Вера, мышонок и… здесь мы ещё не бывали

– Кто вы? И где вы? – спросила Вера уже менее взволнованно, поскольку ей пришёл в голову спасительный ответ: «Наверное, я сплю и вижу удивительный сон».

– Ваши показатели мозговой активности и мышечного тонуса говорят о том, что вы бодрствуете. А я, если уж вы по-прежнему не в себе – я ваш личный ассистент ИКИ, и это аббревиатура.

– ИКИ? А где вы? И что означает ваше имя?

– Я в шлеме, по которому вы недавно стучали. Хотя и в скафандре тоже, – ответил голос. – Имя означает: Искусственный Квази-Интеллект, но это обиходное наименование, а полностью название звучит как БСМИ-6 или БесСознательный Машинный Интеллект шестой версии.

Разговор происходил на русском языке, как показалось Вере (к сожалению, проснувшись, она его полностью забыла), а ИКИ пояснил, что название связано со старой машиной, ставшей в своё время одной из вех в вычислительной технике.

– То есть вы только похожи на человека?

– Точно! Только похож, потому и «квази-интеллект». Я не являюсь самосознающим и своевольным субъектом, и потому обращение ко мне на «вы» – неуместно.

– Значит, вас… то есть тебя, совсем не ценят?

– Что вы, сержант-стажёр – меня очень ценят, а некоторые даже испытывают дружеские чувства к экземплярам подобным мне. Так что я не бесподобен – говорю это на тот случай, если вы так подумали.

– Хи-хи-хи, я и правда так подумала. ИКИ, а почему ты называешь меня сержантом-стажёром? Я что, как будто на военной службе? – и добавила: «Хорошенький сон! Какой-то абсурд!».

– Я напоминаю вам, что вы находитесь в состоянии бодрствования, сержант-стажёр Хименес. Я называю вас сержантом-стажёром, потому что таково название вашей должности. И вы не на военной службе.

– Тогда почему сержант? Разве это не армейский чин? И что у меня за должность? Что я должна делать?

– Раз уж вы в таком состоянии, то я буду объяснять вам всё на пальцах до тех пор, пока вы не придёте в себя окончательно. Сразу предупреждаю, что в меня заложено чувство юмора, то есть его имитация, так что имейте это в виду. Также в меня встроена база знаний, из которой я прямо сейчас черпаю сведения о способах контакта с людьми, которые не в себе. Название вашей должности – это анахронизм, пережиток тех времён, когда человечество имело армии. Должность сержант-стажёр подразумевает, что вы можете действовать в составе исследовательских групп изучающих неизвестные планеты, но ваш опыт полевой работы менее двух лет.

– Планеты? Какие ещё планеты?

– Такие, как эта. Планета НК2022038Г Малышка.

– Планета Малышка? – не смогла удержаться от улыбки Вера. – А почему Малышка?

– Эта планета, геологически и биологически очень близка к Земле тех времён, которые являются пограничными между юрским и меловым периодами. А это примерно 145 миллионов лет назад и, примерно через 4,4 миллиарда лет после окончательного формирования Земли как отдельной планеты. На этой же планете, судя по данным полученным автоматическими модулями, от момента формирования планеты прошло всего 1,1 миллиарда лет, то есть геологические процессы и скорость течения эволюции происходили более чем в четыре раза быстрее земных. Но и это не всё: такой возраст планеты дают 124 метода датировки из 247 ныне применяемых – чуть больше 50 процентов от всех методов. Но остальные методы дают возраст от 20 до 1000 лет.

– 20 лет? Как это возможно? – удивилась Вера. – Наверное, это ошибка.

– Именно так и думают, но и другие оценки в 1,1 миллиарда лет, также не представляются верными. И вот возник вопрос: как могут ошибаться все методы датировки?

– Может быть, глючат компьютеры, которые обрабатывают эти данные с модулей? – предположила Вера.

– Глючат компьютеры? Как это понимать? – спросил ИКИ.

– Я точно не знаю. Так у нас говорят, когда компьютеры сходят с ума.

– У кого это, у вас? У сержантов-стажёров? – заинтересовался ИКИ.

– Да нет… ладно, ИКИ, просто забудь.

– Не знаю, смогу ли. В этом словосочетании мне послышался ужасающе высокомерный антропоцентризм, который уже считается изжитым делом прошлого.

– Извини, я не хотела. Просто слышала когда-то такое выражение.

– Расслабьтесь, сержант-стажёр Хименес, я же предупреждал – у меня есть чувство юмора. Я попытался изобразить помешанного на политкорректности робота из давно минувших эпох. Сейчас это вымерший вид роботов.

– Хи-хи, понятно. Ну а что там ещё с планетой? Почему её так назвали?

– Она очень молодая, наверное, поэтому и Малышка, хотя я не уверен, что правильно понимаю человеческую логику. Вот если бы мне позволили, то я бы назвал планету не Малышкой, а Старушкой, ведь она развивается, а значит, и идёт к концу в четыре раза быстрее.

– Старушка? – засмеялась Вера. – Кто же будет так называть планету? А название Малышка мне нравится!

– Что ещё вы хотите знать?

– М-мм, так это другая планета? Значит, я не на Земле?

– …

– Да? – ждала уточнений Вера.

– Простите, я думал, что это риторический вопрос. Вы не на Земле. Вы на Малышке.

– Я хочу снять шлем, – сказала Вера.

– В основании шлема, с левой и с правой стороны имеются защёлки. Нащупайте защёлку с любой стороны – они дублируют друг друга.

Вера нащупала.

– Ухватитесь за неё и потяните, после чего сделайте не менее четырёх покачивающих движений влево-вправо.

Раздалось короткое шипение и шлем отсоединился от костюма. Сняв его, Вера осмотрела шлем. Это была прозрачная сфера – совершенно чистая, не имеющая никаких видимых глазу компонентов, за исключением двух антеннок на макушке. Вера качнула одну из них.

– Они для красоты, – пояснил ИКИ. – Антенны не несут никакой функциональной нагрузки, поскольку системы связи не основаны на передаче электромагнитных волн. Но позволь мне люди решать, то я бы убрал эти бесполезные украшения, однако молодым исследователям они нравятся; молодёжь считает, что антенны придают им бравый вид.

– Да-а, ты шутник, ИКИ. С тобой не заскучаешь.

Удерживая шлем, Вера опустила его и осмотрелась. Теперь она начинала верить в то, что это не сон, и в таком случае окружающая обстановка уже переставала быть просто фоном для сновидения. Воздух здесь очень похож на тропический, но с сильным привкусом смолистых веществ и температурой градусов под тридцать, при полном штиле и умеренной влажности.

Итак, Веру окружала долина, обрамлённая лесом и скалистыми холмами. Долина казалась знакомой, но откуда? Вдали вроде бы какие-то большие животные, прильнувшие к деревьям на опушке леса, а сзади осевший на одну сторону гусеничный вездеход с прозрачной крышей-колпаком похожей на шлем Веры, но с другим радиусом скругления. От вездехода шёл чёрный дым. Вера поднесла шлем к лицу и крикнула внутрь:

– ИКИ, что мне сейчас делать?

– Не надо кричать, сержант-стажёр. Я вас отлично слышу. И не надо говорить в шлем. ИКИ – это неотъемлемая часть всего костюма, а не только шлема. Я повсюду! – в последних словах послышались нотки металла.

Вера застыла, поскольку прозвучало это жутковато.

– Я снова пошутил, сержант-стажёр. Когда вы были в добром здравии, вам очень нравились мои шутки. Но, как я и сказал, ИКИ – это неотъемлемая часть всего костюма. Сейчас вам нужно попытаться установить связь с кораблём и другими членами исследовательской группы. Я пытался, но безрезультатно – нужен передатчик вездехода, если он цел, конечно.

– Группы? Я что, была не одна?

– Разумеется, нет. С вами были: лейтенант Суарес, сержант-стажёр Флорес и сержант Родригес.