Верить предсказанному?
Шрифт:
К сожалению, мы не могли почтить эту церемонию своим присутствием. Несомненно, нам бы там были выделены самые лучшие места, но надо было двигать дальше. Наш путь лежал в столицу Тарога, Мертан. Ты, столица, готовься! Я, правда, пока не весь в белом, но приближаюсь.
Подсмотрев у Карвина, как это надо делать, я тщательно приторочил налучье, найденное в той же телеге, что и сам лук, к седлу. Надо, пока мы в пути, учиться всему, что необходимо.
Моей задачей стало влиться в отряд и ничем не отличаться от ребят Трантона. А я пока отличался. И не только своей одеждой, так непохожей на форму ребят. У местных жителей волосы темно-русые. Меня же выделяла пышная шевелюра цвета воронова крыла. Трантон недовольно на нее поглядывал, но пока этим и ограничивался.
Мы с Карвином тренировки ради выпустили по нескольку стрел из моего лука в дерево, растущее
По команде Трантона я взгромоздил свое бренное тело на Тихоню. Гм, а седло вроде бы стало за эту пару дней удобнее? Или это я превращаюсь в заправского всадника? Ну, как бы там ни было, я достаточно бодро влился в двинувшийся вперед отряд. Тихоня пофыркивал, позвякивая удилами, довольный хотя бы уже тем, что я не пытаюсь больше пробить каблуками своих сапог его бока.
Дорога ложилась под копыта наших коней. Изредка были слышны всхрапы, тихое металлическое звяканье и переговоры стражников. Ширяй придержал коня и, удерживая узду здоровой рукой, поравнялся со мной.
— Так ты говоришь, что ты всю жизнь у эльфа прожил? — Жмурясь на солнце, Ширяй расслабленно сидел в седле.
— Да, — осторожно ответил я. — А что?
— Да нет. Ничего. — Ширяй шмыгнул носом.
Заинтересованные разговором стражники подтянулись к нам. Как я заметил, в группе людей обычно находится человек, берущий на себя роль весельчака и балагура. Если он по характеру соответствует этой роли, то его любят слушать, он является объектом легких незлобных подколок и над его шутками больше всего смеются. В нашем отряде с этой ролью успешно справлялся именно Ширяй. Он всегда был душой компании.
— Я слышал, у этих эльфов жёнки очень красивые, — продолжал между тем Ширяй.
— Да, — кивнул я. — У меня нет слов, чтобы их описать, но можешь мне поверить, они очень красивы.
— Эх, — вздохнул Ширяй. — Мне бы одну такую!
Среди стражников послышались смешки.
— Да что бы ты с ней делать-то стал? — обернул к нам Карвин свое смуглое лицо. Его карие глаза весело поблескивали в предвкушении доброй шутки.
— Что я, не знаю, что с бабой делать? — обиделся Ширяй. — Женился бы, вот! А потом детишки бы пошли. У нас много бы было детишек! Коль она такая красивая, то я бы уж постарался!
Стражники уже вовсю хохотали.
— А знаешь ли ты, дружище, что эльфы не женятся, — просветил я Ширяя под добрый хохот бойцов.
— Это еще почему? — возмутился тот.
— Да вот не принято это у них, — невозмутимо ответил я. — Почему? Они мне того не рассказывали. А вот то, что не женятся, это точно!
— Оно и понятно! — вмешался едущий сзади Амин. — Нам наши жены уже через тридцать — сорок лет надоесть до зубной боли успевают! Это если зубы к тому моменту еще будут. А у эльфов, коль они жениться вздумают, это ж сколько терпеть надо?! Да они уже через двести лет поубивают друг друга!
— А Ширяю это не грозит! — хмыкнул Карвин. — Он через двести лет подковы отбросит уже!
Дружный хохот всадников покрыл его последние слова.
— Эй, там! Разговорчики! — грозно рыкнул едущий во главе отряда Трантон. — Отряд, рысью!.. Посматривай!
Ну, рысью так рысью! Посматривай так посматривай! Мое дело теперь такое. Стражник я теперь. Никогда не думал, что ментом на старости лет стану! Впрочем, здесь это носит несколько иной смысл, и отношение иное. Здесь этот хлеб даром не дается. Его заработать надо. И очень часто платой является жизнь стража порядка или его здоровье.
На здоровье я пока не жаловался. Да я никогда, даже в самые лучшие годы своей прежней жизни, не чувствовал себя таким здоровым!
Значит, какова моя задача на сегодняшний день? Правильно! Уцелеть и остаться по возможности с целой шкурой. И я намерен очень добросовестно к этой задаче отнестись!
Глава 13
Остановились на ночь мы в городке со странным названием — Излучина. Я бы даже сказал, что это не городок, а большое село. Все строения в нем не превышали двух этажей. Но как городок по статусу он имел все необходимое. Ратушу, бургомистра и въездные ворота. Не имел он только городской стены. То есть ворота действительно были, а вот стены — нет. Ворота выполняли функцию исключительно информационную. Ну, как бы указатель: «Въезжать, значицца, тут!» У самых ворот, на небольшом камне, восседал их страж. Толстый мужик в давно не стиранной хламиде, но зато в добросовестно начищенном шлеме. Рядом с ним лежала алебарда, старая
и ржавая. Ясно было, что ей, горемычной, внимания и заботы доставалось значительно меньше, чем шлему. Видимо, после чистки головного убора сил и рвения на что-нибудь еще у владельца просто не оставалось. Перед этим мужиком на земле стояла большая деревянная миска. Рядом был воткнутый в землю колышек с прибитой дощечкой, на которой коряво было написано: «Въездная пошлина». В миске сиротливо поблескивала пара монет, вся остальная пошлина вносилась в виде натуральном. В результате страж еще был похож на дикого торговца, зажавшего деньги за место и расположившегося «где придется». Те, кто знают, что такое «дикий базар», меня поймут. Сходство было бы разительным, если бы не блестящий на солнце шлем. Трантон, подъехав к стражу, бросил в миску несколько монет. Мужик, увидев форму королевской стражи, расплылся в угодливой улыбке и часто закивал Трантону:— Проезжайте, ваша млсть! Проезжайте!
Мы торжественно въехали в распахнутые ворота.
— А на ночь ворота закрываются, — сказал сам себе я. — И жаждущие попасть в город ждут под ними всю ночь.
— А на ночь существует ночной проезд, — хихикнул Ширяй.
— Да? — повернулся я к нему. — Где?
— А везде! — широко взмахнул рукой тот. — Поэтому бережливые торговцы приезжают сюда ночью. Но мы, как уважающие себя путники, приезжаем сюда днем, и через ворота!
Я с интересом глазел по сторонам. Людей было много, и каждый занимался своими делами. Совсем как в наших селах. Вот две хозяйки стоят и болтают о чем-то своем, о женском, несомненно важном для них обеих, судя по возбужденным голосам и взмахам рук. Вон стайка мальчишек, размахивая прутиками, которые конечно же для них настоящие мечи, играют в войнушку. Возбужденно вереща, гоняются друг за другом и кричат: «Так нечестно! Я тебя убил!» Два мужичка, сидя верхом на коньке крыши, что-то там ладят. Гавкают собаки, кудахчут куры. Где-то похрюкивают свиньи. Лепота! Мы вслед за Трантоном свернули на постоялый двор. И то дело! Время близится к вечеру.
Проделав все необходимые процедуры по устройству коней, а это теперь, как «Отче наш», вещь необходимая, мы устало отправились приводить в порядок уже себя. Трантон, как командир отряда, взял на себя устройство нас и кормежку нас же. Я отметил про себя, что в общем-то ничего такого уж очень экзотичного за последнее время не наблюдается. Ну да — эльфы, ну да — гоблины. Подумаешь! Вон когда я был мальцом, для меня и негры были как инопланетяне.
Печально взглянул на большой кувшин с элем, стоящий на столе, предназначенном для нас. Ностальгически вспоминаю пиво, нормальное светлое пиво, или, на худой конец, газировку. Признаться, я любил выпить ситро или крюшон. Здесь, увы, этим и не пахнет. Зато мясо тут готовить умеют! И поесть тут любят. Помногу и подолгу! Я уже наелся, как паук, а остальные только вошли во вкус. Сыто откинувшись на спинку стула, я с умилением наблюдал, как обстоятельно набивают животы наши парни.
Я стою в незнакомом месте. Пасмурное небо с красноватым отливом низко нависает над черными изломанными деревьями. Я стою на небольшой поляне. Мои клинки в руках светятся голубым огнем. Напротив меня две фигуры. Одна, красного цвета, присела на четырех лапах, готовая броситься. Пасть приоткрыта. Посверкивает впечатляющий набор клыков, резцов и всякой другой стоматологической гадости. По рогам, небольшим и извернутым, как у антилопы гну, пробегают всполохи пламени. Вторая фигура, в красно-черной хламиде, в маске, закрывающей лицо, поднимает руку и повелительно делает взмах, посылая тварь на меня. Рыкнув, та делает длинный прыжок в мою сторону. Спокойно, даже как-то отстраненно, ухожу с траектории полета. Не знаю почему, но действия для меня привычны и знакомы. Молниеносно левым клинком отсекаю когтистую лапу, которой эта тварь все-таки пытается меня достать. Тут же правый клинок обрушивается на шею, отделяя голову с неприятной пастью от такого же неприятного остального. Один-ноль! В мою, естественно, пользу. Поворачиваюсь в сторону хламиды. Недобро ей улыбаюсь. Теперь, дружище, твоя очередь на расчленение. А что? За удовольствие надо платить!
— Это был слабейший из моих слуг, — гулко разнеслось над поляной. — Было бы странно, если бы он смог убить тебя.
— А еще было бы странно, если бы я оставил твои приколы без внимания, — философски добавил я.
Высоко подпрыгнув, я делаю взмах крыльями (откуда у меня крылья? А, ладно, хрен с ними! Потом разберемся!) и с высоты обрушиваюсь…
…С кровати на пол. Сижу, хлопая в темноте глазами, пытаюсь отделить сон от реальности. На соседней кровати заворочался Амин. Оторвал голову от мягкого валика, который здесь заменяет подушку. Увидел меня на полу.