Вернуться
Шрифт:
После короткой паузы Хенк спросил:
– А если сигнала твоего не будет?
– Тогда действуй по собственному усмотрению. Ты и Ква — самые опытные. Разберетесь. Жаль, что одноглазый нездоров. Он боец что надо. Ну, будем надеяться, Полумордый и за орудием не оплошает.
Квазимодо похлопал по ложу эвфитона:
– В порядке. Смазать, конечно, не помешало бы, да все руки не доходили. Ну, все равно, — два-три раза мы с ним не промажем. Дальше совсем весело станет. Ты, Жо, сильно не поднимайся, прикрывать меня не нужно, — одноглазый шкипер кивнул на снятую с петель створку люка, — щит у нас шибко убедительный, только
Жо оглядел кокпит, — оружия здесь хватило бы на десяток бойцов.
– Ква, когда рукопашная начнется, мне что делать?
Одноглазый улыбнулся неестественно ровными зубами:
– Да ты, кадет, лучше меня знаешь. Тебя же сама Кэт учила. Режь всех подряд, кроме меня. Вини на носу — его от нас мигом отрежут. Леди с Хенком тоже в окружении будут. Так что не стесняйся. Все кто на кокпит сунутся, — они наши с тобой.
– Ква, может не нужно драккар атаковать? — с внезапной дрожью прошептал мальчик. — Мы же силы дробим.
– Другой план предложишь? — поинтересовалась Катрин, неслышно появившаяся на корме. — Не суетись. Если вдуматься, — то это мы их силы дробим. Если островитяне чего и не ожидают, так это нашей атаки.
– Это точно, — согласился Ква. — Островитяне сроду по-настоящему в морду не получали. Когда я с ними когг брал, на том "купце" заранее так все обделались, что штанами к палубе прилипли. С нами так легко не выйдет. И, правда, не суетись, Жо.
– Я не суечусь, — с досадой пробормотал мальчик. — Мне бы наш план понять.
– Если бы у нас было шесть катамаранов, и мы охотились за этим неугомонным конунгом, я бы тебе план в подробностях изложила, — заверила наставница. — Поскольку расклад иной, — мы импровизируем. И пытаемся прихватить на дно побольше этих хорьков бородатых. Раз ты не суетишься, и с артиллерийскими приготовлениями вы закончили, напомни мне, — у нас вроде бы запас масла для светильников был?
– Отличное масло, — с сожалением сказал Квазимодо. — Такое в Глоре не меньше "короны" за кувшин идет. Копоти совсем не дает, и аромат приятный.
– Нет, какой все-таки торгаш в тебе зря пропадает, — Катрин засмеялась. — Без копоти, — это то, что нам нужно. Жо, попробуй "коктейль Молотова" соорудить.
– Снаряды из масла плохие получаются, — предупредил Ква. — В полете фитиль тухнет.
– Я, вообще-то, не хочу бородачам "Квадро" оставлять, — весело сказала Катрин. — Морды у них от такого счастья треснут. Да и вообще, мы с Жо привыкли воевать с огнем и громким бабаханьем. Чего ж сейчас от вредных привычек отказываться?
Жо кинулся искать подходящие сосуды, — чтобы и в руках не разлетелись, и при ударе треснули легко. На палубе появился облаченный в доспехи, со шлемом под мышкой, Хенк. Выглядел он внушительно, — настоящий центурион.
– Пора бы и начать.
– А я не тороплюсь, — сказал Вини-Пух, перебирающий "болты" за рундуком на носу. — Сперва и пообедать не отказался бы.
– Тогда Хенку в панцире тесно будет, — заметил Квазимодо. — Он же у нас не лангуст. Где вы лангуста с бородой видели?
Туман медленно расходился, над морем неторопливо всплывало блеклое солнце. "Овечий хвост" продолжал безжизненно торчать на якоре, и
команда "Квадро" начала маяться.– Может они ждут, когда мы на них нападем? — предположил Вини-Пух. — Или когда мы удирать бросимся?
– Они нас еще не видят, — объяснил Квазимодо, любовно полируя тряпкой толстое древко карро. — Вот заметят, тогда все быстренько полетит-покатится.
– Может, не заметят? — простонал разговорившийся со страху Зеро.
– Наше солдатское дело, — ждать терпеливо, да на помощь богов надеяться, — сказал Хенк, возясь с поножами. Щитки для защиты голеней были ему великоваты.
Зеро протяжно и тихо застонал, не сводя взгляда с пугающе неподвижного силуэта драккара.
– Хватит блеять, — приказала вновь появившаяся на палубе Катрин. — Наблюдай, бесстрашный латинянин. Остальные могут перекусить. В нашем положении, дырка, что в полном желудке, что в пустом, — особого значения не имеет. Не от перитонита к предкам отправимся.
Катрин поставила на столик кокпита поднос с импровизированными бутербродами. Жо посмотрел на солонину и толстые ломти сыра с отвращением, — есть абсолютно не хотелось. Зато шкипер с явной готовностью ухватил кусок лепешки, морщась, сел, и вытянул больную ногу.
– Пивка бы глотнуть не помешало. На Редро, между прочим, удивительно паршивое пиво делают. Повывели всех клураканов и давятся каким-то дерьмом жидким. Да еще нахваливают, — мол, лучшего пива во всем мире не сыскать, — одноглазый напрягся и вспомнил нужное слово. — Шавинисты островные.
Жо засмеялся и потянулся к аппетитному кусочку с сыром. Руку мальчика отодвинул громоздкий Хенк:
– Тяжеловооруженные латники питаются в первую очередь.
Хенк без церемоний сгреб облюбованный Жо кусочек и почти целиком засунул в бородатую пасть.
– Ты бы сегодня пособраннее был, кадет, — насмешливо заметила Катрин.
Хенк глянул на предводительницу и перестал жевать. Вини-Пух, завладевший лепешкой с огромным ломтем солонины, тоже замер.
– Ах, леди, я сразу нашу Блоод вспомнил. И "Померанцевый лотос", — мечтательно сказал Квазимодо.
Катрин была в полной боевой форме. Кожаная безрукавка усиленная бронзовыми бляхами надета поверх темно-розовой шелковой рубашки. Узкая талия стянута ремнем, отягощенным черными ножнами поигнарда, сзади за пояс заткнут топор-барте. Новые — всего с парой пятен, светлые штаны ладно обтягивают стройные бедра. Колени дополнительно защищены повязками из безжалостно разрезанной косынки. На голове командирши красовалась нарядная черно-белая шапочка. Украшений на наставнице было больше, чем когда-либо доводилось видеть Жо. Но главное, — Катрин была воинственно накрашена. Густые тени вокруг глаз, резкие полосы румян на скулах, кроваво-алый рот...
Жо понимал, что эту дикарскую вызывающую яркость мама вряд ли бы одобрила. Но... но на палубе готовящегося к последнему бою корабля, это было то что надо. Красивая женщина-воин. Очень красивая. Очень жестокая. Таких, где валькириями или амазонками именуют, где по-иному называют, но неизменно с трепетом и восторгом. Зря Кэт делала вид, что к хаяда холодно относится. Недаром ее в племени уважали, недаром и исключительно шепотом о ней упоминали. Хоть и не родовой тотемный узор на ее лице красуется, — просто макияж вызывающий, — но кровь Екатерины — кровь истинных воинов, и не важно, что с востока она, а не из индейских лесов.