Вершины держат небо

– Кто-то крепко руки греет.

– Ну, кто?

– Да хотя бы снабженец, что нас тухлятиной кормит.

– Такие деньги лопатой гребут.

– Вот ему война нужна.

– Снабженец – мелкая сошка.

– Вот кто оружие чеченцам продает – тот миллионы баксов заколачивает.

– Ребята, не с того конца подходите.

– А с какого надо?

– Надо поставить главный вопрос.

– Ставь.

– Хочет ли президент прекратить войну?

– Хочет.

– Он сам говорил об этом.

– Но для этого надо уничтожить бандформирования, все, до последнего бандита, – внес ясность командир полка, наливая из самовара в чашку крутой кипяток.

– Легко сказать.

– А как это сделать?

– Мы попадаем в порочный круг.

– Послушайте меня, ребята, – подал голос скуластый крутоплечий офицер, усы которого напоминали Матейченковские. До этого он сидел молча, слушая спорящих, и только перекатывал желваки на впалых щеках.

Шум спора несколько приутих – видимо, офицеры уважали своего немногословного собрата.

– Вы же знаете, я сам казак, из этих мест, родился недалеко, за Тереком, в станице.

В полном молчании он продолжал:

– У нас, казаков, своя точка зрения на Чечню.

– Какая же? – спросил Матейченков.

– Чечня России не нужна.

– Совсем?

– Совсем.

– А почему?

– Единство России разрушится, как карточный домик, если Чечня, не дай бог, сумеет выиграть.

– Принцип домино…

– Столько крови положили, чтобы ее завоевать… И что же, неужели все это – псу под хвост?

– Это наши исконные земли.

– Так всю территорию раздадим и с голым задом останемся, – произнес краснощекий.

– Зубами держать Чечню.

– Любой ценой.

Скуластый офицер спокойно выслушал все возражения, а когда поток их иссяк, сказал:

– Я до армии преподавал в школе математику. И сейчас докажу вам, как теорему, что я прав.

Комбат одобрительно кивнул:

– Попробуй.

– Но сначала необходимо выяснить существенный вопрос: где проходит граница между Чечней и Россией?

– Это не вопрос.

– Карту посмотри.

– Учитель, а географии не знаешь.

– Правильно, братцы: зачем учить географию, если есть извозчики, – заметил кто-то, но шутку не приняли: разговор шел серьезный, вполне можно сказать – жизненно важный.

– Вы о какой карте говорите?

– Обычной, которая утверждена правительством, и которая имеется в штабе каждого объединения.

– Это карта современная, – сказал скуластый офицер. – Она возникла при Советском Союзе и отражает тогдашнее состояние дел. Но теперь, извините, даже такой страны нет – Советский Союз.

– А карта осталась.

– Это и плохо, – возразил скуластый. – Отсюда – все беды, от которых мы не сможем избавиться.

– Что вы имеете в виду? – заинтересовался Матейченков.

– Давайте обратимся к нашей истории, – сказал офицер. – Совсем недавней. Не за царя Панька, а к девятнадцатому веку. Те земли, которые мы считаем исконно принадлежащими Чечне, исстари принадлежали нам…

– Кому – нам?

– Казакам.

– А то случилось, что Сталин не любил казаков.

– Он и чеченцев не любил.

– Но нас – больше. И потому отдал наши земли чеченцам.

– А казаков куда девали?

– Кого казнили, кого в ссылку отправили. Считалось, что мы царские палачи и сатрапы, берегли трон да изничтожали революционеров, – сказал казак.

– Разве не так? – спросил кто-то.

– Не так. Мы защищали страну, берегли ее государственные границы, это после революции и не понравилось большевикам.

Кто-то спросил:

– Отдали земли. А что дальше?

– На самом деле это была народная трагедия, корни нынешнего конфликта уходят в нее. Чеченцы с радостью переселились на тучные земли, однако заниматься хлебопашеством, как рассчитывало тогдашнее правительство, не стали.

– Почему?

– Не тот у них менталитет. Сами знаете, чем предпочитают заниматься горцы. Их интересует совсем другое…

– Люди меняются.

– Горец – он и в Африке горец. О каком хлебопашестве речь, ежели они только на оружие молятся? У них до сих пор кровная месть в ходу, как сотни лет назад.

Кто-то заметил:

– Этого требует мусульманство.

– Чепуха! – резко возразил казак. – Так могут говорить только малообразованные люди.

– Это верно, – поддержал его генерал Матейченков, внимательно слушавший вспыхнувшую дискуссию. – Посмотрите Коран – там нет ни слова о кровной мести, – добавил он.

– Откуда же она возникла?

– От экстремистов разного рода, которых мы называем ваххабитами, – сказал генерал.

– Я даже не хочу сейчас говорить, кто лучше, мы или чеченцы. – продолжал казак. – Просто мы – разные. Понимаете – разные. Поэтому дружбы у нас никогда не получится. Такая дружба – только сказки близоруких политиков.

– Допустим, так, – произнес краснощекий – к этому времени от выпитого чая он стал малиновым. – Что же ты предлагаешь?

– Да, – добавил сидевший с ним рядом. – Вот назначили тебя президентом – что станешь делать?

– У меня программа давно готова, – глаза казака озорно блеснули. – Мы со станичниками давно ее обсуждали. Сейчас заграница особенно много о Чечне ратует. Выступает, видите ли, за ее свободу и независимость. И доллары подкидывает, и оружие современное, и добровольцы из мусульманских стран в Чечню все время просачиваются, в специальных лагерях обученные.

– Не только из мусульманских стран, – перебил кто-то. – Я слышал, ребята из отряда внутренних войск захватили группу волонтеров, так те и вовсе с Украины.

– А снайперши из Прибалтики, – добавил другой. – Белые колготки. Сколько они наших ребят повыбили!?

Казак кивнул:

– Все верно. Я уж не говорю о цивилизованной демократической Европе, которая заступается за Чечню, ничего по сути о ней не ведая. Не зная броду, суется в воду.

– Не забывай, ты президент, – подначил кто-то. – Долго не рассусоливай. Твои действия?

– Я лично немедленно дал бы Чечне независимость. Пусть те, кто за нее заступаются, забирают ее себе и носятся, как с писаной торбой. А я посмотрю, что запоют французы или итальянцы, когда чеченцы начнут похищать из них рабов. Да кстати, и рабынь: вот многоженство мусульманская религия не отрицает, это точно.