Верить в себя

Одну из них звали Наташей. Эта русская супермодель появилась в Нью-Йорке недавно, но уже пользовалась бешеной популярностью. В Штаты она приехала прямо из Москвы, с короткой остановкой в Париже, где она якобы работала для какого-то журнала. На самом же деле она охотилась за большими деньгами — в том числе за моими. Уже в Париже она сделалась любовницей одного богатого плейбоя — сейчас уже не помню, как его звали. В любом случае я был у нее не первым и не последним. Сейчас Наташа живет в Гонконге со своим четвертым мужем, кажется, он бразилец, торговец оружием или что-то в этом роде. Парень, правда, прикидывается, будто успешно играет на бирже, но я уверен, что на самом деле он занимается совсем другим, куда менее почтенным бизнесом. Главное, у него огромное состояние, а Наташу только это и могло заинтересовать.

Но тогда она показалась мне совсем другой. Наташа меня как будто околдовала, хотя, должен признаться, что в тот вечер я порядочно выпил, а потом еще и принял дозу кокаина, которую мне услужливо подсунули. Короче говоря, очнулся я уже в постели с Наташей. К этому времени мы были уже не у Хефнера, а на чьей-то яхте на Гудзоне, да и народ вокруг был уже другой.

Что еще я могу добавить? Мне было сорок один, Наташе — двадцать один, и этим, наверное, все сказано. Правда, была еще и ты, но ты с детьми жила в Париже, а я уже решил, что для нормальной жены ты слишком часто отсутствуешь. Нет, даже тогда я не думал, что ты мне изменяешь — это просто не могло прийти тебе в голову, к тому же подобные вещи требуют времени, а тебе его всегда не хватало. В Голливуде у тебя была безупречная репутация, чего, увы, я не могу сказать о себе.

Наши отношения с Наташей недолго оставались тайной — чуть ли не на следующий день после вечеринки у Хефнера в бульварных газетенках появились наши фотографии. Подозреваю — она специально об этом позаботилась. Как бы там ни было, наш бурный роман подробно освещался в прессе, но ты повела себя на редкость благородно, подчеркнуто игнорируя любые сообщения на эту тему.

Вскоре после нашего знакомства Наташа объявила, что беременна. Она отказалась делать аборт, сказала, что любит меня и хочет быть моей женой. По ее словам, ради меня она готова была бросить работу, карьеру, модельный бизнес, лишь бы только быть со мной, сидеть дома и воспитывать наших детей. Можешь себе представить, какой сладкой музыкой звучали у меня в ушах эти обещания! Я уже давно мечтал о нормальной жене, но ты была не готова стать хранительницей семейного очага. Так мне, во всяком случае, казалось, хотя кто знает — я ведь не спрашивал…. Кроме того Наташа здорово вскружила мне голову — я в буквальном смысле слова был от нее без ума.

Еще одна причина заключалась в том, что она носила моего ребенка. Мне хотелось иметь больше детей, но, учитывая твое рабочее расписание, даже думать о третьем ребенке было бы безумием. И двоих-то таскать за собой по всему миру было нелегко, и я просто представить не мог, что ты решишься родить еще одного или двух. А еще я хотел, чтобы мои дети были дома со мной, а не бог знает где, да и Энтони уже подрос, и ему нужно было серьезно учиться… Словом, Наташе удалось убедить меня, что брак с ней будет для меня наилучшим решением. Я уже мечтал, как мы заживем настоящей, крепкой семьей, и даже купил для нас дом в Гринвиче. Потом я позвонил своему адвокату… — Джейсон снова усмехнулся. — Как видишь, это был классический случай временного помешательства, характерный для мужчин, переживающих кризис среднего возраста. Адвокат тоже это понял; он даже пытался меня отговорить, но я не стал слушать. Через несколько дней я вылетел в Париж, чтобы сообщить тебе о своем решении. Ты выслушала меня спокойно, а потом… заплакала, и это было ужасно. Я никогда не видел, чтобы ты так плакала. В какой-то момент я чуть было не Опомнился, спросив себя: что же это я такое делаю?.. В тот день я провел с тобой несколько часов и едва не пришел в себя. Наши дети были очаровательны, и я чувствовал, что не в силах сделать несчастными ни их, ни тебя. А потом позвонила она… Наташа как будто что-то почувствовала и поспешила возобновить свое заклятие. Она, как ведьма, вновь опутала, околдовала меня нежными словами и лживыми обещаниями, и я поддался. Вернувшись в Нью-Йорк, я подал заявление на развод. Ты ничего от меня не требовала — даже обычных в таких случаях алиментов. Из гордости ты не хотела брать у меня ни цента, к тому же ты и сама очень хорошо зарабатывала. Когда я сказал, что Наташа беременна, это тебя едва не доконало, но ты выдержала. Только теперь я понимаю, чего тебе это стоило и каким безжалостным сукиным сыном я был! Мне хотелось поквитаться с тобой за каждую минуту твоей славы, за каждый час, который ты провела не со мной, и я это сделал. И очень скоро об этом пожалел, но было поздно. Впрочем, я отвлекся… Ты еще жила в Париже, когда полгода спустя я женился на Наташе. С тобой я больше не общался; даже когда приезжал, чтобы навестить детей, ты отказывалась со мной встречаться. Энтони и Хлою привозила ко мне в «Ритц» няня; с тобой же я не только не виделся, но даже не разговаривал. Больше двух лет мы обменивались сугубо деловыми посланиями через адвокатов, секретарей, гувернанток; тебе так было легче, да и мне нечего было тебе сказать.

Потом ты вернулась в Штаты и сразу переехала в Лос-Анджелес. Я к тому времени уже начал прозревать и не выпускал тебя из вида. И вот я узнал, что ты стала меньше сниматься и проводить больше времени с детьми. Представляешь, что я почувствовал?.. О чем-то подобном я мечтал невесть сколько времени, но мне не хватило ни терпения, чтобы дождаться, пока это случится, ни мужества, чтобы попросить тебя об этом.

Между тем моя жизнь продолжала стремительно разваливаться. Наташа родила первого ребенка через два дня после нашей свадьбы. Еще через год появился на свет второй. Все это время она не работала, и, не успей как следует оправиться после родов, вдруг заявила, что ей скучно и что она намерена вернуться в модельный бизнес. Я был против, но она все равно поступила по-своему, а меня просто бросила. Две наши дочери сначала оставались со мной, но потом Наташа забрала и их. Вскоре я узнал причину. На одной вечеринке, куда она отправилась без меня, Наташа познакомилась с каким-то сказочно богатым бездельником, и моя участь была решена. Недолго думая, она развелась со мной и вышла замуж за него. Развод, кстати, обошелся мне в изрядную сумму. Даже не знаю, почему мне не пришло в голову оформить брачный контракт: Наташа буквально обобрала меня и исчезла из моей жизни вместе с детьми. Я не видел их больше пяти лет — она этого не хотела, и никакой суд не мог ее заставить, поскольку все это время она находилась вне юрисдикции американских законов. Насколько я знаю, Наташа колесила по Европе, по Латинской Америке, меняя мужей и любовников словно перчатки. О, эта русская с самого начала была птицей высокого полета, хотя то, чем она занималась, иначе как проституцией не назовешь. Я понял это не сразу и в результате разрушил свою и твою жизнь.

Когда ты перебралась в Лос-Анджелес, я некоторое время выжидал, пока, так сказать, осядет пыль, и в конце концов приехал, чтобы увидеться с тобой. Именно с тобой, хотя я и утверждал, будто соскучился по Энтони и Хлое. Ты, к счастью, уже немного успокоилась, и вот, после долгого перерыва, мы с тобой встретились лицом к лицу. Откровенно говоря, я чувствовал себя паршиво, но все же сумел справиться с собой и рассказать тебе нее, как есть, честно и без прикрас. Сейчас я понимаю: но всем, что со мной случилось, виноваты уязвленное самолюбие и гордыня, но тогда я этого не знал. Я просто попросил тебя забыть все плохое, что произошло между нами, и попробовать начать нашу жизнь с чистого листа. Хотя бы ради детей, сказал я, но это было неправдой. Я просил вовсе не ради детей, а ради себя самого, потому что все еще любил тебя… И сейчас люблю, — просто добавил Джейсон. — Я любил тебя всегда, Кэрол… То, что произошло между мной и Наташей, было лишь временным помешательством, и ты не могла этого не понимать. Но ты не приняла меня, и я не вправе тебя в этом винить. Я больше не был тебе нужен. Ты держалась со мной очень корректно, но если в двух словах, то ты совершенно недвусмысленно послала меня далеко и надолго. Ты сказала, что между нами все кончено, что ты любила меня, но я убил все чувства, которые ты ко мне испытывала, и что тебе очень жаль, что из-за своей работы тебе приходилось слишком часто уезжать. Еще ты сказала, что, если бы я тебя попросил, ты попыталась бы что-то придумать, чтобы сниматься не так много, хотя я не думаю, чтобы у тебя что-нибудь вышло. Во всяком случае, не в самом начале, когда ты на всех парах неслась к успеху, к славе. Твоя карьера была настолько успешной, что ты была не в силах от нее отказаться.

В конечном итоге я вернулся в Нью-Йорк, а ты осталась в Лос-Анджелесе. Прошло еще сколько-то времени, мы оба успокоились и даже стали друзьями наши дети выросли — и мы тоже. Вскоре ты вышла замуж за Шона, и я был искренне за тебя рад. Шон оказался очень хорошим человеком, к тому же он прекрасно относился к Энтони и Хлое. Когда он умер, я от душ и тебе сочувствовал. Я оказался никудышным мужем, а ты… ты всегда заслуживала того, чтобы быть счастливой, и Шон, как мне представляется, сумел подарить тебе несколько лет самого настоящего счастья.

Что касается нас с тобой, то мы остались друзьями. В будущем году мне исполнится шестьдесят, и я по-прежнему один — у меня нет ни жены, ни любовницы. Наташа все еще красива; ей сейчас тридцать девять, к тому же она сделала несколько дорогостоящих пластических операций. В последнее время я два раза в год езжу в Гонконг, чтобы навестить дочерей, хотя для них я совершенно чужой человек. Девочкам сейчас семнадцать и восемнадцать; они очень красивы и уже работают в модельном бизнесе. Алименты, которые я им выплачиваю, сравнимы с годовым бюджетом какой-нибудь африканской страны; впрочем, Наташа приучила их жить на широкую ногу. Со своими единокровными сестрами Энтони и Хлоя никогда не встречались, но, я думаю, они ничего не потеряли.

Джейсон протяжно вздохнул и виновато посмотрел на Кэрол.

— Вот, собственно, и все, — сказал он. — Мы с тобой все еще друзья, и хотя я по-прежнему люблю тебя, мне кажется, что тебе хорошо и одной. У меня никогда не было ощущения, будто ты сожалеешь о том, что не вернулась ко мне, не дала мне второго шанса — особенно после того, как в твоей жизни появился Шон. Я не нужен тебе, Кэрол. Деньги, которые ты зарабатывала, я помещал для тебя в разные ценные бумаги, которые сейчас приносят очень неплохие дивиденды. До сих пор ты время от времени обращаешься ко мне за советом. И ты, и я — мы оба готовы в любой момент прийти друг к другу на помощь, но я понимаю, что на большее мне рассчитывать вряд ли стоит. О нашей с тобой жизни я сохранил самые теплые воспоминания; они приносят мне утешение и согревают в трудную минуту, поэтому мне искренне жаль, что ты ничего не помнишь о тех временах. Нам с тобой действительно было очень хорошо вместе, и я надеюсь, что в один прекрасный день ты все вспомнишь. Сам я с благоговением вспоминаю дни и часы, которые мы провели вместе, и сожалею о том, что причинил тебе столько боли. Правда, я дорого за это заплатил, но, наверное, я заслуживаю и более суровой кары…

Джейсон не говорил, а исповедовался, и, слушая его, Кэрол почувствовала себя тронутой до глубины души.

— Я надеюсь, что когда-нибудь ты меня простишь, — добавил он. — Я даже думаю — ты меня уже простила, простила давным-давно. Во всяком случае, в наших отношениях больше нет ни горечи, ни острых углов. Отчасти это, наверное, работа времени, но я уверен, что все дело в тебе. У тебя щедрое и доброе сердце, Кэрол. Ты была прекрасной женой и замечательной матерью нашим детям, и я буду вечно благодарен тебе за это.

Джейсон умолк и, словно ожидая чего-то от Кэрол, устремил на нее встревоженный взгляд.

— Ты многое пережил, — сказала Кэрол, заметно волнуясь. — Спасибо, что поделился со мной. Мне очень жаль, что я слишком много думала о работе и не сумела стать для тебя хорошей, внимательной женой, в какой ты нуждался. В молодости люди часто совершают ошибки, о которых потом жалеют.

Кэрол на минуту прикрыла глаза. После всего, что ей пришлось выслушать, она чувствовала себя старой и разбитой. Ей хотелось спать, но она знала, что должна о многом подумать. Рассказ Джейсона глубоко тронул ее, но вместе с тем в памяти Кэрол ничто не отозвалось, и никакие новые подробности, кроме тех, о которых сообщил Джейсон, не всплыли на поверхность. У нее сложилось впечатление, что Джейсон искренне пытался быть объективным, но единственным, кого он осуждал, оказалась русская супермодель. Впрочем, судя по тому, что узнала Кэрол, эта прожженная девица заслуживала и более резкой оценки. Джейсону достался яркий плод с гнилой сердцевиной, и он это понимал, как понял наконец, что Кэрол всегда была ему преданной и любящей женой. Он сам сказал ей об этом, и Кэрол решила, что, возможно, ей и вправду не в чем себя упрекнуть.