Вернуться
Шрифт:
– Что нам в городе делать? Я же чужая, еще приставать начнут.
Клоринда глянула как на круглую дуру:
– Когда ты с милордом? Ха, да кто же посмеет? Милорд на совет идет. Там сегодня судилище. А вас к знахарю отведут.
– Я вроде здорова.
– Совсем ты, Зеленоглазая, одурела, — сделала логичный вывод пышнотелая женщина. — Кто тебя лечить собирается? Милорд на тебя виды имеет, украшениями тебя решил побаловать. Куда ты их вставлять будешь? В нос? У вас на севере вовсе дикари, — хоть бы три-четыре дырки в ушах сделали. Проколет тебе знахарь уши, заговор прочтет, чтобы заживало быстрее. Поняла? Или ты еще не проснулась?
– Уши? — Катрин глупо ухватила себя за мочку. Отверстия, проколотые
Клоринда постучала себя по лбу:
– Да ты и вправду нездорова. Тебе хозяин горсть серебра пожаловал — так носи теперь. Сдается мне, не поскупился нынче хозяин. Так что уж потерпи боль, потом хвастать сможешь. Что ты морщишься? Особо больно не будет. Знахарь наш дело знает. Я к нему не первый год хожу.
Катрин принялась вспоминать, сколько сережек было в той горсти украшений. Ой-ой, проперфорируют уши как старое сито. Зато в город можно будет официально выйти, не спеша осмотреться. Пути отхода уже на местности прикинуть. Черт, сдалось хозяину это серебро.
В город отправились довольно торжественно, невзирая на начавшийся дождь. Впереди шли хозяин с Тимом, за ними Старый вел Рататоск. Юная госпожа была страшно довольна, — милорд пообещал ей купить дрессированного баклана. Девчонка путалась в плаще и неудобном платье, хромому телохранителю приходилось временами переставлять будущую хозяйку через лужи. Замыкали пышную процессию Катрин и смуглый раб. Дождь шел уже приличный. Северянка, шепотом матерясь, перепрыгивала через потоки. Ни светлое парчовое платье, ни мгновенно промокшие туфельки, к подобным прогулкам не располагали. Зеро шагал спокойно, на бывшую хозяйку не смотрел. Невольника приодели: штаны без дыр оказались коротковаты, зато безрукавка выгодно подчеркивала широкие плечи. Смуглый рельеф мускулов под струями дождя блестел как лакированный.
Лорд Пайл со свитой спускался по крутой улице. Зрителей у сего достойного шествия было немного. Мужчины Редро уже отправились на суд, дождь загнал ребятню под крыши, и Катрин только изредка перехватывала любопытные взгляды из-за заборов.
На кривом перекрестке милорд остановился:
– Старый, отведи их к Ореху. Заплати за работу, и скажи, что я приказал, хорошо осмотреть. Орех знает. Потом вернетесь домой.
Старый кивнул и подтолкнул Зеро. Вновь пришлось подниматься по крутой улице. Катрин смотрела на вздымающиеся впереди скальные обрывы. Городок лежал у удобной бухты, словно на дне чаши с отвесными краями. Всего несколько тропинок взбирались на скальные кручи. Стража там непременно торчит. Собственно, если подняться на обрывы, ничего не выиграешь. Остров за день прогулочным шагом обойти можно. Спуститься к морю с узких заросших травой пустошей, почти невозможно. Нужно плавсредство искать. Надежда только на Ква.
Катрин была не прочь побывать на сходе-судилище-совете. Возможно, удалось бы с одноглазым перемигнуться. Но на сход женщин, тем более сомнительного северного происхождения и невнятного статуса, не допускали.
– Старый, можно спросить? Милорд зачем с собою Рату взял? Что ей на мужском совете делать?
– Слушать, смотреть, ума набираться. В отсутствие лорда его молодая жена обязана на совете интересы рода Пайлов представлять. И на её юный возраст никто не посмотрит. Должна знать, как правосудие вершат, да как за измену карают, — мрачно объяснил Старый — идти в гору на негнущихся ногах старому воину было трудно.
– Понятно, — сказала Катрин. — Если не секрет, кого судят-то?
– Наш милорд когг выследил, добычу взял. На том когге проводник был. Из наших бывших, — из островитян. Повадились некоторые беглые крысы мимо Редро чужие корабли проводить. Наши-то этаких красавцев особо выслеживают. Взяли живым. Ему бы, вонючке, с мечом в руках умереть.
Теперь-то славно издохнет. Сначала ему с рук-ног кожу чулками сдерут, потом кишки выпустят, и брюхо серебром набьют. Потом за шею подвесят. Высоко — чтобы весь город видел.Зеро шумно сглотнул. Старый удовлетворенно глянул на раба, потом покосился на молодую женщину:
– Что молчишь, северянка? У вас-то с изменниками ласковее обходятся?
– Примерно так же. Только серебро экономят.
Старый вдруг дернул ее за плащ, развернул к себе:
– Холодна ты. Не пугаешься. Или видала такое?
– Откуда? Я на казни не ходила, муж не пускал. Да у нас просто головы рубят или вешают.
– Сдается мне, многое ты видела, да показать не хочешь, — медленно сказал Старый, глядя в изумрудные глаза. — Дно у тебя глубокое, северянка. Уж не вознамерилась ли ты титул леди Пайл присвоить?
– Титул?! — изумилась Катрин. — И в мыслях не было. Я же чужая здесь. Чужой и останусь.
– Понимаешь, — одобрительно кивнул Старый.
Издалека, от бухты донесся истошный крик.
Хромой воин ухмыльнулся:
– Началось.
– Прямо сейчас?
– А чего же город весь собрался? Все должны видеть. Попросишь Рататоск, она расскажет.
Катрин заткнулась. Рата, конечно, девчонка премерзкая, но не дело детям при пытках присутствовать. Лорд многоумный решил соплячку окончательно взрослой сделать. Идиот.
Под отдаленные крики пытаемого подошли к невзрачному дому, прилепившемуся к скале. Старый толкнул калитку. Во дворе крепко воняло овцами, в изобилии расхаживали куры. Старый раздвинул ногой недовольно закудахтавших пернатых, постучал в дверь. Ответил женский голос. Телохранитель зашел в дом.
Катрин глянула на Зеро. Бледнел голозадый забавно, — кожа резко отдавала розово-желтым, — прямо персик. Раб стоял неподвижно, все прислушивался к воплям у бухты.
– Не трясись, — сказала Катрин. — Тебя-то просто удавят. А кожу потом аккуратно сдерут — эксклюзив ведь.
Зеро посмотрел на бывшую хозяйку печально, но спокойно.
– Заходите, — приказал Старый.
В доме ощутимо пованивало. Катрин напомнила себе, что ей удалось просто шикарно устроиться в самом зажиточном доме Редро. Шутка сказать, — кандидатка в шлюхи Самого! Может, действительно, на место леди Пайл нацелиться? Уморить его, бурбона доморощенного, супружескими придирками? Нет уж, сыта по горло этим пиратским утесом.
Орех оказался сморщенным подслеповатым стариканом. С любопытством оглядел гостей, приказал жене, крепкой бабенке, подать Старому пива. Телохранитель остался беседовать с хозяйкой, а Катрин и Зеро были загнаны для экзекуции в крошечную коморку. Поглядывая на клиентов, Орех суетился вокруг стола. Пересчитал серебряные украшения, завистливо помотал плешивой головой. Высыпал серебро в плошку с мощно пахнущим спиртным. Проведенную дезинфекцию Катрин одобрила, количество подлежащих установке украшений — нет. На ее долю пришлось двенадцать разнокалиберных сережек. Большинство из них были, очевидно, изъяты у бывших владельцев принудительно, но не в этом дело. Двенадцать дырок — это перебор. Скромнее нужно быть.
– Раздевайтесь, — приказал Орех.
Зеро принялся безропотно развязывать штаны, Катрин медлила. С каких это пор уши необходимо в голом виде прокалывать?
Орех мигнул на рослую блондинку выцветшими глазками:
– Заголяйся, красавица. Без дурного. Лорд приказал вас оглядеть, род ваш и племя выяснить. Если порча есть, надобно снять. Мало ли...
Катрин неохотно потянула с себя платье. Знахарь уже вертелся вокруг обнаженного Зеро. Чуть ли носом не водил по смуглой коже. Когда нагнулся ниже, Зеро в панике посмотрел на бывшую хозяйку. Катрин успокаивающе махнула рукой, — сморщенный лекарь производил впечатление старого безобидного гриба.