Вермахт против евреев. Война на уничтожение

В то время как гражданская администрация имперского комиссариата Остланд рассматривала «окончательное решение еврейского вопроса» как долговременную задачу и ориентировалась на подготовительные мероприятия, шеф опергруппы «А» уже в начале августа пообещал Гиммлеру «почти стопроцентную немедленную чистку всего Остланда от евреев». В середине сентября рейхсфюрер СС принял решение как можно быстрее сделать Германию и протекторат Богемия и Моравия «свободными от евреев», уничтожить которых он предполагал на Востоке – в Риге, Ревеле (Таллине) и Минске. 8 ноября первый эшелон с евреями был отправлен из Гамбурга в Минское гетто.[270]

Бремер был заранее информирован о планах Гиммлера своими друзьями из верхушки СС в Риге. Уже 20 ноября он направил Лозе сообщение, в котором высказался против депортации 25 тысяч еврейских граждан из Германии в генеральный комиссариат Белая Рутения. Бремер считал, что немецкие евреи «превосходят интеллектом массу населения Белой Рутении» и создадут опасность для умиротворения территории. К тому же «еврейское население Белой Рутении является большевистским и способно на любую антигерманскую позицию. В городах Белой Рутении оно составляет значительную часть населения и движущую силу начавшегося в некоторых местах движения сопротивления. По сообщениям ГФП, в одной деревне евреи пытались угрозами принудить крестьян не сдавать, а уничтожать урожай. Так как повсюду, где сообщения об актах саботажа, подстрекательстве населения, сопротивлении и т. д. вынуждают к действиям, евреи устанавливаются как зачинщики и подстрекатели, а большей частью и как преступники, то вновь прибывающие евреи будут всеми средствами стремиться установить связь с коммунистическими органами и т. д. Поэтому высказывается настоятельная просьба распорядиться, чтобы никакие евреи не прибыли из Германии в Белую Рутению». Другие аргументы Бремера касались материально-технических интересов вермахта: напряженного положения на железной дороге, нехватки зимних квартир, стройматериалов, стекла, угля. По этим причинам он высказывался за приостановку перевозки евреев.[271]

Ожидая прибытия транспортов из Германии, Бремер стремился совместно с СД уничтожить часть существовавших гетто и значительно уменьшить «опасный потенциал». Для этого он мог использовать не только войска 707-й охранной дивизии, сформированной в мае 1941 года в баварских Альпах из горнострелковых частей, но и 11-й полицейский батальон, подчиненный этой дивизии. При этом командир дивизии генерал-майор барон Густав фон Бехтольсхайм, одновременно являвшийся военным комендантом в Белой Рутении, осуществил разделение труда с карательными органами: эсэсовские и полицейские силы истребляли евреев в крупных населенных пунктах, вермахт – в сельской местности. 4 октября Бремер отправил две роты полицейского батальона и литовские команды «Самозащиты» в Минск. С 14 по 28 октября каратели истребили в окрестностях Минска около 10 тысяч евреев. Эта резня вызвала беспокойство в гражданских оккупационных органах, генеральный комиссар Белоруссии В. Кубе направил протест рейхскомиссару Остланда, посчитав, что его обыграл неожиданный союз вермахта и СД. Эта акция стала «стартовым выстрелом» для начала новой фазы «окончательного решения» в Белоруссии. Бремер, видимо, считал, что органы СД будут не в состоянии справиться с прибывающими из Германии «евреями-партизанами», и 18 октября добился от командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока отмены запрета для солдат и офицеров участвовать в «чистке» гетто.[272]

В своих приказах, изданных в октябре 1941 года, Бехтольсхайм призывал относиться к полякам и евреям «с большим недоверием» и «энергично защищать» от них местное население, которое, как он полагал, станет опорой вермахта. Кроме того, он констатировал, что «по имеющимся сообщениям и признакам следует рассчитывать на усиление деятельности партизанского движения и саботажа», и связывал это с появлением евреев в тех местностях, «где они в последние недели были полностью уничтожены».[273]

Представление о том, как происходили убийства и как реагировали на действия полиции военные инстанции, дает доклад шефу абвера адмиралу Вильгельму Канарису унтер-офицера вермахта об истреблении евреев в Борисове. Командир русских полицейских заявил ему, что уничтожить в один день 8 тысяч человек реально, поскольку это уже делалось. Но евреи-ремесленники – 1500 человек – должны были пока остаться жить, следовательно, предстояло расстрелять 6,5 тысячи человек. Расстрелы начались в 3 часа утра. Евреев транспортировали к месту расстрела на русских грузовиках под русской охраной. Женщины и дети всех возрастов плакали, просили и взывали о помощи, как только они видели хоть одного немецкого военнослужащего. Расстрелы проводились в лесу. Поскольку автомобилей не хватало, часть женщин и детей, порой с помощью железных палок, гнали к месту расстрела пешком. Это происходило на виду у мирного населения и немецких солдат. Население проявляло апатию или ужас, «ведь сцены, которые разыгрывались на улице, были ужасными». Если неевреи накануне казни считали судьбу евреев закономерной, то на следующее утро настроение изменилось: «Кто это приказал? Как можно за один раз убить 6500 евреев? Что сделали эти бедные евреи? Они же только работали! Те, кто был действительно виновен, сейчас в безопасности!» Вечером части вермахта были вызваны для создания оцепления вокруг гетто. Некоторых бежавших евреев они схватили и передали русским полицейским. Расстрел продолжался всю ночь. За несколько дней до этого советские военнопленные выкопали в лесу несколько огромных могил около 100 метров длиной и 5 метров шириной, глубиной 3 метра. Расстрел проводился так: около 20 человек снимали одежду и прыгали в ров, в них стреляли сверху, затем поверх на раненых и убитых ложилась новая партия. Когда ряд был полон, евреи насыпали сверху небольшой слой песку. Один из немецких солдат, наблюдавший это вблизи, рассказал, что русские полицейские выпили очень много шнапса, чтобы быть в состоянии проводить казнь.[274]

Одновременно под руководством Бехтольсхайма началось уничтожение евреев в сельской местности. В приказе от 10 сентября 1941 года он назвал все еврейское население большевистским и уверил своих солдат в том, что «для обращения с ним никакие директивы не нужны». В течение следующих пяти месяцев Бехтольсхайм издал около двух десятков различных приказов, общий смысл которых состоял в том, что все жители, а не только евреи являются «преступниками». После войны Бехтольсхайму удалось доказать немецким следственным органам, что он был противником убийства евреев, но осенью 1941 года именно он заявил: «Население здесь не стоит ничего большего, кроме как быть избитым и расстрелянным».[275]

16 октября, после вывода карателей из Белоруссии, Бехтольсхайм приказал солдатам 727-го полка своей дивизии «позаботиться о том, чтобы все евреи были удалены из деревень. Снова и снова подтверждается, что они являются единственной опорой, которую находят партизаны, чтобы суметь продержаться зимой. Поэтому следует безжалостно осуществлять их уничтожение». Только 8-я и 6-я роты 727-го полка убили в разных гетто в сельской местности 30 октября 4,5 тысячи человек, 2 ноября – неизвестное число, 5 ноября – тысячу человек, 9 ноября – 1800 человек, а затем с помощью СД 13 и 14 ноября – 9 тысяч и 8 декабря – 3 тысячи человек.[276]

Бехтольсхайм неоднократно подчеркивал, что убийство евреев разумеется само собой и не требует дополнительных приказов. В то же время он часто отдавал подобные приказы, снабжая их мощной антисемитской и антикоммунистической пропагандой. В приказе войскам от 25 сентября и в донесении от 19 октября 1941 года он убеждал: «Евреи как духовные вожди и носители большевизма и коммунистической идеи являются нашими смертельными врагами. Их следует уничтожать… Пожалуй, больше не осталось ни одного немецкого солдата, сомневающегося в том, что в случае удачного вторжения большевиков в Европу евреи без остатка уничтожили бы все немецкое. Тем непонятнее, что в одной войсковой части, патруль которой расстрелял семь евреев, еще спрашивали, почему их расстреляли… Если патруль установил, что в деревне настроение населения является выжидательным и боязливым и в этой деревне были уничтожены евреи и их большевистские приспешники, то в скором времени в этой деревне будет ощущаться свободное дыхание… Здесь нет компромисса, здесь есть только совершенно ясное и однозначное решение, и оно означает, особенно здесь, на Востоке, полное уничтожение наших врагов. Но эти враги больше не являются людьми в смысле европейской культуры, а преступниками, воспитанными с молодости, и бестиями, обученными быть преступниками. А бестии должны быть уничтожены».[277]

В докладе Бехтольсхайма о действиях дивизии с 11 октября по 10 ноября 1941 года под рубрикой «Боевые действия и партизаны» сообщалось, что его солдаты захватили 10 940 пленных и пощадили лишь около 500 из них. Однако трофеи борцов с партизанским движением составили всего 18 палаток, 2 осветительных пистолета и 87 единиц стрелкового оружия. В том же докладе говорилось об уничтожении силами 11-го резервного полицейского батальона 5900 евреев в районе городов Слуцк и Клецк. Это позволяет сделать вывод о том, что убитые вермахтом «партизаны» были мирными жителями, большей частью евреями. Как показал один из свидетелей, на основании приказа командира полка «все евреи расстреливались как партизаны, коль скоро они были встречены вне места жительства». В докладе дается пояснение этим действиям под заголовком «О политическом положении». В разделе «2) евреи» говорилось: «Поскольку они (евреи), как и раньше, делают общее дело вместе с коммунистами и партизанами, осуществляется беспощадное уничтожение этих чужеродных элементов. Проведенные до сих пор акции имели место на востоке области, в старой советской пограничной области и на участке железной дороги Минск – Брест-Литовск».[278]

Такие же «акции» проводились в окрестностях Слонима, Новогродека, Барановичей и Лиды. Команды, как правило, составленные из добровольцев, на грузовиках выезжали в сельскую местность и безжалостно убивали людей. В личном письме одного из офицеров 727-го полка, назначенного местным комендантом, говорилось: «Теперь (в октябре 1941 года. – А. Е.) мы прилежно ведем охоту. Каждый день в этом убеждались несколько еврейских партизан. Здесь дико. Опасная банда. Мы вытаскиваем их из всех убежищ. Сначала надо преодолеть себя. В одном гнезде евреями было убито 5 немецких солдат. Но они были отомщены. И так будет снова и снова».[279]

Самая большая массовая экзекуция евреев в Белоруссии в 1941 году была проведена 14 ноября в Слониме полицией безопасности, гражданской администрацией, вермахтом и жандармерией. В тот день было убито 9500 человек, преимущественно женщин, детей и стариков. По приказу местного коменданта Глюка с этой целью были вырыты массовые могилы, жертвы были доставлены к месту казни на военных автомобилях. Их сбор, охрану и оцепление осуществляли вместе одна из рот 727-го пехотного полка, служащие гражданской администрации, жандармы и белорусская вспомогательная полиция. Руководил «акцией» областной комиссар Герхард Эррен. После резни унтер-офицер вермахта в ответ на вопрос одного из очевидцев назвал два мотива массовой бойни: тяжелое положение со снабжением и высказывание фюрера о том, что на европейской земле не должно остаться ни одного еврея. «Только те евреи, которые находятся за Уралом, могут надеяться, что им позволят жить». Офицер 727-го полка тоже объявил солдатам, что расстрел проводится из-за сложного продовольственного положения. Эррен писал в январе 1942 года в докладе о положении: «Сельская местность некоторое время заботливо вычищалась вермахтом, к сожалению, только в населенных пунктах с менее чем 1000 жителей».[280]

Третьим направлением убийства евреев осенью 1941 года была децимация гетто в западных, бывших польских районах. И здесь 707-я дивизия выступила в роли инициатора и руководителя массовых убийств. 30 октября солдаты одной из местных комендатур расстреляли 4000 евреев. После этого местные комендатуры в различных населенных пунктах уничтожали сотни евреев. Наконец, 24 ноября Бехтольсхайм отдал приказ о смене курса: «Евреи должны исчезнуть из сельской местности, цыгане тоже должны быть уничтожены. Проведение более крупных антиеврейских акций не является задачей подразделений дивизии. Они будут проводиться гражданскими или полицейскими органами, а комендант Белой Рутении отдаст распоряжения о предоставлении им особых подразделений по причинам безопасности и при проведении коллективных мероприятий. Там, где в сельской местности встречаются маленькие или большие группы евреев, они могут или быть уничтожены самостоятельно, или собраны в гетто в отдельных более крупных населенных пунктах, где их затем следует передавать гражданской администрации или СД. О более крупных акциях такого рода следует, как и ранее, ставить в известность гражданскую администрацию».[281]