Вернуть ее чувства

– Это не твое дело, - отрезала она, повернувшись лицом к прилавку.

Рик наклонился, чтобы прошептать ей на ухо.
– Ты, возможно, выиграла битву, но я выиграю войну.

Ты можешь готовиться, что я захочу пройти тест на отцовство, когда ребенок родится, и если он мой, то получу полную опеку.

Она удержалась чтобы, не дать ему пощечину. Она шагнула к нему ближе, лицом к лицу, принимая

такую же запугивающую позу и сказала.

– Ты можешь бороться со мной за право опеки, но ты не выиграешь. Не думай, что я не подниму дело

о клевете в борьбе за опекунство. Какой порядочный судья передаст ребенка в руки такому

корыстному человеку как ты?
– Она ткнула пальцем в его грудь.
– Послушай, Рик, ты умный парень.

Мы оба это знаем. Суды будут в пользу меня. И если я в состоянии нанять адвоката, как Элиас

Эскобар для дела о клевете, только представь себе, кого я найму для дела об опеке. Сократи свои

потери, заплати мне столько, сколько должен, и убирайся из моей жизни.

Это была месть. Рик собирался устроить ей ад в сражении за своего ребенка, не потому, что он хотел, а потому, что он мог себе это позволить. Он собирался обобрать ее до нитки за каждый пенс, который она получила от дела о клевете, и даже больше. И хуже того, он мог бы победить.

Анна сидела в гостиничном номере и плакала, из-за смеси печали за Бреннана и страха грядущего.

Единственным спасением было еще пять месяцев, прежде чем она родит, значит, что у нее будет

много времени, чтобы разобраться. Суды захотят, чтобы она доказала, что может поддержать

ребенка и дать ему хороший дом. Это означало, что, как только она вернется в Техас, ей нужно, начать искать постоянную работу. Даже если она жила с матерью, должна показать, что, по крайней

мере, пытается сделать свою жизнь.

Анна лежала в кровати, уставившись в потолок, пытаясь успокоить дыхание. Так много обрушилось

на нее. Ее самая большая любовь может умереть в любой момент. Ей по-прежнему приходится иметь

дело с Риком, чтобы урегулировать дело о клевете. А через несколько месяцев, ей придется иметь

дело с ним снова в битве за опекунство.

110

Не было никакого смысла в том, чтобы заострять внимание на вещах, которые произойдут в

будущем. То, что было самым важным, было здесь и сейчас. У Анны по-прежнему было чуть больше

пол недели в Нью-Йорке, и поэтому она решила сосредоточиться на Бреннане. Она отодвинула свои

опасения быть обузой и возвратилась в больницу, представившись его семье, когда они пришли.

" Я - Анна, близкий друг Бреннана”, сказала бы она им. Даже если Бреннан умер, и никто не знал, кем она была, это не имело значения, потому что он знал.

Поскольку Анна была не занята и лучшее, что она могла сделать, это остаться в больнице, навещая

семью Бреннана и узнавая все про него. Хотя с ней он никогда не говорил о его реальной жизни, Анна почувствовала, как будто она знакома с ним через его семью. Они присоединили все

недостающие кусочки жизни Бреннана, показывающие, что он был человеком — столь же

замечательным, как и тот, что появился на ранчо ее мамы.

Неделя приближалась к концу и тому времени, когда Анна должна была вернуться домой, и печаль

наполнила ее, зная, что ее не будет в больнице, когда Бреннан очнется: если он очнется. Накануне ее

отлета, она сидела в палате, держа левую руку Бреннана, пока его мама, держала правую руку. По

некоторым причинам это вошло в привычку - так сидеть. Часто, когда все остальные уходили в

течение дня, они оставались и делали этот небольшой ритуал, сидя в тишине.

– Анна, я могу поговорить с тобой минутку?
– Мэтт просунул головой в палату, даря своей маме

улыбку, прежде чем кивнуть Анне, чтобы та присоединилась к нему в коридоре.

– Что случилось?- спросила она, когда они вышли через зал к стеклянной стене, глядя на небольшой

двор.

– Слушай, я знаю твой самолет, улетает завтра, но мне интересно, хотела ли ты остаться еще на

несколько дней, - он снова взглянул на больничную палату брата.

– Я бы с удовольствием, но не могу себе этого позволить.

– Не волнуйся о стоимости. Я заплачу за твой номер и обратный полет.

– Это ужасно мило с твоей стороны, - она заколебалась.

– Ты практически не выходила из больницы, как только попала сюда. Я знаю, что Бреннан

чувствовал к тебе. Он рассказывал мне по телефону. И видя тебя в больнице каждый день с утра до

ночи знаю, что ты чувствуешь то же самое по отношению к нему, так что думаю, что ты должна быть

здесь. Еще два дня.

– Еще два дня. Я думаю, что смогу остаться.

– Спасибо. Я ценю это. Уверен, что Бреннан поступил бы так же. Думаю, маме нравится то, что ты

рядом. Зная, что ты сидишь там с ней помогает ей держаться.

– Тогда я останусь, - она положила руку ему на плечо в знак утешения, прежде чем вернуться на

место, скользнуть рукой по руке Бреннана и держать ее так, как будто она никогда не отпустит.

111

Глава 22

Следующие два дня прошли так же, как и остальные. Посетители приходили и уходили.

Родственники плакали. А Анна боролась, чтобы держать себя в руках посреди всего этого горя.

Молли недолго поворчала, что накопились дела, но быстро уступила. Анна плохо себя чувствовала, но настойчивость в голосе Мэтта удерживала ее здесь. В конце концов, ей придется вернуться к

своей нормальной жизни. Ей давно пора к врачу, еще в прошлый раз она должна была узнать пол

ребенка. Это было первое, что она сделает, когда вернется домой. УЗИ. Она сидела в палате

Бреннана, положив одну руку на живот, другую переплела с его пальцами, разговаривая с мамой

Бреннана о ребенке, когда снова вошел Мэтт. Последние несколько дней, он, казалось, был на

взводе, его тело напряжено, а глаза потемнели от ночей беспокойного сна.

– Анна, можно мне с тобой поговорить?
– он жестом указал на дверь.

– Почему ты никогда не хочешь разговаривать при мне?
– его мама нахмурилась.

Он просто смотрел на нее, открыв рот, как будто собирался что-то сказать, но потом вышел наружу с