Вересковый рай

Дверь женских покоев открылась, и по полу скользнула желтая полоска света от горящих светильников. Она не коснулась Саймона и Рианнон в том месте, где они стояли, но девушка все же взяла Саймона за руку и повела к саду, расположенному с задней стороны дома. Ей было стыдно за свою резкость, поскольку она понимала, что это результат злости на саму себя и что Саймон не сделал ничего, чтобы заслужить подобный выговор. Она знала: настало время облегчить душу, пока стыд не взрастил еще большую злость, которая породит еще больший стыд, и так все время по кругу, до тех пор, пока не вырастут слишком высокие стены ненависти к самой себе, в которых будет трудно проломить брешь.

Саймон был настолько поражен неожиданным поступком Рианнон, что на мгновение потерял дар речи. Увидев, куда она его вела, он сохранил молчание, боясь зайти слишком далеко или сказать недостаточно и тем самым вызвать новую волну раздражения. Это был разумный поступок, дающий Рианнон время отойти от тактики обороны. Когда они подошли к скамье, стоящей в окружении клумб с травами и цветами, она остановилась и посмотрела на него. Было очень темно, луна еще не взошла, но, может, это было к лучшему. Рианнон предпочитала делать признание, не только не видя выражение лица Саймона, но и не позволяя ему увидеть ее лицо.

– Саймон, – быстро сказала она, – мой вопрос: приехала ли я сюда в поисках вас – содержал в себе ложь, потому что он подразумевал ответ «нет».

– Но… о, сударыня, вы послали мне сообщение и недоумевали, почему я не приехал? Клянусь, я не получал его. Видите ли, я уехал из Лондона совершенно неожиданно и находился с графом Пемброкским, переезжая из одного замка в другой, потому что…

– Нет, я не посылала никакого сообщения, равно как не рассчитывала застать вас здесь. Я приехала посмотреть, не удовлетворит ли меня какой-нибудь другой мужчина…

– Что?!!

– Вы слышали, что я сказала, – резко произнесла Рианнон. – Я приехала посмотреть, как телка, не сможет ли какой-нибудь бык обслужить меня.

К величайшему счастью, мать Саймона переходила на грубый и откровенный язык, если это отвечало ее цели, к тому же Ллевелин уже предупредил его, что Рианнон находила всех молодых самцов при дворе ни на что не пригодными. Сплав опыта и личных познаний спас его и не дал потерять самообладание. Едва прошло потрясение от произнесенных Рианнон о самой себе слов, Саймон был тронут ее отчаянной честностью и озабочен.

– Существуют более изысканные способы сказать, что вы теперь готовы обсуждать проблему замужества, сударыня, – серьезно произнес он, твердо решив не допустить новой ошибки.

– Но я не готова обсуждать проблему замужества, – Рианнон говорила резко. – И не существует изысканного способа сказать, что я желаю вас.

Саймон был поражен. Ему навязывали себя многие женщины и разными способами, но никогда так, как сейчас. Он беспомощно уставился в пространство, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь, кроме слабого блеска ярких глаз Рианнон. Не было возможности рассмотреть выражение ее лица.

– Рианнон, – пробормотал он, – сударыня…

– Теперь вы имеете право называть меня Рианнон, нет необходимости добавлять «сударыня». Мы покончили с почтительными обращениями.

Она протянула руку, и Саймона ослепил блеск ее зубов, когда она улыбнулась ему. В том, что она сказала, не было и намека на стыд или несерьезное отношение к происходящему. Рианнон просто давала ему право на близость, которую она ранее отвергала, настаивая на соблюдении формальностей с его стороны.

– Но если вы любите меня… – Саймон пытался протестовать.

– Я никогда не говорила, что люблю вас, – оборвала его Рианнон, в ее голосе снова появилась резкость. – Я сказала, что желаю вас. Вы не чувствуете разницы?

– Конечно, чувствую! – в бешенстве ответил Саймон. – Вот почему я формально испросил у вашего отца разрешения обратиться к вам и попросить вас оказать мне честь, позволив стать вашим мужем. Я люблю вас! Если вы не любите меня – ладно. Только не надо оскорблять меня!

С этими словами он удалился, оставив Рианнон ошеломленно обдумывать его отказ.

6

Как Саймон, так и Рианнон провели далеко не приятную ночь. Покинув ее, уже через пять минут Саймон поспешил обратно, но Рианнон ушла. Он сожалел о том, что сказал и сделал, но не потому, что хотел взять Рианнон на ее условиях, а потому, что выбрал неправильный способ отказа от них. Слишком поздно он вспомнил, как Ллевелин говорил ему, что и мать, и бабушка Рианнон также не хотели выходить замуж. Его реакция была такой, как если бы предложение Рианнон являлось своего рода неуважением к нему, как если бы она думала, что он недостоин жениться на ней, а это, возможно, было неправдой.

Саймон стоял на садовой тропинке, надеясь, что Рианнон догадается о его возвращении, но ее не было, и он мог рвать на себе волосы от горького разочарования. Он понимал, что теперь нелегко будет выбрать время, когда она окажется одна, чтобы попытаться снова объясниться. Он стоял в полной нерешительности, раздумывая о том, что, возможно, будет непросто даже остаться наедине с самим собой после привезенной им новости, а ему надо побыть одному, чтобы подумать. Может оказаться совсем несложно, как только он найдет время и место, оправдать свой гнев. Однако совершенно другое дело – изменить мнение Рианнон относительно замужества.

* * *

Рианнон сожалела о своих грубых словах в такой же мере и так же глубоко, как Саймон корил себя за вспышку гнева. Она поспешила за ним, или ей так показалось, как только оправилась от изумления, что он так сильно разозлился на нее. Но она допускала, что он может вернуться обратно в зал и, оказавшись в помещении, присоединилась к группе, из которой недавно предпочла исчезнуть. У нее был небольшой выбор, и она решила оставаться с ними некоторое время, а затем, выбрав момент, извиниться и вернуться в женские покои. Что она успешно и осуществила, сделав лишь крюк, чтобы заглянуть в сад, но Саймона уже давно там не было.

Глупо и жестоко, думала Рианнон, было сообщать о своих намерениях так грубо. Существовали более мягкие способы выразить словами нежелание выходить замуж. Саймон не находился, как она, под влиянием старой религии. Несомненно, он считал союз без брака грехом. При этой мысли Рианнон на секунду остановилась, а затем негромко фыркнула. Если так, тогда ему удалось очень хорошо выдержать груз греха, под тяжестью которого он уже давно находится. Нет, это не его вера в Бога оказалась оскорбленной. Тогда что же?