Верховная ведьма

– Правильно, - сказал возникший рядом Лесик.
– Семен за это время успел и дом начать топить, и ужин приготовил, так что пошли к столу и на боковую. Рада устала, пусть выспится и отдохнёт. А за ведьмаками мы с Филом присмотрим, хотя эта ночь точно будет спокойной - мужики ведь только начали осваивать черноту. Зато утром, хозяйка, с новыми силами...

– И с другого входа, - улыбнулся его товарищ, - можно будет проверить кабинет Агавы и вычистить его от всего ненужного и вредного.

– Раз так - пошли ужинать, - улыбнулась девушка.

За столом Рада рассказывала Семену о чёрном колдовстве, его отличиях от белого, условных сосудах, которые может развивать в себе каждый ведьмак, ну и о терпении, конечно.

– У меня с этим никаких проблем, - похвалился Семен.
– Я же разведчик, для нас главное - наблюдательность, умение анализировать и ждать.

– Вот, - удовлетворённо кивнула ведьма.
– Поэтому, уверена, ты однажды сможешь стать хорошим колдуном. Они же, как разведчики в стане врага, работают тихо и стараются не афишировать свои таланты. Заработаешь себе доброе имя - люди сами к тебе потянутся.

– А маги не будут против?

– Они никогда не считали нас конкурентами, за глаза называя шарлатанами. Но к сожалению, маги во многом правы - одарённый легко справляется там, где ведьмак выложится на полную силу. А ещё в нашей среде действительно много самозванцев, обманывающих народ обычными фокусами.

– Аферистов нужно наказывать, - нахмурился Семен.

– Для этого есть стражники и сыскари, вот пусть и работают.

– Я одного не понял, - зевнул Лесик, сворачиваясь клубочком на стуле.
– Ты каким ведьмаком хочешь стать, разведчик, чёрным или белым? Если судить по профессии, то тебе прямой путь во тьму - она любит ищеек и помогает им.

– А белая сила?

– Целительство, помощь людям и спасение их от чёрного колдовства, - хохотнул кошак.

– О, - почесал голову Семен, - странно, белые спасают от чёрных.

– Плохих, завистливых и злых людей много, - сказала печально Рада.
– Чтобы проклясть человека, им для этого ведьмак не нужен, хватает собственной ненависти.

– Правда, - кивнул мужчина.
– И у меня она тоже есть - к аруанцам. Вот выучусь, стану чёрным и отправлюсь к соседям в гости. Наблюдать, анализировать и мстить.

– Не ты один, - отсалютовала ему кружкой Рада.
– Уверена, жизнь в Аруане вскоре станет очень "весёлой". Ларас и его приспешники ещё горько пожалеют о том, что с нами связались.

А король Аруаны уже жалел. Находясь в Верноне, он получил донесение магической почты о том, что в Солей в одночасье были взорваны дома всех высокородных, кто поддержал войну и отправился разорять Каруну. В числе пострадавших оказались и служители Единого.

– Не храмы, заметьте, мой король, именно особняки храмовников, - прокомментировал послание граф Шелас.
– Почему-то эта новость радует моё сердце, ведь многие святоши, призывая паству к скромности, строгости и послушанию, первыми нарушают свои постулаты - живут в роскоши, любят вкусно поесть, обожают вино и распутных женщин. Лицемеры!

– Да ладно тебе, - вздохнул Ларас.
– Не до того сейчас.

– Хорошо, но всё таки скажите, вы знаете хоть одного худого храмовника?

Король задумался.

– Не припомню, - он уткнулся опять в письмо и застонал.

– Но канцлер... Мы же так хорошо придумали выставить его главным виновником этой войны.

– А вот тут даже не сомневайтесь, - посерьёзнел советник.
– Думаете, почему маги его не пожалели? Почему семьи высокородных практически не пострадали, а Пуфлосу сломали шею и подвесили в кабинете на люстре? Маги поняли, кто их главный враг и дали понять, что убийц будут карать без всяких сожалений.

– Хочешь сказать, каждый, кто нёс смерть в этой войне...
– Ларас даже привстал со своего походного кресла.

– Скорее всего, - кивнул граф.
– Но покарают не вояк, честно исполнявших свой долг, а тех, кто убивал и насиловал, грабя столицу и другие селения. Как сказал тот маг из холанского гарнизона - этих не жалко, заслужили.

– Но особняки высокородных?
– воскликнул король.
– Как понимать эту акцию?

– А почему вы должны пострадать один?
– ответил Шелас.
– Раз король остался без дворца, пусть и его знать наравне с ним ощутит тяготы войны.

Ларас тихо засмеялся.

– Справедливо. Осталось понять, говорить ли моим подданным, заботливо пересчитывающим телеги с награбленным, что им негде разместить свою добычу?

– Да у каждого из них не по одному дому, разберутся, - отмахнулся советник.
– Но предлагаю подождать с сообщением о взрывах до прибытия на границу, иначе армия развалится, не дойдя до Аруаны.

– Согласен, - и король тихо вздохнул.
– Знал бы ты, Шелас, как я жалею о своём решении идти войной на Каруну.

– Догадываюсь. Нам остаётся лишь безропотно принять последствия, - ответил граф, пожав плечом.
– Но деятельность канцлера я всё равно изучу. Пока существуют документы и банковские счета, можно узнать, чем он занимался в последние годы, когда склонял Аруану к войне.

– И мы обязательно обнародуем результаты, - добавил король.
– Я не хочу выступать главным злодеем в глазах подданных. А ещё нужно заткнуть рты святошам в храмах. Хватит проклинать магов Каруны, настраивая против них народ. Эта атмосфера всеобщей ненависти может привести к бунтам или ещё к чему похуже.

– Оставшись без роскошных особняков, думаю, храмовники уже всё поняли, - улыбнулся советник.
– Ваше величество, думаю, в ближайшее время нам можно больше не опасаться новых акций. Карунские маги отомстили, красиво, не скрою, и пока ушли...

– Пока...?

– Они вернутся домой, выяснят подробности наших действий на их территории, и тогда уже станут мстить конкретным аруанцам, независимо от того, кто они и какое положение занимают.

– За себя не боишься?
– прищурился Ларас.

– Больше нет, я вам это уже говорил. Я - вдовец, детей нет. Зато у старшего брата, наследника рода, их четверо и, хвала Единому, они живут в провинции и не пострадали.

– Зато твой особняк...

– Я никогда его не любил. Вот вернусь, продам развалины, пусть кто-то другой с ними возится, а себе куплю небольшой уютный домик с садом.

– Ничего ты не купишь, а переедешь во дворец, - удовлетворённо вздохнул Ларас.
– Должен же быть со мной рядом хоть один человек, кто не будет мне врать.