Верить в себя

В ответ Кэрол кивнула, соглашаясь, но как-то не очень уверенно. В мозаике ее прошлого не хватало слишком многих фрагментов, и она понимала это куда лучше многих.

— А мы были… близкими друзьями? — спросила она задумчиво. Что-то по-прежнему не давало ей покоя, но Кэрол никак не удавалось понять, что же именно. Тщетно она напрягала память, пытаясь вспомнить хоть что-то об этом седом, голубоглазом мужчине, который пятнадцать лет назад был, наверное, настоящим красавцем. Увы, воспоминания о тех временах либо полностью исчезли, либо лежали слишком глубоко, куда она пока не могла добраться. На поверхности же Кэрол не нашла ничего подходящего.

— Да, очень близкими.

Некоторое время оба молчали, потом Мэтью приблизился к кровати Кэрол еще на полшага и осторожно взял ее руку в свою. Кэрол не возражала — она просто не знала, что делать.

— Я очень рад, что ты не… что тебе лучше, — сказал он, и Кэрол кивнула. Она знала, что то же самое чувствовали и остальные, однако его этот кивок, похоже, воодушевил.

— Я приезжал к тебе, когда ты лежала без сознания, — добавил Мэтью. — Это настоящее счастье, что ты пришла в себя. Тебе повезло, да и мне тоже… — Он покачал головой. — Мне очень не хватало тебя, Кэрол. Все эти пятнадцать лет я каждый день думал о тебе.

Кэрол очень хотелось спросить почему, но она не решилась. Все происходящее было слишком сложным, непонятным и немного пугающим. Нет, она боялась вовсе не Мэтью Белланкура, а того чувства, которое исходило от него и которому она никак не могла подобрать подходящего названия. Похоже, она все-таки ошиблась: Джейсон смотрел на нее совсем не так, не говоря уже о детях и Стиви. Во взгляде Мэтью то и дело проскальзывало нечто — какие-то искры, грозившие превратиться в бушующее пламя.

— С вашей стороны было очень любезно меня навестить, — проговорила она. В большинстве случаев Кэрол приходилось напрягать память, чтобы вспомнить подходящее слово, но эта готовая фраза пришла к ней сама.

— Можно мне приехать еще раз? — спросил Мэтью, и Кэрол машинально кивнула, хотя у нее не было уверенности, что она поступает правильно. В глубине души она чувствовала, что Мэтью был ей больше чем другом, но… Если они были женаты, то почему он об этом не сказал? Кем, чем он был для нее в ее прошлой жизни?

— Спасибо за цветы, мистер… Белланкур, — добавила она и снова поразилась тому, с какой легкостью выговорилась трудная для нее французская фамилия. — Они, э-э… красивые.

И Кэрол пристальнее всмотрелась в его лицо в поисках ответов, которые он не хотел облекать в слова.

— Ты тоже красивая, — ответил он, не выпуская ее руки. — Красивее, чем раньше. Сейчас ты выглядишь совсем как девочка.

Внезапная мысль молнией пронеслась в голове Кэрол. Как она раньше не подумала!..

— А… — начала она. — А вы знаете, сколько мне лет? Видите, я даже это забыла…

На лице Мэтью появилось удивленное выражение, но он справился с собой. Конечно, он знал, сколько ей лет. Для этого ему нужно было только прибавить пятнадцать к тридцати пяти — именно столько было Кэрол, когда они расстались. Сейчас ей было ровно пятьдесят, и, хотя Кэрол выглядела намного моложе, Мэтью не знал, стоит ли говорить ей об этом.

— Какая разница, сколько тебе лет? — проговорил он, пожимая плечами. — Ты еще молода, а вот мне… Мне уже шестьдесят восемь, и я почти старик.

На его лице отчетливо проступали прожитые годы, Мэтью все еще чувствовал себя молодым. И он действительно был молод душой и крепок духом. Ни один человек не сказал бы, что ему уже под семьдесят.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала Кэрол мягко, сама не заметив, как перешла на «ты». — А чем ты занимаешься? Ты ведь не врач, я полагаю? — Появление Мэтью настолько ее заинтриговало, что она сама не заметила, как разговорилась. Готовые фразы всплывали у нее в голове сами собой, и лишь в редких случаях она делала небольшую паузу, чтобы вспомнить подходящее слово. Если бы Стиви видела ее сейчас, она бы поразилась успехам, которые Кэрол сделала всего за несколько часов.

— Нет, — покачал головой Мэтью. — Я юрист. Адвокат, если точнее, — сказал он, и Кэрол кивнула. Она приняла Мэтью за врача только потому, что сама находилась в больнице. На самом же деле аккуратно подстриженные волосы, прекрасный костюм, белоснежная сорочка, строгий галстук, темно-серое элегантное пальто и дорогие очки без оправы сразу выдавали его принадлежность к адвокатскому племени. О том, что когда-то Мэтью был министром внутренних дел Франции, она, естественно, не помнила, а он ей не сказал, потому что это больше не имело никакого значения.

Пока Кэрол разглядывала его, Мэтью поднес кончики ее пальцев к губам и поцеловал. Ногти Кэрол вес еще были серо-желтыми после ушиба, но это его не остановило.

— Я к тебе еще приеду, — негромко сказал он. — А ты пока поправляйся. Я… я теперь все время думаю о тебе, — неожиданно добавил Мэтью, и Кэрол машинально кивнула, хотя эти слова удивили ее. «Почему он думает обо мне?» — недоумевала она. Каждый раз, когда в ее памяти обнаруживался очередной пробел, Кэрол испытывала приступ раздражения. Ей было неуютно чувствовать себя человеком, который не помнит своего прошлого, не помнит даже, сколько ему лет. Каждый, кто хоть что-то знал о ней, получал таким образом преимущество, а она… она чувствовала себя совершенно беспомощной.

— Спасибо, — ответила Кэрол, не зная, что еще сказать. Этот человек, который тоже владел частицей ее прошлого, вызывал в ней острый интерес, но она слишком устала, чтобы расспрашивать его о подробностях прямо сейчас.

Мэтью улыбнулся и, бережно опустив ее руку на одеяло, кивнул на прощание и вышел. Кэрол осталась в палате одна, но ненадолго. Минуту спустя в комнату вернулась сиделка, которая выходила выпить кофе. Она, конечно, узнала Мэтью де Белланкура, но не особенно удивилась. В конце концов, Кэрол Барбер была кинозвездой мирового уровня, а это означало, что в ее палате мог появиться не только бывший, но и действующий министр — и даже сам президент. От сиделки, впрочем, не укрылось, что Мэтью не просто хорошо знает Кэрол, но и питает к ней какие-то особенно теплые чувства. Сама Кэрол тоже это заметила и была озадачена, но припомнить, что связывало ее с недавним гостем, она не могла.

Какое-то время спустя в больницу приехали Джейсон, дети и Стиви. Все они были в приподнятом настроении, а Стиви к тому же привезла с собой целую сумку с едой — той, что и они ели за праздничным ужином в ресторане. Кэрол попробовала все (Стиви называла ей каждое блюдо) и сказала, что индейка ей не понравилась, а вот суфле было очень вкусным.

— Но мама, ты же терпеть не могла суфле из алтея! — удивилась Хлоя. — Ты всегда говорила, что это не еда, и никогда не разрешала нам его есть, когда мы были маленькими.

— И напрасно не разрешала, — возразила Кэрол. — Оно мне нравится. — Застенчиво улыбнувшись, она потянулась к дочери. — Ты уж прости меня, Хлоя, я просто забыла… Но я постараюсь, вспомнить. Правда! Хлоя кивнула, стараясь скрыть слезы.

— Ничего, мам… Мы все тебе расскажем. И потом, кое-что из того, что ты забыла, не так уж важно.

— Нет, важно, — возразила Кэрол. — Я должна знать все, что было со мной и с вами: что вы любите, а что нет, чем мы обычно занимались вместе, что ты делала, когда была маленькой девочкой…