Верни меня домой

Раздеваясь, Лесик повернулся ко мне спиной, стесняясь светить голыми телесами. Но мне достаточно было взглянуть на торчащие ребра и зад размером с кулачок, чтобы расплакаться. Вытирая слезы, я поклялась себе, что расшибусь, но не дам детям пропасть. Деваться-то все равно некуда, а втроем жить веселей.

Почему-то я с самого начала знала, что больше никогда не попаду домой, к маме. В своем мире я умерла зимой от удара молнии.

– Верни меня домой, – шепотом повторила я слова Ильги, чувствуя, как наваливается усталость.

Рядом со мной посапывал Лесек, с другой стороны причмокивала губами его сестра. Я не спросила, сколько им лет, но мальчик явно приближался к возрасту, называемому у нас подростковым, а вот девочке было лет пять-шесть.

«Все будет хорошо», – подумала я перед тем, как сомкнуть глаза.

Утром я проснулась первая. Выбралась из душных объятий Ильги, укрыла ее и Лесека шубой, дав подольше понежиться в постели. Было холодно. Ночью я слышала, как поднимался наш мужчина и подкладывал поленья в камин. Сейчас угли едва тлели, а потому я поспешила поддержать огонь, кинув в него горсть щепок, а уж потом, когда он разгорелся, сунула полено.

Быстро умывшись над тазом, который мы вчера так и не опорожнили, я оделась. Не снимая нижней рубашки, нацепила поверх нее шерстяную юбку – грубую и колючую. Следом свитер, предварительно оттерев и стряхнув с него подсохшую грязь. Натянув шерстяные носки, почувствовала себя лучше. Было просто замечательно, что родители Лесека и Ильги не выложили «прихожку» мрамором, как это обычно делается в богатых домах, а сделали пол деревянным. Ноги не так мерзли.

Утром я сполна оценила красоту помещения. По высокому потолку, в центре которого должна была висеть огромная люстра, шла лепнина. Стены были оббиты переливающейся тканью, а высокие узкие окна пропускали свет через мозаичное стекло. Всюду виднелись следы от снятых картин или светильников. Уверена, что у лестниц стояли огромные статуи, которые тоже убрали. Пол в этих местах отличался по цвету от остального, был более ярким. Перила двух лестниц, любовно обвивавших пространство у камина, сохранили следы позолоты, а на ступенях были видны держатели для ковровых дорожек.

«Как-то все нелепо утроено в этом мире, – думала я, поднимаясь по лестнице. – Ушли из жизни хозяева, но остались их дети. Так почему дом не желает открывать им двери, ведь они являются прямыми наследниками? Он должен им подчиняться. Что за тупое правило – слушаться лишь взрослого человека?»

Я была уверена, что помещения наверху забиты полезными вещами. И лишь глупое мироустройство обрекает Лесека и Ильгу на нищее существование. Дом предпочитает разрушиться, чем позволить командовать им детям.

Что на втором, что на третьем этаже я обнаружила бессчетное количество комнат. Подергав некоторые из дверей за ручки, а то и поддав плечом, убедилась, что они накрепко заперты. Залезть бы в них с улицы или спуститься по крыше, но и тут проклятущий дом защитил себя толстыми решетками.

– А вот если… – я прервала себя на полуслове. Пустое занятие предаваться мечтам, как хорошо мы зажили бы, если бы сломили сопротивление дома. Пришло время подумать о более важном.

Не зная, как и чем кормить детей, я поступила просто – снова сунула картошку в золу. На этот раз не забыла и о себе. Ворошила пепел прутиком и ждала, когда проснется Лесек. Хотела поспрашивать его об устройстве усадьбы. Я много чего видела, когда ходила в огород, наверняка есть и такое, что можно применить для жизни. Не все же помещения во дворе дом держит под замком?

Проснулась Ильга. Потянулась и села.

– Я есть хочу, – сказала она, внимательно изучая мое лицо и одежду, точно видела впервые.

– Сейчас будет готово. Я испекла картошку. Чайник тоже вскипел. Не хочешь умыться?

Я успела вылить грязную воду из фарфоровой чаши, а заодно разведала, какая погода стоит на улице. Сегодня у меня были большие планы.

– Только не надо мыть голову! – девочка обеими руками схватилась за макушку.

– Не сегодня, – пообещала я, чем успокоила. – Ты, случайно, не знаешь, где взять гребень? Без него нам придется обрезать волосы. Будем похожи на Лесека.

– Ты никогда не будешь похожа на Лесека. У тебя волосы белые. Ты вся белая, будто солнце тебя не любит.

– Я жила на севере. Там мало солнца, – да, я отличалась от детей так же сильно, как Снегурочка отличается от жителя знойного юга. Голубые глаза против карих, волосы цвета пшеницы против черных кудрей. – Так что насчет расчески?

– Пусть Лесек скажет. Я забыла.

Я заметила, что девочка все время посматривает на спящего брата, будто боится выболтать лишнее. Меня с ночи мучило чувство, что с этими детьми, как и с равнодушным к ним домом, что-то неладно, а сейчас это чувство усилилось.

Глава 4, где я узнаю тайну дома

Я погладила девочку по голове.

– Ильга, скажи, а где твоя детская комната? На втором этаже или на третьем?

– Там, наверху, – она неопределенно махнула рукой.

– Пойдем, покажешь мне, – я поднялась и протянула ей ладонь. – Мы попробуем ее открыть, чтобы достать теплую одежду. Тебе совсем нечего носить.

Девочка хлопнула ресницами.

– Я не могу. Я забыла. Пусть Лесек покажет.

– А мне кажется, что здесь кто-то врет, – интуиция кричала, что я на верном пути.

Не может того быть, чтобы дом обрек детей своих хозяев на смерть только потому, что они маленькие. Нет в этом никакого смысла. Я набрала полную грудь воздуха, прежде чем произнести:

– Это не ваш дом.

Я видела, как широко распахнулись глаза Ильги. Ее губы задрожали. Не найдя поддержки у спящего брата, девочка расплакалась.

Мне стало стыдно за свой поступок – я справилась с ребенком. Я кинулась к малышке, взяла на руки и попыталась успокоить.

– Прости-прости! Я не хотела тебя напугать.

Я качала ее, но Ильга все всхлипывала и всхлипывала. Когда развернулась к камину, заметила, что Лесек уже проснулся. Он сидел, обхватив руками острые коленки, обтянутые тонкой рубашкой. Он не смотрел на меня.

– Да, это не наш дом, – глухо произнес мальчик. – Мы заняли его самовольно.

Как я поняла из сбивчивого рассказа, дети, спрятавшись в кустах, наблюдали, как хозяйка в спешке покидает усадьбу. Она испугалась войны, которая опасно приблизилась к дому. Погрузив в телеги все самое ценное, женщина приказала слугам расходиться. Они должны будут вернуться только тогда, когда маги одержат победу над псами. Хозяйка бросала не только дом, но и всех тех, кто служил ей. Слуги плакали и ругались. А потом растащили все, что можно было взять.

– Это вы сломали двери в дом?

– Нет. Управляющий. Но у него не получилось войти. Дом не пустил его дальше порога.

– А вас пустил?

Мальчик вздохнул.

– Пожалел. Ильга сильно кашляла.

– Вот как…

– У дома есть душа. А его хозяйка просто глупа! – Лесек сказал это так зло, что я поежилась. Сидящая в моих руках девочка тоже затихла. – Дом не простит ей предательства. Он живой, он как собака, которая нуждается в тепле, а его взяли и бросили. Я чувствую, как ему больно и страшно, – мальчик приложил руку к сердцу. – Он в отчаянии. Я уверен, к тому времени, как вернется хозяйка, от дома останется груда камней.