Верёвка из песка

В мои владенья вторгся призрак?

Он как мертвец, что взял, и ожил,

Он как душа, что с телом врозь,

Он охраняет, словно сторож,

Он приклоненья ждет, как вождь.

Проходит с легкостью сквозь стены,

Часы замедлит на стене,

Повиснет ночью над постелью,

Или весь день будет свистеть.

Облюбовал холодный погреб,

Неравнодушен к чердаку.

Зачем здесь? Сам давно не помнит!

Дана ли память чудаку?

Боясь любых прикосновений,

Застынет звуками в струне;

Не понимая вдохновений,

Заставит бросить инструмент.

Не каждый в нём уловит признак

«Откуда он?» и «Кто такой?».

В мои владенья вторгся призрак,

И, кажется, что на постой.

Здесь буйствуют иные силы,

В своих летая плоскостях.

Над головой не носят нимба,

Не пляшут танцы на костях.

Туман

Грязь обнажив, недавно снег растаял -

С усопшего, казалось, сняли саван.

Повозку медленно тащил мой конь усталый,

Но бить его хлыстом мне не пристало.

Оставив свои прошлые уклады,

Я шёл через леса к родному краю.

Когда добрался до его окраин,

Стал замечать всё больше ям и впадин.

Надежды огонек мерцает слабо.

Держал я руку на цевье приклада.

Смотрел я чаще в стороны, чем прямо,

Да за спину бросал я свои взгляды.

Не видно колеи из-за тумана -

Кадилом кто-то машет очень рьяно -

Но запах ладана не чувствовал ноздрями,

Я чувствовал иные фимиамы :

От тех цветов, что не назвать цветами,

От тех плодов, что и не поспевали,

От тех болот, что местность провоняли,

От тех корней, израненных и слабых…

Мне показалось в грязь они затянут,

Вонзятся острыми в меня когтями,

И встану я безродным изваянием,

Стволом гнилым без цели и названья.

Места родные стали чем-то пьяны,

А тот туман искрился очень странно!

Я всюду наблюдал печать страданий,

Конец ознакомительного фрагмента.