Вернись из полета!

— Там про вас написано, про тот бой, что был два дня назад. Прочитайте! Ну, бывай, Лилька! Держись, я тебя най­ду! Мы с Инкой явимся к тебе... Поправляйся!

— До свидания, Лиля!

Машина тронулась.

— Тебе удобно? — спросил Леша.

Лиля кивнула.

— Эх ты, допрыгалась! Ишь, без патронов на фашиста бро­силась! Ну, я его разыщу! Он свое получит! — Задумавшись, он сказал: — Не вовремя они нам встретились. Вообще-то не следовало бы ввязываться в бой, надо было как-то уклониться.

Машину встряхивало на ухабах, и Лиля тихонько стонала. От потери крови она чувствовала слабость, и ее слегка знобило.

— Леша...

— Что, Лилек?

Он впервые так назвал ее, и Лиля улыбнулась, тепло по­смотрела на него. Леша взял ее маленькую руку в свои и так сидел молча, глядя в бледное лицо девушки.

— Знаешь, Леша, ты не отсылай меня далеко... Я не хочу. А то еще завезут куда-нибудь в тыл... Обещай мне...

— Конечно, конечно. Все будет в порядке: как решит врач, так и поступим. Верно?

Она вздохнула, посмотрела на него искоса, но возражать не стала: Леша был прав.

— Ас кем ты летать будешь?

— Что же делать, будет у меня другой ведомый... Пока ты не вернешься.

— Я вернусь. Я скоро вернусь — рана пустяковая... Только болит очень.

Осколок, застрявший в мякоти ноги, ей вынули в тот же день в ближайшем госпитале. Пожилой хирург, делавший опе­рацию, отдал его Лиле и сказал:

— Вот, возьми и сохрани. Когда-нибудь вспомнишь о том, что воевала. Лет через двадцать...

— А в полк когда можно будет? — спросила Лиля.

— В полк? Гм... Не успела к нам пожаловать — и уже назад рвешься! Ну и стрекоза! Погоди, полежишь сначала, потом с палочкой походишь... Вот так!

На следующий день приехал Леша:

— Здравствуй, Лиля! Ну как дела? Что с ногой? Вытащили лишние части?

— Вон лежит,— кивнула Лиля на осколок. — Хирург пода­рил на память.

На тумбочке лежал кусочек металла с острыми краями. Взяв осколок, Леша стал разглядывать его со всех сторон, словно хотел обнаружить секрет его тайной силы. Лиля наблю­дала за ним, за тем, как менялось выражение его лица, как то темнели, то светло и ясно блестели его глаза, и ей казалось, что знает Лешу она уже очень давно, много лет и в любой мо­мент может сказать, о чем он думает, что его тревожит.

— Вот ведь как бывает, — медленно произнес Леша, — та­кая ничтожная штука может неожиданно оборвать жизнь... — Он осторожно положил осколок на место. — Тебе все переда­вали привет. К сожалению, девочки твои не смогут сегодня при­ехать — много работы. Я еле вырвался. Хорошо, что попалась попутная машина — быстро подбросила. Скоро она будет воз­вращаться, как раз в нашу сторону... — Леша посмотрел на часы: — Через десять минут пойду. А где твой врач?

— Тут, на этом же этаже, третья дверь от нашей. Посиди еще чуточку, Леша. Зачем тебе врач? Все нормально — теперь быстро заживет, он сам так сказал.

— Мне кажется, ты похудела... Вернее, осунулась. А тем­пературы у тебя нет?

— Что ты! Все отлично, — сказала Лиля, у которой после операции все же поднялась небольшая температура. — А что там нового, в полку? Все хорошо?

— Вчера прибыли четыре летчика. Пополнение. Все моло­дые, из летной школы. Баранов дает двух в мою эскадрилью. Буду вводить их в строй. Завтра собираюсь взять одного в бой.

— Ты будь осторожен, Леша. Мало ли что... Они ведь не­опытные, эти ребята.

Он улыбнулся:

— А ты помнишь, как сама была такой?

— Все равно будь осторожен...

Он опять взглянул на часы и стал подниматься. «Все-таки хочет зайти к врачу», — подумала Лиля.

— Мне пора: я ведь лететь скоро должен. Там ждут меня. Я постараюсь приехать завтра или послезавтра. Выздоравли­вай, Лилек! Это не только пожелание, это тебе строгий приказ командира полка. Он так и сказал: приказываю быстрее по­правиться! И я тоже... очень прошу тебя.

— Есть выздоравливать! Завтра же попробую встать, — по­шутила Лиля.

— Ну-ну! Не спеши! Только с разрешения врача, понятно? Сама не экспериментируй.

— Угу, — ответила Лиля.— От меня всем привет.

— Кстати, особый привет тебе шлет Трегубов, твой люби­мый ведомый...

— А, Сеня... Он очень славный парень.

— Придется отпустить его к тебе на свидание — просится!

— Ну конечно, отпусти!

— Да, чуть не забыл! Тут у меня есть кое-что для тебя.

Он развернул сверток, который лежал на стуле рядом, и вы­ложил на тумбочку шоколад, банку с джемом и консервы. Не­большую синюю книжечку он протянул Лиле. На обложке она прочла: «Константин Симонов. Лирика».

— О, теперь я быстро встану! Спасибо, Леша! Как ты до­гадался? Я очень хотела такую книжечку...

— По секрету скажу: намекнул комиссару. Я видел у него эту книгу раньше. Он с радостью передал тебе. Кстати, он со­бирается навестить тебя.

Пока Лиля с интересом перелистывала страницы, он молча ждал. Потом тихо произнес:

— Ну, я отчаливаю.

Взяв Лилину руку в свои, Леша посмотрел на ее длинные худые пальцы и медленно погладил их. Лиля залилась румян­цем. Когда он поднялся и пошел к двери, она задумала: ес­ли оглянется и что-нибудь скажет, хоть одно слово, они по­женятся...

Остановившись в дверях, перед тем как выйти, Леша кив­нул ей головой и молча удалился. «Ничего не сказал... Значит, нет, — подумала Лиля с грустью и вдруг рассердилась на себя: — Какие глупости!»

Прошел еще день, и в госпиталь привезли Катю, легко ра­ненную в плечо. Когда она вошла к Лиле с перевязанной ру­кой, та удивилась и испугалась:

— Ты что, Катя? Что с тобой?

— А я вот к тебе... Собиралась навестить и собралась на­конец, — засмеялась Катя.

— Сильно тебя?

— Так, пустячок... Можно бы и внимания не обратить. По­нимаешь, задел меня гад один! Я по нему как жахну — он вдребезги! Так в воздухе и развалился на части. Только вот жаль: успел все-таки пульнуть в меня. Рана-то ерунда, просто царапнуло, самолет пострадал — в ремонте теперь. Я и в гос­питаль не хотела, только из-за тебя и согласилась. Вместе, ду­маю, посачкуем! Ну ты как? Дышишь?

— Нормально. Поправляюсь.

— Тут, говорят, у тебя место освобождается? Выписывают кого-то?

— Да, завтра соседку мою выписывают.