Верное средство

— Но ее кольцо… Это не обручальное кольцо Шовиньи!

— Маленькая накладка, — небрежно кивнул Жиль. — Мы договорились пожениться много лет назад, но во время моего последнего визита в Англию я увидел, какой Анабел стала взрослой и… желанной, и не захотел терять ни минуты. Поскольку фамильного изумруда Шовиньи при мне не было — а я уверен, моя дорогая Луиза, ты уже заметила, как подходит он к глазам Анабел, — мне пришлось ограничиться этим маленьким пустячком.

Не успела и рта Анабел раскрыть, как бриллиант Эндрю исчез с ее пальца. Одним движением руки Жиль отмел нетерпеливые вопросы Луизы как докучливые и неуместные. После длинной тирады на французском, которой Анабел, к счастью, не поняла, Луиза вскочила и нависла над соперницей, злобно глядя сверху вниз.

— Жиль, я прекрасно понимаю, почему ты сделал мисс Рейвен своей нареченной! Женщина, которая родит наследника Шовиньи, должна быть безупречной, но эта святая невинность никогда не доставит тебе такого удовольствия в постели, какое доставляла я! В жилах твоей англичанки вместо крови течет вода! А что касается вас… — Луиза впилась глазами в бледное лицо Анабел.

События развивались слишком быстро. Надо было с самого начала опровергнуть заявление Жиля, лихорадочно думала Анабел, но я была слишком ошарашена его заявлением. А он, воспользовавшись этим, сплел небылицу с быстротой и ловкостью искусного и опытного лжеца.

— Вы действительно думаете, что сможете его удержать? — презрительно спросила Луиза. — Пройдет немного времени, и он бросит вас ради какой-нибудь куколки, оставив спать в одиночестве! Посмотрите на него! Разве Жиль чета холодным, бесстрастным англичанам? Он отнимет у вас сердце, разобьет на куски, как разбил мое, и скормит эти куски стервятникам! Желаю вам счастья!

Жиль слушал Луизу со скучающим видом и даже не изменил позы, когда разъяренная женщина пулей вылетела из салона, оставив за собой мертвую тишину.

Глава 2

— И что все это значит?! — с возмущением спросила Анабел, когда Майкл счел за благо удалиться и они с Жилем остались одни.

Тот сохранял завидное спокойствие: щелкнул дорогой золотой зажигалкой, поднес огонек к тонкой манильской сигаре…

— Кажется, это и так ясно. Ты никогда не страдала недостатком сообразительности и должна была заметить, что Луиза сильно переоценивает свою роль в моей жизни.

Анабел ахнула от подобной дерзости. Ох, эти самоуверенные, высокомерные мужчины! Как он смел использовать меня, чтобы избавиться от надоевшей любовницы!

— Как будто ты не дал ей для этого повода! — выпалила она, забыв об осторожности.

— Луиза знала правила игры, — пожал плечами Жиль. — Если она решила, что быть графиней Шовиньи предпочтительнее, чем просто любовницей графа, вполне естественно, что я должен был исправить ошибочно сложившееся у нее впечатление, будто она может по собственному капризу сменить одну роль на другую.

— Хочешь сказать, что ее место в постели? — вскипела Анабел. — С ней можно спать, но…

— Ты говоришь о том, о чем не имеешь ни малейшего представления, — холодно перебил Жиль. — Во Франции брак чрезвычайно серьезное дело, которое требует тщательной подготовки. Первый муж Луизы был автогонщиком и разбился на ралли. Она много лет пользовалась… э-э-э… преимуществами своего вдовства, однако тридцатилетняя женщина обязана смотреть в будущее, вот Луиза по ошибке и решила, что это будущее связано со мной. Но Шовиньи не берут бракованный товар. Может, ты считаешь, что женщина, готовая отдаться первому встречному, достойна быть хозяйкой этого замка?

— Она была достойна того, чтобы стать твоей! — ледяным тоном отрезала Анабел.

Глаза Жиля потемнели.

— Любовницей, но не женой и не матерью моих детей! Луиза прекрасно знала, чего хочет. Думаешь, она связалась бы со мной, если бы не титул и этот замок?

— Может, и связалась бы.

Господи, что я говорю! Анабел увидела, что глаза Жиля полыхают гневом. Но какая женщина в здравом уме и твердой памяти не влюбилась бы в Жиля, даже если бы у него рубашки за душой не было?

Какая женщина? Да какая угодно, только не я, прекрасно знающая его жестокость и черствость!

— Жиль, меня не интересуют твои матримониальные проблемы, — резко ответила Анабел. — Я хочу знать только одно: как ты посмел втянуть меня в эту историю? Неужели тебе все еще нравится причинять боль " другим ради собственного удовольствия?

Наступила мертвая тишина. С каждой секундой молчание становилось все невыносимее. Хотя Анабел приказала себе не бояться, она невольно затаила дыхание, глядя на неумолимое лицо Жиля.

— Твоей последней фразы я не слышал. А что касается первой… — Он пожал плечами. — Посмел, потому что ты оказалась здесь, потому что мы знаем друг друга и потому что на твоем пальце было обручальное кольцо, это сильно упростило дело.

— Ну если так, — сквозь зубы процедила Анабел, — наша помолвка подошла к концу!

— Она закончится завтра, — высокомерно возразил Жиль. — Когда мы поженимся.

— Поженимся? — ошалело уставилась на него Анабел. — Ты сошел с ума? Я бы не вышла за тебя даже в том случае, если бы ты был единственным мужчиной на свете! Ты забыл, что я обручена с другим? С человеком, которого я люблю и который любит меня…

— Но не доверяет ни на грош, — лаконично закончил Жиль. — Иначе он не позвонил бы мне сегодня утром. Его интересовало, не общая ли у тебя спальня с Майклом Робертсом. Признаюсь, предстоящая встреча меня заинтриговала. Ты должна была сильно измениться, чтобы вызвать такую ревность.

Анабел пропустила насмешку мимо ушей Так значит, Жиль знал, что я приеду! Следовательно, сцена с Луизой была отрепетирована заранее? Верить не хотелось, но такой спектакль в стиле Макиавелли вполне мог доставить Жилю удовольствие.

— Садись, — холодно велел он, схватил девушку за плечи и заставил опуститься в кресло с парчовой обивкой, стоившее дороже, чем вся обстановка в лондонской квартире Анабел. Его прохладные загорелые пальцы были такими сильными, что на коже наверняка остались синяки. — Прекрати истерику и слушай. Отец Луизы мой близкий друг и сосед, к которому я отношусь с большим уважением. Бернар понятия не имеет о том, что на самом деле представляет собой Луиза, а его друзья молчат из деликатности. Его великолепные виноградники, граничащие с моими, станут приданым Луизы, когда та снова выйдет замуж. У Бернара слабое здоровье, и он больше не может сам управлять ими. Я бы с удовольствием купил их…