Веровы. Новый год

Обруч тоненьких ручек мгновенно сжимается в ещё более плотное кольцо.

Провожу рукой по распущенным волосам, пытаясь успокоить и поддержать.

– Они… шумные! – выносит обвинительный приговор дочь.

– Но весёлые, – апеллирую я.

– Мамочка, нам же хорошо вдвоём?

Я слишком хорошо знаю этот приём. Манипуляция чистой воды, но то, что Инга использует её сейчас против меня – моё собственное упущение. На работе это могло бы обойтись мне слишком дорого.

Чего мне будет стоить очередной и, скорее всего, последний отказ?..

Прикасаюсь пальцами правой руки ко лбу, как будто из подушечек в мозг может поступить тайное, ранее никому не известное знание о том, как же все-таки будет правильно…

– Мама? – тревожно требует подтверждения своего вопроса дочь.

– Да, милая, вдвоём нам хорошо… – склоняюсь над её макушкой, целуя и легонько подталкивая в спину: – Начинайте с Раей, я присоединюсь к вам через минутку.

Она вновь радостно подпрыгивает, на пару секунд повисая на моей шее, а потом сверкая розовыми пятками домашних сапожек, уносится на кухню с отмашкой для няни.

Мне нужно сделать всего лишь один звонок и вся эта история, наконец-то, закончится… по сути, даже не начавшись…

Ощущение, что телефон в моей руке сделан из свинца и, чтобы поднять его к уху, мне требуется приложить немало усилий.

– Иван, – проигрываю битву, первой прерывая паузу, образовавшуюся после соединения. – Обстоятельства…

– Стой, – его голос настолько спокоен, что я чуть ли не фыркаю в возмущении. – Ты остаешься дома? – уточняет все тем же ровным тоном.

– Да, я…

Вновь прерывает:

– Хорошо.

И, уже в свою очередь, разрывает связь.

Голова в единый миг освобождается от всех мыслей и только быстрые, глухие удары сердца бьются в замкнутом пространстве моей черепной коробки, не находя выхода и начиная потихоньку сводить с ума.

Это всё?..

Всё…

Опираюсь о стену спиной, высоко поднимая подбородок и заводя глаза в вверх.

Всё почти так, как я и хотела… с гордо поднятой головой…

– Андрей, – спустя минуту, избавившись от использованных салфеток, вношу изменения в наши планы я, – отбой. Мы остаемся дома.

– Принято, Виктория Юрьевна. С наступающим!

– Взаимно, Андрей, – из последних сил сдерживаю все-таки пытающийся сорваться голос.

И дело о мужчине, которому померещились настоящие чувства, отправляется в архив моей памяти.

Я с самого начала была права.

Дело закрыто.

***

Энджи

– Э-э-энджи! – слышу из кабинета громкий, раздраженный голос отца.

Ну что ещё? Я и так как белка в колесе с самого утра! Вроде бы всё под контролем.

Осматриваю гостиную на предмет проказ близнецов. Кроме пары-тройки голубых клякс на потолке ничего противозаконного. С этой резней облаков и их кровавых отпечатков мы разобрались ещё вчера.

– Энджи, – ещё более нетерпеливый призыв.

На подходе к кабинету пересекаюсь с Пашей, который хитро ухмыляясь, сначала жестом желает мне удачи, но сразу же сменив выражение лица на искреннюю скорбь, покачивает головой и резким движением проводит рукой по горлу.

Так значит, братец?..

Держу себя в руках, чтобы не отреагировать моментально.

Месть-месть-месть! Её подают только холодной!

Мило улыбаюсь и, наконец-то, захожу в кабинет.

– Да, пап? Звал?

– Собирайся, Эндж. У тебя очень срочное дело!

– Да неужели? – честно охреневаю я, наглядно представляя живописную картину поиска подснежников в чаще леса в новогоднюю ночь!

Глава 3

Энджи

– Пап, а если у меня не получится? – говорю, потирая ладошки друг об друга в надежде сбросить напряжение. – А если у неё будет совершенно противоположная реакция? Может быть, имеет смысл отправить Свету?

– Нет, – не задумываясь ни на минуту, отметает мои жалкие попытки снять с себя ответственность он. – Света в данном случае – запрещённый приём, ей она не сможет отказать.

– Но тебе ведь это и нужно! – усиленно киваю, подтверждая результативность своего предложения.

– Энджи, – отец, слегка прикрыв глаза, облокачивается на стол, упираясь подбородком в сложенные в замок руки, – что ты обычно делаешь, когда тебя загоняют в угол и вынуждают действовать под принуждением?

– Подчиняюсь, – начинаю понимать, к чему он клонит.

– А потом? – уже вовсю ухмыляется он.

– А потом никому мало не покажется! – фыркаю я, окончательно уловив смысл его объяснения.

– С тобой шансы уравновешиваются, – продолжает он. – Для неё не составит труда сразу же это понять.

– Пап, мне кажется, что ты слегка переоцениваешь мои силы. Извини, я сделаю всё, что смогу, но…

– Без "но", дорогая, ты просто возьмешь и сделаешь это! – его голос наполняется такой уверенностью, что мне не остаётся ничего другого, как согласиться и, уточнив ещё пару деталей, взять разгон прямо с места.

– Эндж, – догоняет меня его отклик уже в дверях, – для меня это очень важно!

Киваю и выскакиваю из кабинета.

Так, мне нужно срочно проконсультироваться со Светой, пара рекомендаций, по порученной мне сверхсекретной операции, совсем не помешает.

Нахожу её с Пашей и близнецами в беседке в саду. По голосам сыновей догадываюсь, что беседа опять носит обучающий характер. Федя со Светой доказывают что-то Паше с Петей, а те в ответ приводят свои контраргументы. Я обожаю принимать участие в таких разговорах, потому что, хоть и стыдно признаться, но многому учусь вместе с детьми.

Выжидаю подходящий момент и обнаруживаю своё присутствие, одновременно умиляясь открывшейся картине. Света и Паша сидят друг напротив друга, удобно расположившись в креслах. Мальчишки восседают у них на коленях, и те и другие укутаны в огромные тёплые пледы, из-под которых торчат только лица.

Не могу сдержать смешок.

– Какие-то инновационные японские методики, связанные с влиянием холода на улучшение мозговой деятельности?

– Э-э-эндж, – разочарованно тянет Пашка, Света же бросает на него победный взгляд, под одобрительное хихиканье близнецов. – Ты не могла сказать что-нибудь другое?