Вернуться в осень. Дилогия
Шрифт:
— Вице-канцлер там уже две недели и все подготовил. Лаверт почти согласен, но ты не дави на него. Мне нужна его свободная воля.
— Я знаю, ваше величество, вы уже все говорили.
— Обрати внимание на этого Горма с Эвады…
— Не беспокойтесь.
— Ладно… Ну, тогда — с Богом. Хорошего пути, Эния.
— До свидания, отец.
Король Ангурд хлопнул дверцей кареты и махнул рукой, разрешая движение. Кучер щелкнул поводьями и экипаж тронулся, сопровождаемый дружным перестуком копыт конной охраны. Плавно двинулись назад вечнозеленые кипарисы центральной аллеи, впереди предусмотрительная стража распахнула узорчатые створки выездных ворот.
Принцесса откинулась в глубь королевской кареты.
Отец любит ее. И со свойственным ему стремлением махом решать все проблемы, с чисто мужской близорукостью желает вытянуть ее из, как ему наверняка кажется, омута женских переживаний и беспокойств. Загрузить в рутинную суету государственных дел и забот, не давая сосредоточиться на своих, женских, сердечных слабостях.
Так ему кажется. Может, он и прав. Но сердце подсказывало другое… Однако кто может понять неясные сердечные всполохи? В одном только Эния могла дать точный ответ — уезжать совсем не хотелось. По крайней мере — сейчас.
Строгие столичные дома с продуманными невызывающе-благородными архитектурными решениями, свойственными центральным улицам Ангоры, закончились и за окном потянулись сельские пригородные пейзажи, прерываемые редколесьем. Принцесса закрыла глаза.
«Мир создан совсем не для этого, в мире нужно искать совсем другое…» — пришли в голову знакомые слова. Мы что-то ищем в этом мире? Конечно, ищем, по крайней мере — хотим. Что? У каждого человека свой ответ на этот вопрос, вот только… Правильный ли? «Рассвет и улыбку, и смех веселой детворы, и: „Доброе утро, родная. Ты знаешь, я больше никуда не поеду, я останусь с тобой и с детьми…“ И тогда не нужны дворцы и дальние страны, огромные угодья и чужие красоты…» Почему-то так этому верится — почему? Разные люди говорят разное, и многие — красиво. И убедительно. Но…
Там, где истина, — там откликается сердце. Кто может понять, чего хочет простое женское сердце? Что ты хочешь, сердечко мое бедное? Может, политики? Интриг? Богатства? Или «смех веселой детворы…»
В душе потемнело — перед глазами поднялись маленькие, не по-детски серьезные дочкины глазки: «Мама, я хочу, чтобы все жили хорошо-хорошо. И у всех все-все-все было: и детки, и игрушки, и магазины с игрушками, и рыбки, и домики, и домики для рыбок… И мамы такие, как моя мама!» Радушка, маленькая моя…
На глаза навернулись непрошеные слезы — Эния провела пальцами у глаз. «Не бойся. Мир не страшен, — вспомнилось опять. — Даже Рох не страшен. На все есть свой ответ и свой выход, нужно только найти его. И тогда открывается то, чего никогда не ожидал, и там — где совсем не искал. В себе самом. В своей семье…» Кто ты, рыцарь, появившийся как ангел — из ниоткуда и так же ушедший — в никуда… Я хочу еще раз увидеть твои глаза и еще раз заглянуть в твое сердце. И еще раз увидеть — ты не обманываешь, ты говоришь правду…
«И тогда не захочется чего-нибудь другого, поверь — никогда. Потому что то, что есть здесь, никогда не найти там. Тишину. Доброту. Близость. Терпение и кротость. Любовь…»
Это правда. Это только в себе самой. И в близких…
Разве можно начать все сначала? Разве можно вернуть то, что, казалось, никогда не вернется? Спокойное сердце. Доброту. Любовь. И счастье…
Раньше казалось — нет. Все потеряно навсегда. Вместе с маленькой Радой и бесшабашным Астором. Но пришел человек и сказал… Вернее, показал — себя самого, свою душу. И свою боль. Где за темной пеленой прошлого отчаяния и горя теплилась надежда. И желание. Не знатности, славы и богатства, а того, что в глубине души, порою не ведая
того, хочет каждый человек. Хочет, хотя часто и не осознает этого…Эния выглянула из окошка кареты:
— Замат?
— Слушаю, ваше высочество. — Кучер перегнулся через сиденье и посмотрел назад.
— Мы едем по Западному тракту? Через Шаридан?
— Рядом, моя принцесса. Дорога огибает город…
— Передай, пожалуйста, Ромену — мы заедем в усадьбу. Ненадолго. Лейтенант знает куда.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Эния вновь откинулась на спинку мягкого сиденья. Карета плавно покачивалась на сверхпрочных рессорах, не давая прочувствовать мощеные улицы города и ухабы и ямы проселочных дорог.
«Кто ты, незнакомый и очень знакомый теперь человек? Внезапно появившийся в самый страшный и безысходный момент и чудом избавивший от страха и отчаяния? Заставивший вздрогнуть женское сердечко и увидеть мир…
Ты встал туда, где я ожидала увидеть зверя, ты встал и взял меня за руку и увел наверх, в Эргану… Это значит, что с тобою — небо. Небо благоволит к тебе, и через тебя — ко мне, ибо давно никто не слышал, чтобы два сердца настолько подходили друг другу, что посещали Рай…
И показал свое сердце. Я видела тебя — мирного и скромного, который не мнит о себе высоко и не считает себя особенным, — рыцаря. Который тоже пережил боль и потерю близких и знал цену того, что потерял. Это не купишь деньгами и не взрастишь богатством. Это дается раз — и на всю жизнь, и это надо беречь. Счастье. Потому что легко потерять и не обрести вновь, сколько ни моли об этом Бога…
И потому то, что произошло, — удивительно, если я понимаю правильно. Похоже, что небо готово дать это вновь. В полной мере и с полной душой, иначе почему так стучит сердце — как в преддверии новой и обязательно хорошей судьбы?
А ведь я даже не запомнила твоего лица.
Но я не верю, что ты погиб, не верю, что сказка, подаренная сверху, внезапно оборвалась. Сказка не может быть без конца. Хотя она и была без начала…»
Князь опустился в высокое кресло у камина и задумался, вперив нахмуренный взгляд темных глаз в огонь. Сват молча ждал, Сергей украдкой разглядывал спартанскую обстановку княжеских покоев. Одно кресло, три стула, кушетка — не понаслышке знакомая Сергею, стол, заваленный какими-то картами и схемами. Из роскоши — только камин, придававший хоть какой-то уют и обжитость практически голым стенам. Приют воина, явно не ценящего достаток. Хотя… Сергей ведь не видел княжеского замка в Тоо-Дальге, месте постоянной дислокации воинствующего монарха.
Наконец Далич поднял голову:
— Очень интересно. Если бы мне это рассказал кто другой, — он глянул на Свата, — я бы счел это ложью. Слишком напоминает басню.
— Да, — сказал Сват, — напоминает. Ты поможешь?
Князь поднялся с кресла и, заложив руки за спину, прошелся по комнате.
— Я не в самых лучших отношениях с королем Ангурдом. Ты знаешь почему. Чем я могу помочь?
— Именем, — сказал Сват. — Твоим именем, Too. Оно очень уважаемо в Шеоле.
Далич хмуро усмехнулся:
— И все? Почему так мало? — Он медленно вернулся обратно, не отрывая нахмуренного взгляда. — Вы оба пришли ко мне утром с… паршивым известием об отъезде того, кто именно сейчас очень нужен. И плюс ко всему еще хотите, чтобы я из-за этого… именно из-за этого влезал в какие-то конфликты? Я правильно понимаю?
Сергей открыл было рот, чтобы объяснить, но Сват успокаивающе сжал его руку:
— Именно, Too. Абсолютно правильно.