Верблюд

– Хочешь, скажу тебе имя девочки, в которую ты в первый раз влюбился и до сих пор хранишь вкус её губ?

– Не уверен, что вспомню её имя, а её поцелуй был перекрыт тысячами других, – пошутил я.

– Наш мозг хранит всё, только нужно уметь выуживать информацию из его ячеек.

Я кивнул и сразу почувствовал, как у меня совсем иначе заработала голова: забурлила, нагрелась, насытилась кровью и активизировалась. Я вспомнил не только имя девочки, но исходивший от неё яблочный запах и сладковатый нежный вкус её губ. Отчётливо вспомнил увитую плющом беседку в пионерском лагере, наш почти взрослый разговор, её большие зелёные глаза и как она прикрыла веки, прежде чем поцеловать.

Мне казалось, я возвратился на машине времени на двадцать лет назад, в своё потерянное детство, где всё было в первый раз…

Я очнулся от голоса телепата, смотревшего на меня чуть выше переносицы.

– Ляда! Её звали Ляда!

– Да. Только у нас твёрдое «л». Лада. Её звали Лада.

Я отошёл в сторону и закурил, мне нужно было справиться со своими нахлынувшими эмоциями.

Тем временем дети принесли столовые приборы, протянули Менталисту. Он взял вилку, слегка потёр её большим и указательным пальцами, немного потряс, в его руке остался лишь черенок, верхняя часть с зубцами упала на землю.

Дети восторженно засмеялись.

Менталист вытащил чайную ложку, провёл ладонью, не касаясь её.

На наших глазах ложка медленно стала закручиваться вокруг своей оси.

– «Ложки нет», – процитировал я фразу из «Матрицы».

– Ложка есть, и чтобы её согнуть – нужно сфокусировать, сжать энергию в одну точку, направить её на объект и устроить «Большой взрыв». Наш мир состоит из энергетических полей, волн. Но обычным человеческим взглядом это не увидишь.

– Может, ещё расскажешь, что ты при этом чувствуешь?

– Если расскажу, мне придётся тебя убить, – улыбаясь, предупредил любитель «Крёстного отца».

– Когда у тебя проявились способности? – спросил я.

– Спонтанно, ещё в детстве, и без видимых усилий. С тех пор я стал развивать их. Я думаю, что они безграничны. Только нужно знать, на какую клавишу нажать.

– Зачем ты развлекаешь людей фокусами? Они всё равно не верят.

– Верят в невидимое, а здесь видимое и осязаемое. Они сомневаются, это уже неплохо. А после личного общения со мной верят, правда, через некоторое время их снова одолевают сомнения. Я неплохо зарабатываю на корпоративах, тренируюсь и готовлюсь к серьёзным выступлениям. Скоро обо мне узнает весь мир, самые богатые, известные люди будут желать встречи со мной, – уверенно произнёс Менталист.

– Две тысячи лет назад один бедный и гонимый еврейский проповедник из глухой деревни на окраине римской империи сказал, что о нём узнает весь мир. Оказался прав. Всякое бывает. Но ты не он. Ты ищешь славы, а он искал смерти.

– Он нашёл своё, а я – своё. Моя главная задача – рассказать о возможностях нашего сознания. Люди жаждут чудес, необъяснимых чудес, – утончил телепат.

– Продаёшь чудо по сходной цене? Шоу-бизнес многих сгубил.

 Я думал, Менталист разозлится, нет, он только ухмыльнулся, похоже, он уверен, что точно знает своё будущее.

– Ты работаешь над книгой и захочешь, чтобы её покупали, – уверенно сказал телепат.

– Спасибо за идею. Тебе я сделаю подарок, – мне действительно хотелось издать книгу, изложить свои спутанные мысли и поделиться опытом, но я ещё даже не начинал её писать.

– Лет через пять. Это будет после моего выступления на самой большой сцене Тель-Авива, – чуть отрешенно произнёс Менталист. – Увидимся.

Пять лет спустя.

Концертный зал культурной столицы Израиля. Ни одного свободного места. Под каждым третьим стулом ручки и листочки.

Заиграла музыка, камера снимала зрителей, изображение которых транслировалось на огромный экран сцены.

Картинка сменилась. На экране показался Менталист в окружении самых известных в мире людей: президентов, глав корпораций, голливудских актёров.

«Правильный ход, повышает доверие».

И вот уже на подмостках появился мой знакомый, только порядком «забронзовевший». Поприветствовав публику, он попросил записать имя человека, с которым каждый хотел бы поужинать.

Менталист бросил в зал тарелку, поймавший её должен был собрать у зрителей записочки и сложить их в коробку.

На сцену, также в результате жребия, вышла девушка.

В это время Менталист стал рисовать кисточкой, используя только черную краску, через минуты три он закончил.

Девушка с завязанными глазами достала записочку: «Чарли Чаплин!», – озвучила она.

Художник развернул мольберт и показал зрителям портрет, на котором действительно с поразительной точностью был изображён знаменитый актёр.

Целый час он работал на пределе сил, хотя внешне казалось, что он с лёгкостью отгадывал имена, номера денежных банкнот и пин-коды кредитных карточек. Устраивал сложные математические вычисления. Вызывал на сцену людей. Они рисовали изображения, которые гипнотизёр к их радостному удивлению неизменно отгадывал, но на самом деле – посылал им в голову свои образы.

Менталист раскраснелся, глаза его были воспалены, казалось, он превратился в сгусток энергии.

Пробегая между рядами, он бросил на меня взгляд, на мгновение остановился и побежал дальше.

 Закончилось представление, я отстоял в очереди из желающих сфотографироваться со «звездой», подошёл к Менталисту и протянул свою книгу, завёрнутую в бумагу.

– Что это? – спросил он.

– Не бойся, это не бомба, – успокоил я. – Принёс, как договаривались пять лет назад, в Кесарии.

Он всмотрелся в меня.

– Помню тебя. Вот видишь, я во всём оказался прав,– сказал Менталист.

– Как всегда? – улыбнулся я.

– Как всегда! – ответил тот и, вытерев пот со лба, сказал: – Спасибо за книгу!

Я протянул ему руку, и Менталист по-израильски размашисто пожал её.

«Да уж! Две тысячи лет назад такого, как он, объявили бы Мессией, а сейчас объявляют: Ваш выход на сцену!»

Антисемит

Подмосковье. Рузская больница, 1988 год, хирургическое отделение.

– Померь температуру, пописай сюда, – симпатичная, молодая медсестра с ярко накрашенными губами протянула мне контейнер. – Скоро приду!

«Очень кстати, давно хочется пописать хоть куда-нибудь».

Поставил на подоконник теплую баночку с тёмно-жёлтой жидкостью. Температура 37.5. Странно, чувствую себя вроде неплохо.

– Жди здесь! – медсестра брезгливо взяла баночку, посмотрела на градусник, записала.

«Зачем пожаловался, что болит живот? Конечно, мышцы болят. Уже месяц делаю суровые упражнения для спины и пресса. Но оставаться в центре было уже нельзя – деревенские переломать кости обещали. Не нравилось им, что я закатываю по локоть рукава рубашки. Показал пару приёмчиков. Они про «Одинокого волка МакКуэйда» не знали, а я у своего дяди по видику смотрел и всему научился».