выдала мне всю наличность с кошелька.

— Спасибо, я потом отдам, — киваю, пряча деньги в карман джинс.

— Ты не сказала, что он не твой хахаль, я в шоке! Вы что уже померились? — эта сплетница просияла улыбкой.

— Наверное да. Все я пойду, береги себя, — отхожу от беседки.

— Даш, — зовет сестра и я оборачиваюсь к ней.

— Что?

— Ты приходи, без тебя было скучно, — махает мне рукой, и я впервые за наш разговор чувствую, что рада вернутся.

— Приду! — обещаю ей, а затем быстро убегаю по дороге к месту где видела такси, пока ехала в машине милиции.

***

Вот, вечно так, трушу в самый глупый момент. Главное, когда подставляла милиционера вообще не чувствовала никаких эмоций, даже вина не мучила. Ему все равно ничего не будет, я же сбежала, как говорится нет тела, не пришьют дело. Да и после разговора с Кристиной какие-то двойственные чувства ощущаю. Как они быстро, однако сошлись, причем настолько быстро, что становится не по себе. Поженились уже? Кольца Кристина не показала, так что не ясно. С другой стороны, если они поженились мне и дела до этого нет. Если же только собираются, то я в любом случае не приду. Это уже слишком для меня, не уверена, что захочу исполнить своё обещание и прийти к ней.

Устало провожу рукой по лицу, как чёрт побери я устала от этого дня. Когда он уже закончится? Нажимаю на дверной звонок со вдохом и дверь почти сразу открывается, так что даже не успеваю среагировать вовремя, когда меня затаскивают во внутрь.

— Ну и где ты была? Я уже думал опять сбежала, начал придумывать отмазку для Кая, почему тебя сразу с ним не притащил и цепью к батарее не привязал! — выдал Кирилл после того, как закрыл за мной дверь.

— Заблудилась в лесу, а потом на милицию наткнулась, и мы слегка не поняли друг друга, — бормочу неловко, топчась на месте.

Как-то я совсем отвыкла от роскоши этого дома, даже не по себе. Осмотрелась по сторонам, кажется совсем ничего не изменилось, прошла в гостиную. Кирилл в домашних шортах и футболке протопал по лестнице на верх, иду за ним, на ходу снимая курточку Кристины.

— Милицию? У тебя и с законом не все в порядке? — не скрывает сарказма волк.

— Теперь да, — отвечаю слегка

Один раз поступив неправильно, я стала так меняться, что уже сама себе противна. Солгать, соврать, обвинить — теперь для меня так легко. Во рту гадкий привкус, вкус дерьма в которое я превратилась.

— Да не переживай, отец разберется, — хлопает меня по плечу, прежде чем открыть дверь в операционную.

Больница на дому, как и раньше слегка удивляет меня, только теперь в другом смысле.

— Где Кай? — спрашиваю с порога, потому в этой комнате никого нет.

— В своей комнате, отец недавно закончил его зашивать, отдыхает, — отвечает волк, включая свет.

— Как он?

— В отца спроси, сейчас он придет, — после этого улыбнувшись просто уходит.

Ставлю сумку на пустую тележку, а сама сажусь на операционный стол. Давлю желание плюнуть на слова волка и пойти в комнату альфы без разрешения. Я ему никто, у меня нет права расхаживать по чужому дому, как делала это у охотников. Как будто возвращаюсь в прошлое, в раковину из принципов и собственных правил, которые нельзя нарушать. Мне тесно здесь, слегка одиноко. Иногда хочется, что бы прошлое осталось просто пройденным этапом — позади. Обнимаю саму себя на мгновение, но это ничего не меняет.