Вернадский

Сняв «Начало и вечность», может быть, уменьшил пафос утверждения космичности жизни, но содержанием не поступился. О нем говорила каждая строка. Его личностным началом в понимании всегдашности и всюдности жизни пропитана книга от первой до последней страницы. Голос, свидетельствующий о новом взгляде на мир, тих, одинок, но тверд и спокоен:

«Наша материя, наш атом, наше пространство с его симметрией и с его излучениями, существование в космосе человеческого разума и сознания стоит в резком и, по-видимому, непреоборимом противоречии с этой материей, с тем атомом, с тем пространством и с тем космосом без разума и без сознания, которые удовлетворяли так долго искателей научной истины, но были даны им не научным исканием, а получены извне, из иной, по сути чуждой науке, области духовной жизни человечества»⁷. Эти слова из включенной в сборник «Новой физики» вполне можно было бы поставить еще одним эпиграфом к книге.

В предисловии точно указано, какие именно произведения, кроме самого сборника, представляют читателям новое мировоззрение: «Биосфера» (1926), «Очерки геохимии» (1927), «История природных вод» (1934), «Проблемы биогеохимии» (к тому времени вышло четыре выпуска без третьего).

* * *

В начале июня 1940 года Вернадский получил в Узком письмо от сына с вырезкой из воскресного приложения к газете «Нью-Йорк тайме» от 5 мая, где говорилось о начинающихся ученых исследованиях по извлечению полезной энергии из урана. Заголовок гласил: «НАУКА ОТКРЫЛА ОГРОМНЫЙ ИСТОЧНИК АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ», а подзаголовок: «Обнаружено, что один из членов семейства урана может дать в 5 миллионов раз больше энергии, чем уголь».

«Ученые объяснили, что кусок этого нового вещества, — близкого родственника урана и известного как U-235, — массой от пяти до десяти фунтов позволит океанскому кораблю или океанской подводной лодке неограниченно плавать по морям и океанам всего мира без дозаправки топливом, потому что этот кусок будет обладать запасом энергии таким же, как в 25 ООО 000—30 000 000 фунтов угля или от 25 000 000 до 30 000 000 фунтов бензина.

Урановые руды, в которых присутствует U-235, обнаружены в Бельгийском Конго, Канаде, штате Колорадо, Англии и Германии в сравнительно больших количествах. Этот элемент распространен на земле в 1 000 000 раз больших количествах, чем радий, с которым он обнаруживается совместно в смоляных урановых рудах»⁸.

Далее в статье толково рассказывалось о перспективах использования урана-235, в том числе для изготовления бомбы, об опытах Отто Гана и Лизы Мейтнер по облучению урана-235 медленными нейтронами, приводящему к цепной реакции с выделением тепла, о том, что в американских лабораториях началось решение проблемы выделения нужного изотопа урана из смеси.

Автор обращал внимание американского общества, что в тихих омутах-лабораториях физиков происходят события, которые приведут к получению неслыханной энергии. И что то же наверняка происходит в германских лабораториях.

«Папа, не опоздайте!» — приписал Георгий.

Ясно, что уже опоздали, но ничего еще не потеряно. Обрело реальные очертания то, на что он начиная с 1922 года требовал средств, что предлагал сделать главным направлением исследований. 22 июня 1940 года он писал Личкову одновременно о внезапной смерти академика Архангельского, который должен был заниматься академическими делами Бориса Леонидовича, и о новых грандиозных перспективах: «Вечером я с ним, Хлопиным, Папалекси (физик, академик. — Г. А.) говорил в связи с новым крупным открытием распада актин-урана (изотоп 235 урана), открывающего использование атомной энергии и открывающего новую эру. Я никогда не думал, когда в начале века стал заниматься радиоактивностью, что доживу до этого»⁹.

Действовать начал стремительно. Порядок событий потом восстанавливал еще раз в «Хронологии»:

«25. VI. В Отделении геологических наук Академии наук с В. Г. Хлопиным внесли предложение о необходимости срочного исследования урановых руд в СССР в связи с использованием атомной энергии AcU-235 (актин-урана). Образована тройка под моим председательством: Хлопина, Ферсмана и меня. <…>

Никогда не думал, что доживу до реальной постановки [исследований] об использовании внутриатомной энергии.

28. VI. В Узком совещание с Щербаковым, Виноградовым и Хлопиным об организации исследования урановых руд.

3. VII. Разговор принципиальный мой и Хлопина со Шмидтом об организации работы по урану. Все основное принимается — будет заседание Президиума.

16. VII. В Президиуме вчера прошел вопрос об уране. Я сделал доклад не очень удачный — но результат достигнут. Президиум не дает точных решений. Протокол составляется позже (создают царство силы аппарата). Секретарь Президиума одинаков по значению с Президентом и т. п. Сейчас П. А. Светлов — как работник плохой. Внешний лоск образования. В окончательную формулировку вопроса мы с Ферсманом приглашены. Огромное большинство не понимает исторического значения момента. Любопытно, ошибаюсь ли я, или нет? Надо записку в правительство.

Превратить урановый центр при Геолого-географическом отделении в Комиссию при Президиуме. Ввести физиков и химиков.

22. VII. Образована Комиссия по урану при Академии наук, при Президиуме. Отказался от председательства, выдвинул B. Г. Хлопина как директора Радиевого института.

30. VII. Окончательно образована Комиссия по изучению внутриядерной энергии урана: из меня (заместитель председателя), Хлопина (председатель), Иоффе (Шмидт предложил C. И. Вавилова, но Вавилов указал Иоффе — заместителем председателя). Принцип — учреждения и институты, работающие в этой области. Члены Комиссии: Ферсман, Вавилов, Лазарев, Фрумкин, Мандельштам, Капица (собирается работать по указке Шмидта), Кржижановский, Курчатов, Щербаков, Харитон, Виноградов»¹⁰.

Двенадцатого июля Вернадский, Ферсман и Хлопин в специальной записке в Совнарком писали: «Мы считаем, что уже сейчас назрело время, чтобы Правительство, учитывая важность решения вопроса о техническом использовании внутриатомной энергии, приняло ряд мер, которые обеспечили бы Советскому Союзу возможность разрешения важнейшего вопроса современной науки»¹¹. Предлагалось: поручить академии (читай: выделить средства) срочно приступить к выработке методов разделения изотопов урана, форсировать работы по проектированию сверхмощного циклотрона в Физическом институте, создать государственный фонд урана и другие меры.

Потом появились планы, раздавались по институтам, а затем принята уже государственная программа по урановой проблеме. В них были предусмотрены техническое обеспечение, проведение конференций, организация экспедиций. Осенью в рамках этой программы Ферсман провел одну такую экспедицию в Среднюю Азию. Вплоть до начала войны работа шла усиленно, но затем была приостановлена, хотя и не полностью. Стратегические направления не могли не разрабатываться большими учеными, вошедшими в комиссию, руды были найдены, методы разделения изотопов урана разрабатывались Виноградовым и Барановым в БИОГЕЛе, превращавшейся в институт. Уже в августе того же года Вернадский, следивший по зарубежным журналам за иностранными исследованиями, стал замечать исчезновение сообщений. Начиналось засекречивание. То же ожидалось и здесь.

Открывались первые страницы истории создания ядерных котлов и атомных бомб, истории, сопряженной с взлетами человеческого духа, победами, но и драмами и трагедиями. Ведь работами по бомбе руководил потом Берия — четвертый ком-апостол.

Первый ядерный взрыв, надо думать, произвел огромное впечатление на власть имущих и привел к повышению авторитета физиков и химиков в Академии наук. Виноградов, например, непосредственно участвовавший в обогащении ядерного сырья, награжден шестью орденами Ленина, увенчан всеми возможными премиями и званиями, прежде всего вице-прези-дентством в Академии наук.