Вертикальный мир. часть первая Интуиция

– Совершенно верно, - улыбнувшись, подтвердил штурман.
– Только не влево - вправо, а вниз и в вверх. Для поворотов вбок служит второй штурвал. И не капитан, а старший матрос. Капитан сидит вон в том кресле. И он ничего не крутит. Только думает и командует. А крутимся все мы.

– А вы где сидите?

– Увы, сидит только капитан. Остальные только стоят или бегают. Арк будет, в основном, торчать здесь, за штурманским столом, ну а я за рычагами управления стрельбой. "Небесный каратель" это крейсер чистого неба, его основное оружие - артиллерия главного калибра.

– Чистого неба? Мы не можем летать в облаках?

– Можем, конечно. Просто по типу вооружения флот делится на чистый и облачный. У нас больше орудий и нам лучше сражаться на расстоянии, в ясную погоду. Корабли облачного неба стараются приблизиться к противнику при плохой видимости и у них больше торпедных аппаратов и самолетов.

– Вирт, а чем отличается самолет от корабля, ведь и те и другие летают?

– У самолетов нет цистерн плавучести, поэтому они гораздо меньше и немного быстроходнее. Самолеты существовали даже на Земле. Там они летали очень быстро. Но и в плотной атмосфере Титануса самолет почти в два раза быстрее нас. Только они не могут летать так долго, как корабли.

– А в темные века в сражениях использовали драконов.

– Сейчас тоже есть корабли-фермы. Дракон, к брюху которого подвешена торпеда, может принести немало бед.

– Варварство. Бедные животные.

– В таком случае "Небесный каратель" это цивилизованное варварство. Две носовые двухрудийные башни главного калибра, одна кормовая, по четыре орудия в казематах каждого борта. Двадцать вспомогательных орудий для стрельбы по самолетам и драконам. Есть шесть торпедных аппаратов и три самолета. Новейшее средство уничтожения себе подобных.

– Вирт, вы говорите как пацифист.

– Я морской офицер. Но мне не нравится убивать. Я просто люблю летать. Хотите посмотреть на паровые двигатели? На вахте сейчас Мекрос, я собирался спуститься к нему.

***

По сравнению с хаосом, царившем в машинном отделении, капитанский мостик казался просто оазисом уюта. Тириста уже поняла, что главной деталью интерьера любого помещения крейсера являлись трубы. Алюминиевые и медные, они тянулись везде, во всех направлениях и служили артериями, по которым струилась жизнь металлического гиганта. Машинный зал был сердцем, в котором эта жизнь зарождалась. Огромные рычаги и шестеренки, цилиндры и маховики. Большая часть механизмов, казалось, дремала. Они будут работать в рейсе, обеспечивая кораблю подвижность, тепло, свет и плавучесть. Но и работающие вспомогательные котлы создавали неповторимую какофонию индустриальных звуков. Откуда-то из недр этого храма механики вынырнул Мекрос. Он бы весь вымазан в машинном масле, даже фамильный характерный нос украшали желтые пятна.

– Вирт, эти уроды, - начал он, даже не заметив присутствия дамы.
– Эти сухопутные крысы забыли установить прокладки в трубы вспомогательного котла. Добрый день, Тириста. Обязательно отметь в вахтенном журнале, нам нужны рабочие руки и время.

– Привет, отмечу, - даже не удивившись напору, ответил Вирт. История, древняя как мир. Корабль готовится в рейс, механики матерят береговых специалистов, те обижаются на несправедливые нападки, штурмана мечтают оказаться в спокойном штормовом небе и только капитан бдит и держит руку на пульсе.

– Ты сильно занят?

– Не очень. Дал транды "исполнительным" и могу попить кофе, пока не вылезет очередная гадость.

– Отлично. Тогда расскажи Тиристе о машинах и механизмах. Мичман хочет проникнуться морской романтикой.

– О, мичман! Поздравляю с новым званием!

– Звание я получила еще в контрразведке. А вот на корабле впервые. У вас тут...весело. Расскажите, пожалуйста, как здесь все крутится?

– Видите ли, милая леди, я сам толком не знаю, - затравленно оглянулся по сторонам механик.
– Это самая страшная тайна слуг пара. Мы просто ходим вокруг этих медных чудовищ и важно надуваем губы. А оно крутится само!

– Знаете, в какой-то момент я чуть было не поверила. Аж волосы на голове зашевелились, - рассмеялась Тириста.
– Обещаю как-нибудь рассказать вам байки охотников на драконов. В отместку.

– Вы, наверно, думаете, что сказки про драконов более загадочны? А на корабле любая деталь сделана человеческими руками, и все известно и понятно? На самом деле каждый паровой котел живет своей скрытой от нас жизнью. Мы даже не знаем толком, почему горит воздух в присутствии железа, а это не самая странная загадка.

– Я думала, что этому учат в школе, быстрое окисление железа в атмосфере приводит к возгоранию воздуха. Пока все железо не превратится в ржавчину, оно служит катализатором.

– А вы знаете, что существуют достоверные свидетельства того, что на Земле воздух никогда не горел? И железо использовалось на исконной планете так же, как мы используем медь и алюминий. А пушки стреляли не с помощью пара, а сухого порошка под названием "порох".

– Но если не железо, то, что они использовали в качестве топлива?

– На Земле существовали сложные и во многом непонятные для нас механизмы. На Титанусе во многом проще. Сунул в котел железную решетку катализатора, обеспечил приток воздуха и воды... ладно, не буду забивать вашу хорошенькую голову скучными техническими деталями. Лучше пойдем, покажу вам паровую машину бортового орудия, мы сейчас как раз распотрошили восьмой ствол, пытаемся разобраться, почему давление в нем на треть меньше, чем в остальных.

Громада орудия главного калибра поразила даже Вирта. Отвык от вида настоящей грозы небес, имея дело со слабенькими стомиллиметровыми пукалками галеона. Паровая пушка левого борта грозно торчала из каземата и была способна пробить броню линкора с расстояния пары километров. Дальнобойность орудий тоже поражала воображение. Легкобронированный крейсер разведки рисковал получить в борт семьдесят килограммов горящего железа на расстоянии пяти километров. Вирт заинтересовался было необычной маркировкой снарядов лежащих на стеллажах, но его опередила Тириста:

– Эти жуткие железяки, почему они разного цвета?

– Видите ли, уважаемая леди. Штурмана Адмиралтейства весьма разборчивые джентльмены. То они хотят пробить бронзовую броню толщиной с дверь сейфа в главном хранилище секции, то вдруг начинают палить по легкому алюминиевому эсминцу. Для этого мы используем разные снаряды. На этой полке лежат железные болванки, способные устроить пожар, пробив броню линкора, а этот снаряд состоит из отдельных прутков, разлетающихся во все стороны при слабом ударе и создающими целый очаг возгорания.

– А вот это что-то новенькое, - указал Вирт на дальнюю полку.
– На галеоне таких не было.

– И не будет. Новейшая разработка, только для калибров двести миллиметров и более. Для массового уничтожения живой силы противника и слабо бронированных животных. По сути, каждый такой снаряд представляет собой паровую машину, обложенную со всех сторон железом. Механизм снаряда активируется перед выстрелом и взрывается после попадания во вражеский корабль. Разброс осколков просто чудовищный. Но снаряд страшно дорогой и за каждый придется отчитываться, так что, Вирт, очень прошу, не злоупотребляй.