Вересковая принцесса

— Я еду сестрой милосердия, Леонора, — твёрдо сказала она. — Объясни дяде мой поступок — я не могу иначе.

Эрих был в отъезде — я отпустила её с радостью. Через четыре недели пришло длинное, дышащее счастьем письмо, подписанное Шарлоттой Хелльдорф… Полковой священник обвенчал выздоравливающего и его верную сиделку… Сейчас молодая пара живёт в долине Доротеи — Хелльдорф стал доверенным лицом фирмы Клаудиус — и с тех пор как Паульхен впервые открыл свои большие глаза, Шарлотта больше не понимает, как могут люди, приходящие в мир с равными правами, разделяться на высокорождённых и презираемых.

Ах, я слышу твёрдые шаги на лестнице — значит, контора уже заперта… Я пишу дальше и делаю вид, что не слышу, как он идёт — мужчина, который мне всё прощает. Я постоянно его поддразниваю, он хватает меня и над моей головой говорит моему отцу извиняющимся тоном:

— Она самое старшее и самое озорное моё дитя!

Мой отец кивает с рассеянной улыбкой — он до сих пор ужасно рассеян, мой милый папа, но мы его носим на руках, и его последнее исследование произвело фурор в научном мире. Возможно, в этом заслуга его внуков — они могут шуметь в отреставрированной библиотеке сколько захотят, им можно карабкаться к нему на колени, когда он пишет. Его положение при дворе ещё более упрочилось, и принцесса часто бывает в Клаудиусовском доме; но портрет Лотара занавешен тёмной шторой, а дверца за шкафом в «Усладе Каролины» наглухо замурована.

Высокий, стройный человек тихо заходит в комнату, склоняется над колыбелькой и смотрит на свою спящую дочурку.

— Удивительно, как она похожа на тебя, Леонора.

Я гордо вскакиваю, потому что он говорит это с восхищением во взгляде… Отброшены перо и рукопись — в них невозможно отобразить солнечное счастье вересковой принцессы!