Вернуть вчерашний день

Я дотянулся до кресла капитана и пристегнулся к нему. Нажал пальцем в перчатке на кнопку «Расширение зоны действия перископа». Звук металла отдавался в моих ушах. Экран перископа — он был поврежден, но не сильно, — внезапно заполнился звездами, а внизу появился темный шар.

Следовательно, не все еще пропало.

Я посмотрел на панель управления гироскопом. Она оказалась привычного для меня типа — прозрачная сфера, внутри которой плавала модель корабля, почти касающаяся разметок на сфере. И кнопки, удобные для управления в скафандре, но мне все равно не сразу удалось приспособиться. Я повернул модель на сто восемьдесят градусов, стал ждать. Ничего не случилось. Изображение Каринтии продолжало висеть на экране перископа.

— Анна, — позвал я.

— Да, Джонни.

— Уцепитесь там за что-нибудь. Я собираюсь включить ручное управление.

— Все в порядке, — отрапортовала она чуть позднее.

Я нажал другую кнопку. Ничего. Но мне следовало бы удивиться, если бы что-нибудь случилось. Неспособность корабля реагировать на сигналы с пульта управления подтверждалась видом погасших огней. Отлетевший осколок приемника мог повредить или полностью оторвать кусок кабеля питания. И единственный уцелевший подсоединялся к перископу.

«Так, — подумал я, — перископ — номер один. Акселерометр, номер два».

Я уставился на простой, механический прибор — стрелка, пружина, шкала. Ничего больше, но это лучше, чем ничего.

— Анна? — позвал я.

— Да? Я подумала, ты уже вышел, чтобы включить ручное управление. Мы ждем.

— Я и собираюсь, если твой дружок может на том конце выполнять мои приказы. Спроси его: сможет ли он управлять двигателями и гироскопом?

Долгая пауза, затем:

— Говорит, что сможет.

— Отлично.

Интересно, сколько воздуха осталось у меня в баллонах? Я поднял глаза, повернул шею и прочитал показания прибора внутри гермошлема. Не очень-то обнадеживающе. Поэтому я отстегнулся, приблизился к шкафу, где хранились три скафандра. Они были не повреждены, и в баллонах — достаточно воздуха. Я отцепил их от крючков, поднес к креслу главного офицера и бережно пристегнул. Затем снова устроился на капитанском месте.

— Привести в действие гироскоп, — скомандовал я.

— Привести в действие гироскоп, — и затем: — Гироскоп включен.

— Повернуть корабль направо вдоль короткой оси.

— Повернуть корабль направо вдоль короткой оси.

Я не ожидал услышать знакомый шум двигателей, но понял, что он зазвучал, ибо завибрировала поверхность прибора, и вибрация передалась моему скафандру. Огромный шар на экране перископа начал медленно перемещаться и затем исчез из виду, спрятавшись за металлическими рамками экрана. Я не отводил взгляда от экрана перископа. Прошло долгое время, и показалась первая полоса невыносимо яркого света. Я нажал кнопку контроля поляризации и с облегчением вздохнул: работает.

— Еще немножко… — говорил я. — Еще немножко… — и затем: — Так держать!

— Так держать!

Я настроил поляризатор.

— Анна, — сказал я. — Тут какой-то зеленый круг посреди белого. Может это быть Пльзен?

— Да. Сады вокруг построек.

— А космопорт?

— Прямо к северу от города. Линия красных сигнальных огней.

Я произвел дальнейшую настройку курса, так чтобы маленькие красные искорки оказались прямо в центре экрана.

— Включить гироскоп, — снова приказал я. — Направить нос корабля на порт… на порт… Так держать!

— Так держать.

Я увеличил изображение перископа и настроился на пятно меньших размеров. Включил координатную сетку и стал поворачивать шкалу до тех пор, пока оба пятна не встали на одну линию. Они постоянно удалялись друг от друга.

— Приготовить главный двигатель к пуску, — приказал я.

— Приготовить главный двигатель к пуску.

— Установить ускорение в одно «G».

— Установить ускорение в одно «G»… готово!

— Пуск!

Жаль, что нельзя контролировать громкость звука в наушниках скафандра. Оставалось лишь надеяться, что Анна не оглохнет от шума в машинном отделении настолько, что перестанет слышать мои приказы. Я оглянулся, чтобы посмотреть на маленькую стрелку акселерометра, и увидел ее ползущей к единице. Вновь вернулся к экрану: два объекта почти не отступали друг от друга.

— Глуши двигатель! — закричал я.

Я не слышал ответа Анны, но визг и грохот внезапно прекратились.

— Держать ручное управление, секундная готовность!

— Держать ручное управление, секундная готовность!

Теперь Пльзен был в центре экрана; другой объект удалялся от него. «Гравитация: 0, 3, — подумал я. — Ускорение: 0, 25? Видимо, из-за бокового дрейфа?»

Но перед тем как что-либо предпринимать, необходимо присоединить свежий баллон с кислородом. Это было сделано мною без малейших затруднений, хотя и случился момент паники, когда новый баллон вначале отказался подключаться. А потом — детская радость: выкинуть отслуживший баллон через пробоину в открытый космос.

И с не менее детским удивлением я подумал: «Зачем, спрашивается, было загромождать рубку управления таким обилием электроники?»

Глава 15

Прошло пять часов, закончились еще два баллона с кислородом. Все это время мне как-то удавалось удерживать курс на Пльзен. Если хотите знать, что такое поддержание постоянного курса вблизи массивных небесных тел при отсутствии навигационных приборов и средств управления — представьте себе эквилибриста, удерживающего на кончике носа бильярдный кий, а на конце кия — весь ассортимент посудной лавки. Причем номер длится не пять минут, а пять часов…

Да, нужно еще добавить, что этот эквилибрист обладает крайне замедленной реакцией. Все было бы проще, если бы можно было манипулировать гироскопами и ручным управлением прямо из рубки. Однако каждую команду приходилось сперва говорить Анне, она передавала ее Никки, и тот, спустя некоторое время, ее выполнял. Я подумал, было: «А не надеть ли и Никки скафандр, — тогда он получал бы приказы из первых рук», — но от этой мысли пришлось отказаться. Работать с приборами в перчатках скафандра чертовски неудобно, а модели со съемными шлемами и перчатками на «Лунной девушке», увы, отсутствовали. Да и откуда взяться на этом корыте современным дорогим моделям — есть какие-то, пока еще исправные, да и ладно.

Более всего я страдал из-за отсутствия радара. Без его помощи наше скачкообразное снижение проходило на авось. Согласно закону Мерфи, служба навигационной помощи в порту практически отсутствовала. Будь у меня радар, я мог бы вывести корабль на нормальную стабильную орбиту вокруг Венцеслава, пока не подоспеет помощь и что-нибудь не предпримет. А без радара посадка была наименьшим злом.

Радио тоже здорово могло помочь. Но только в том случае, если в службе управления полетами космопорта Пльзен догадаются использовать частоту, на которой работают рации скафандров, сообразив, что главное радио отказало. Как я узнал впоследствии, они обшарили все частоты, пока один башковитый тип не догадался о скафандрах. К тому времени, когда связь установилась, служба управления полетами уже ничем не могла мне помочь. И звонкий голос в наушниках являлся просто-напросто надоедливым и затрудняющим работу.