Верные, безумные, виновные

Эрика захлопала в ладоши:

– У меня есть для вас игровой столик!

– Здорово! Правда, девочки? – произнесла Клементина притворно-веселым тоном, как будто Эрика предложила детям нечто неподходящее и скучное, вроде вязания крючком.

– Смотрел вчера игру? – спросил Сэм у Оливера.

– Ну конечно, – ответил Оливер с видом человека, намеревающегося сдавать экзамен, к которому усердно готовился.

По сути дела, он смотрел накануне игру только для того, чтобы ответить на вопрос Сэма. Как будто, если он изобразит интерес к спорту, это повлияет на исход сегодняшней встречи.

У Сэма был довольный вид. Обычно разговоров о спорте с Оливером не получалось.

– А как та подножка в первом тайме, а?

– Сейчас же прекратите! Мы не хотим разговаривать о футболе! – вмешалась Клементина. – Положите конец нашим мучениям. О какой такой тайне нам надо поговорить?

Эрика заметила, что Оливер запаниковал. Они по-прежнему топчутся на месте. Не так это должно было происходить.

– Мы не скажем ни слова, пока каждый спокойно не усядется на свое место, – сказала Эрика.

Может быть, таблетка уже подействовала. Сердце билось ровно.

– О-о, какая herrschs"uchtige Frau! – воскликнула Клементина.

– Что это такое? – спросила Холли.

– Это значит по-немецки «командирша», – ответила Эрика. – Удивительно, что твоя мама помнит такое длинное слово. Попросим ее сказать его по буквам?

Когда им было по тринадцать, Эрика с Клементиной изучали в школе немецкий и пристрастились к немецким ругательствам. Они наслаждались резкой трескотней звуков этого языка. Иногда они пихали друг друга, но несильно, чтобы чуть-чуть потерять равновесие.

Это было одно из немногих общих увлечений.

– Только потому, что у нее оценки были лучше.

Клементина закатила глаза.

– О-о, всего двадцать оценок лучше или около того, – сказала Эрика. – Dummkopf [1] .

Она получила ровно двадцать две оценки лучше, чем у Клементины.

Клементина рассмеялась, как будто с нежностью, и Эрике стало легко. Надо постараться всегда быть такой – беспечной и спокойной, не слишком эмоциональной, а если и проявлять эмоции, то с юмором и шармом, не досаждая окружающим.

1

Тупица (нем.). – Здесь и далее примеч. перев.

За несколько минут они все устроили – девочки с удовольствием клеили блестящие розовые наклейки на картон. Эрика была горда тем, что игровой столик понравился. Конечно понравился. Маленькие девочки любят заниматься поделками. У Клементины в детстве был такой столик. Эрика его обожала: аккуратные маленькие коробочки с наклейками, флаконы с клеем. Клементине, конечно, нравился тот столик, так почему же она не поставила такой для собственных детей? Эрика не рисковала предложить подруге такое, поскольку часто замечала, что ее интерес к девочкам воспринимается как критика.

– Мне нравятся эти крекеры с кунжутом, – сказала Клементина, когда они уселись друг напротив друга в гостиной.

Она подалась вперед, чтобы взять крекер, и Эрика мельком увидела ложбинку между ее грудей. Белый бюстгальтер. С шеи свисала изумрудная подвеска, которую Эрика подарила ей на тридцатилетие. Кофейный столик стоял далековато от дивана, и Клементина грациозно опустилась на колени, как гейша.

На ней был кардиган бирюзового цвета поверх белой футболки и длинная юбка с огромными белыми маргаритками на желтом фоне. Посреди бежевой гостиной Эрики она смотрелась как большое цветное пятно.

– Помню, ты то ли любишь их, то ли терпеть не можешь, – сказала Эрика.

Клементина снова рассмеялась:

– Крекеры – моя страсть.

– Она помешана на крекерах, – добавил Сэм.

Клементина, не спросив, отрезала кусочек сыра, положила на крекер и вручила ему.

– Папочка шутит, – пояснила она, закатывая глаза и вновь садясь на диван.

– Сделал маникюр – а, приятель? – спросил Оливер у Сэма.

А Эрика подумала: «О чем он говорит? Пытается быть общительным, типа „я простой австралийский парень, совсем как ты“, но получается у него все не так?»

Однако Сэм вытянул вперед руку, чтобы показать, что ногти у него выкрашены в коралловый цвет.

– Ага, работа Холли. Пришлось платить за привилегию.

– Неплохо она поработала, – заметила Клементина. – Надо только не забыть снять лак перед работой, чтобы никто не усомнился в его мужественности.

– Никто не усомнится в моей мужественности!

Сэм ударил себя в грудь, а Оливер рассмеялся – быть может, с излишним жаром, но, право, все складывалось хорошо. Правильный тон был найден.

– Что ж… – откашлявшись, начал Оливер.

Эрика заметила, что у него подергивается колено.

Чтобы унять дрожь, он положил на колено ладонь.

– Ну вот, чтобы вы поняли подоплеку… – начала Эрика.

– Должно быть, серьезная штука. – Клементина подняла бровь. – Подоплека.

– Последние два года я безуспешно пытаюсь забеременеть, – сказала Эрика.

Просто выскажи все. Не тормози.

Клементина вынула изо рта крекер, от которого собиралась откусить.

– Ты – что?

– У нас было одиннадцать попыток ЭКО, – сказал Оливер.

– Что? – не поверила Клементина.

– Сочувствую, – тихо произнес Сэм.

– Но ты никогда… – Клементина была поражена. – Я думала, ты не хочешь детей. Ты всегда говорила, что не хочешь детей.

– Мы очень хотим детей, – подняв подбородок, заявил Оливер.

– Тогда я была моложе, – объяснила Эрика. – Я передумала.

– Но я считала, Оливер думает так же, – сказала Клементина.

Она осуждающе смотрела на Оливера, словно ожидая, что он отступится, признает, что она права. «Ах, извини, конечно, ты права, мы совсем не хотим детей. О чем мы только думали?»

– Я всегда хотел детей, – признался Оливер. – Всегда.

Голос его стал хриплым, и он откашлялся.

– Но одиннадцать попыток ЭКО? – обратилась Клементина к Эрике. – И ты мне ничего не сказала? Прошла через все это, не сказав ни слова? Держала все в тайне последние два года? Почему ты мне не сказала?

– Просто мы решили никому не говорить, – неуверенно произнесла Эрика.

Клементина говорила обиженным тоном. Почти сердитым. Эрика чувствовала, что все меняется.

Постой… в чем дело? Ей никогда не приходило в голову, что она в состоянии обидеть Клементину, но теперь Эрика поняла, что многое воспринимала неправильно. Клементина – ее ближайшая подруга, а с друзьями принято делиться своими проблемами и секретами. Разумеется. Боже правый, это знают все. Женщины печально знамениты тем, что делятся всеми своими проблемами.