Вермиллион : Чужестранец Алого Крепкого Лука

Это, должно быть, было больно. Извините.

Он погладил его гриву и заговорил с ним. Увидев перед собой тело, он ощутил укол вины, но у Кея не было времени оплакивать потерю своего скакуна.

Вид на деревню.

Я попытался встать и споткнулся. Я понял, что мое тело стало странно тяжелым.

Физически и морально Кей был истощен до предела. Возможно, это было естественно. В этом другом мире он столкнулся со многими вещами впервые в жизни, и в итоге он совершил убийство.

( Нет, но это странно.)

Просто потому что я устал. Это странное ощущение, словно в ведре дыра, из которой медленно вытекает вода.

И тут я внезапно понял.

(Ни за что Яд ?

Сам Кей был ранен в битве с бандитами. Он вспомнил владельца кинжала и неосознанно потянулся к ране на шее.

Трудно представить, что человек, который использует такие хитрые приемы, как внезапные атаки и скрытые ножи, избегал бы использования яда. Рана была неглубокой, так что количество яда, вероятно, было совсем небольшим. На всякий случай я достал из футляра в своей сумке красную таблетку и проглотил ее.

Фу

Вкус, конечно, ужасный. Зелья были несравнимы. Меня тошнило, но я также чувствовал себя немного легче. Это мог быть просто эффект плацебо .

Сейчас,

Снова повернувшись к деревне, Кей подумал. Микадзуки потребовалось много времени, чтобы добраться отсюда до деревни Таафу, даже на максимальной скорости. Сколько времени это заняло бы у человеческой ноги? Интересно, доживет ли Ирен до того момента, как я смогу вернуться в деревню.

Это сложно.

Фуу , - тихо вздохнула Кей и осторожно потянулась к своей шее правой рукой. В этот момент у нее не было выбора, кроме как прибегнуть к последнему средству. Ощупывая шею, она нащупала тонкую цепочку сквозь перчатки и вытащила ожерелье из груди.

На конце серебряной цепочки находился большой прозрачный бледно-зеленый изумруд размером с ноготь большого пальца.

Это был предмет высшего качества, который сам по себе стоил бы целое состояние. Кей посмотрел на него, висевшего на его правой руке, затем перевел взгляд на труп Микадзуки.

Ты здесь, потому что здесь Микадзуки.

Пожалуйста , — пробормотал он, словно молясь.

Мои усилия были катализированы.

Шепчущий Он читает текст и нежно целует изумруд .

Сразу после этого.

Хихиканье.

Послышался тихий, сдавленный смех.

Откуда, я не могу сказать.

Хихиканье, хихиканье.

Вместе со звуком ветра, шелестящего листьями на лугу.

Они окружили Кея со всех сторон.

Кей

Возле уха.

Посмотреть эту страницу

Сладкий шепот, от которого тают мочки ушей.

Была небольшая трещина.

В его руке. Изумруд на конце свисающей цепи покрыт бесчисленными царапинами.

На ваших глазах количество трещин увеличивается, а цвет изумруда меняется с зеленого на белый.

В конце концов он распадается на части, превращаясь в частицы мельче песка, и уносится ветром, растворяясь во тьме ночи.

Увидев это, Кей позвал его по имени в пустоту.

Первый ветер, Сив.

Сделав глубокий вдох,

Вы появитесь. ( явный ).

В этот момент Кей почувствовал, будто из его тела вырвали что-то драгоценное.

Вьеста, Гранда, Висаниджи, Тупелозоно

Пламя лампы мерцает в тускло освещенной комнате.

Вьеста, Гранда, Висаниджи, Тупелозоно

Хриплый голос старухи монотонно произносил слова.

Комната в доме Кронена в деревне Таафу.

Небольшая кровать лежала на которой лежала лихорадочная и бессознательная Ирен. Вокруг кровати стояли четверо жителей деревни. Они ждали возвращения Кей, не спали с тех пор как она ушла.

Одним из них был Анка, старейший житель деревни и колдун, который держал стул возле кровати и ухаживал за Ирен, страдавшей от лихорадки.

Она осторожно вытирала пот со лба Ирен влажной тряпкой, читая целебные заклинания, которые передавались в деревне. Также ее роль заключалась в том, чтобы Ирен приняла небольшое количество зелья, которое дал ей Кей, когда Ирен внезапно бледнела.

Бабушка Анка, ты в порядке? Уже поздно, так что я могу тебя заменить.

Второй сын старосты деревни, Кронен, стоявший у стены, нерешительно окликнул Анку.

Нет. Это ничего. Не волнуйтесь.

Медленные слова Анки Я понимаю. Когда Кронен отступил назад, он даже выглядел несколько разочарованным.

Первоначально он не заботился об Ирен, а присматривал за ней, учитывая, что она была членом банды воров. Высматривать Кронену досталась роль вора, но, узнав, что Ирен не только не была членом воровской шайки, но и на самом деле умирала от яда, он проникся к ней огромным сочувствием и теперь активно пытался сам о ней позаботиться.

Анка, которого переполняет чувство долга, поскольку именно его Кей попросил позаботиться об Ирен, продолжает вежливо отказываться от его предложения помощи.

Не обращая внимания на двух мужчин, беспокоившихся за Ирен, Мандель, охотник с характерными, резкими чертами лица, прислонился к стене и тупо смотрел в пространство.

Черты его лица были такими же глубокими, как и всегда, так что было трудно сказать, о чем он думал, когда молчал. Однако сейчас он больше беспокоился о Кей, которая бросилась сражаться с бандитами, чем об Ирен, которая каким-то образом умудрялась оставаться в живых благодаря зелью.

С его мастерством лучника, прострелившего летучую мышь в темноте, скорее всего, ничего плохого не случится, но он все равно чувствовал себя неуютно. И когда он думал об этом, он думал о великолепном луке, окрашенном в красный цвет, который был у Кея.

Судя по звуку выпущенной стрелы, это, должно быть, был лук с довольно сильным натяжением. Я задался вопросом, смогу ли я прикоснуться к нему, когда Кей вернется, и мои мысли поплыли в немного более беззаботном направлении.

Думая об этом, я снова начал беспокоиться о безопасности Кея и не мог перестать думать о Юми. Мандель повторял этот мыслительный цикл снова и снова.

Хаа

Из угла комнаты послышался тихий вздох. Сидя на небольшом расстоянии от остальных троих, скрестив руки и глядя на Ирен с угрюмым выражением лица, сидел староста деревни Беннетт.

(Как жаль )

Анка делала горькое лицо каждый раз, когда давала Ирен выпить зелье, которое подходило к концу.

Чувства Беннета можно выразить одним словом: Какая трата времени является.

Чтобы продлить жизнь молодой девушки, которая была смертельно отравлена и находилась на грани смерти, прямо у него на глазах тратилось чрезвычайно ценное Привет-зелье. Беннетт чувствовал отвращение , просто думая о том, сколько детей не только в деревне Тааф, но и в соседних деревнях не умирали бы от болезней или травм каждый год, если бы у них было это .