Верная Рука

После того, как они возвратились к развалинам храма, был выслан разведчик, одетый как цивилизованный индеец. Ему дали с собой плохонькое ружье и самую плохую лошадь из всех, какие имелись у команчей. Кроме того, ему было велено сделать в пути крюк, чтобы у жителей асиенды создалось впечатление, что он приехал не с севера, а с юга.

Спустившись вниз, он обогнул южный склон горы Эль-Репаро и направился в сторону асиенды.

Когда лазутчик команчей въезжал в ворота асиенды, Бизоний Лоб, Арбельес и Медвежье Сердце стояли у окна и смотрели во двор.

— Хау! — насмешливо произнес вождь апачей, увидев всадника.

— В чем дело? — спросил Арбельес.

— Наш друг хочет сказать, что это и есть долгожданный разведчик, — объяснил Бизоний Лоб возглас вождя апачей.

— Но это же не команч! — возразил Арбельес.

— Нет, это майя или опато. Но в любом случае — шпион.

— Как мне следует принять его?

— Дружелюбно. Он не должен заподозрить, что мы ожидаем нападения команчей.

Асьендеро спустился во двор, где незнакомец как раз собирался пройти в помещение для прислуги. Он вежливо поприветствовал хозяина и спросил:

— Это асиенда дель Эрина?

— Да.

— Где хозяином сеньор Арбельес?

— Да.

— Могу я видеть хозяина?

— Это я и есть.

— О, простите, дон Арбельес! Вы позволите у вас остановиться?

— Бога ради! Я рад любому гостю. Откуда вы едете?

— Из Дуранго, через горы.

— Это далеко!

— Да. Я пробыл там несколько лет, но лихорадка прогнала меня оттуда. Не нужен ли вам пастух, сеньор?

— Нет.

— И сиболеро тоже не нужен?

— Тоже.

— Тогда, может, нужен просто работник?

— Нет, у меня достаточно людей. Но вы все равно можете остаться и отдыхать, сколько захотите.

— Благодарю. И раз уж вам не нужны работники, а ваша асиенда — последняя перед границей, то я, пожалуй, решусь попытать старательского счастья. Ах, если бы только не краснокожие!..

— Вы боитесь индейцев?

— Одного — нет, но пятерых или десятерых… Говорят, команчи любят заглядывать через границу.

— Нет, у вас неверные сведения. Они, пожалуй, поостерегутся заглядывать сюда, потому что знают, что получат хороший урок. Так что оставайтесь и отдохните! А в комнате для слуг вас всегда накормят досыта.

И асьендеро удалился, оставив индейца в полной уверенности, что на асиенде дель Эрина никто и не думает о том, что где-то поблизости могут быть команчи. Лазутчик, похоже, не слишком нуждался в отдыхе: полдня он неутомимо шнырял по всей асиенде и ее ближайшим окрестностям, а в полдень уже седлал лошадь, собираясь ехать дальше.

Разумеется, направился он не в сторону границы, а, сделав крюк, возвратился к команчам, где с нетерпением ждали его донесения. Выслушав лазутчика, Черный Олень криво ухмыльнулся и сказал:

— Обитателей асиенды сегодняшней ночью ожидает страшное пробуждение, а сыновья команчей возвратятся в свои вигвамы с богатой добычей и скальпами бледнолицых и проклятых вождей миштеков и апачей!

После того, как граф и индейский разведчик во всех подробностях описали вождю расположение зданий и внутренних помещений асиенды, был собран большой военный совет.

Было решено отправляться в поход с наступлением темноты. К полуночи предполагалось приблизиться к асиенде и окружить ее со всех сторон. Затем по команде своего вождя команчи должны были перебраться через ограду и окружить дом. После этого пятидесяти воинам предстояло проникнуть в дом через окна и, бесшумно рассеявшись по его коридорам и комнатам, начать резню.

В то время, как среди развалин храма на горе Эль-Репаро обсуждался план предстоящего нападения, на асиенде держали подобный же военный совет.

— Есть ли на асиенде фейерверк? — спросил Бизоний Лоб.

— Да, и в большом количестве. Мои вакерос просто не представляют себе праздников без фейерверка, — ответил Арбельес. — А для чего он нам?

— Самое главное сейчас — отбить у команчей лошадей, чтобы они не могли быстро спастись бегством. Необходимо будет узнать, где они оставят животных, и в нужный момент забросать лошадей горящим фейерверком.

— Об этом я позабочусь!

— Для этого нужно подобрать людей не только смелых, но и осмотрительных!

— Такие люди у меня есть. А когда начнем строить огневые позиции для пушек?

— Вообще-то следовало бы дождаться сумерек; но раз уж лазутчик убрался отсюда и больше за нами никто не наблюдает, то можно начинать прямо сейчас.

И вновь закипела работа. К наступлению вечера все пастухи и охотники на время оставили свои привычные дела и трудились на территории усадьбы, готовясь к предстоящей обороне асиенды.

Вечер прошел в деятельном ожидании, и за час до полуночи вождь апачей сам отправился обследовать окрестности поместья. Его сопровождали двое хорошо вооруженных слуг, имевших при себе большой запас ракет, хлопушек и петард, предназначенных для распугивания неприятельских лошадей.

Вождь вскоре возвратился в усадьбу, но уже без своих спутников.

— Что, команчи уже здесь? — спросил асьендеро.

— Да.

— Где они сейчас?

— Спешились и окружают палисады. Лошадей оставили за оградой у ручья.

— А сторожей при них много? — спросил Бизоний Лоб.

— Нет, всего трое.

— Хау! Тогда наши люди легко сделают свое дело.

Арбельес отправился в комнату больного, где находились обе девушки. Они были бледны, но держались стойко.

— Команчи? — спросила Эмма.

— Да. Больной спит?

— Крепко.

— В таком случае отправляйтесь на свои посты. Захватите фитили!

Девушки подожгли фитили и поднялись на плоскую крышу дома, где в каждом углу была приготовлена куча дров, пропитанных маслом. Здесь же были сложены невысокие каменные заграждения для защиты от выстрелов, и лежали заряженные ружья.

Ночь была тихая. Слышалось лишь негромкое журчание ручья, да иногда доносился с пастбищ храп и ржание лошадей. Мирная, безмятежная картина. Лишь наши сердца бились сейчас учащенно в ожидании предстоящего сражения.

Внезапно тишину нарушил резкий голос воловьей лягушки. Звук был сымитирован так искусно, что в другое время мы просто не обратили бы внимания на него; теперь же каждый из обитателей асиенды мгновенно понял, что это был сигнал к нападению.

Старый пастух Франсиско находился у той пушки, которая должна была защищать фасад дома. Ее ствол был заряжен осколками стекла, гвоздями и кусками рубленого железа, а под наброшенным на нее одеялом тлел заранее подожженный фитиль, с помощью которого предстояло осуществлять выстрелы. Спрятавшись за небольшим земляным укреплением, Франсиско внимательно вслушивался в ночную тишину.