Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
— Невидимая сила упорядочила опилки. Но разве это сделал Бог? Нет — электромагнитное поле.
Сменился кадр, и Эдмонд стоял теперь рядом с большим батутом, по ровной поверхности которого были разбросаны сотни стеклянных шариков.
— Неупорядоченный хаос, — сказал Эдмонд, — но если я сделаю вот так… — Он положил на батут тяжелый шар для боулинга и чуть подтолкнул. Шар прокатился до центра и замер, продавив эластичную поверхность. И тут же маленькие шарики скатились в образовавшуюся плавную воронку, собрались в ровное кольцо вокруг шара для боулинга.
— Невидимая рука Бога? —
На экране снова появилось лицо Эдмонда.
— Как видите, жизнь — не единственный пример порядка в природе. Мертвая материя вполне может сама выстраиваться в сложные структуры.
На экране замелькали примеры самоорганизации материи — вихревая воронка торнадо, снежинки, рябь на воде, кристаллы кварца и кольца Сатурна.
— Вселенная способна организовывать материю, и это вроде бы противоречит закону увеличения энтропии. — Эдмонд тяжело вздохнул. — Так к чему же стремится природа? К порядку? Или к хаосу?
Теперь Эдмонд шел по дорожке к Массачусетскому технологическому институту, знаменитому зданию с куполом.
— Большинство физиков считает, что природа предпочитает хаос. В мире царит энтропия, и Вселенная целенаправленно движется к беспорядку. Не очень оптимистические перспективы. — Эдмонд сделал паузу и улыбнулся. — Но сегодня мы встретимся с молодым физиком, который знает один секрет… Этот секрет поможет нам понять, как появилась жизнь.
Джереми Ингленд?
Лэнгдон вспомнил это имя. Молодой, тридцати с небольшим лет профессор МТИ, восходящая звезда Бостонской академии, наделавший много шума в новой области — квантовой биологии.
Так случилось, что Джереми Ингленд и Роберт Лэнгдон учились в старших классах в одной престижной школе — Академии Филлипса в Эксетере. И Лэнгдон впервые узнал о существовании Джереми, прочтя его статью в журнале выпускников Академии. Статья называлась «Диссипация как причина адаптивной организации». Лэнгдон не очень понял смысл, его заинтересовало другое — блестящий ученый был одновременно глубоко верующим ортодоксальным иудеем.
Лэнгдон начал понимать, чем заинтересовали Эдмонда труды Ингленда.
На экране появился другой ученый, физик из Нью-Йоркского университета Александр Гросберг:
— Мы надеемся, что Джереми Ингленду удалось выявить физические принципы, которые лежат в основе процессов эволюции жизни.
Лэнгдон и Амбра в напряжении чуть подались вперед.
На экране появилось еще одно лицо.
— Если Ингленд докажет свою теорию, — говорил лауреат Пулитцеровской премии историк Эдвард Дж. Ларсон, — он обессмертит свое имя. И встанет в один ряд с Дарвином.
Господи! — мысленно воскликнул Лэнгдон. Он думал, Джереми Ингленд просто «что-то открыл», но, похоже, речь идет о настоящем прорыве в науке.
Карл Фрэнк, физик из Корнеллского университета, добавил:
— В науке каждые тридцать лет случается гигантский скачок… Возможно, это именно он и есть.
На экране замелькали заголовки.
Заголовки продолжались, потом стали перемежаться обложками научных журналов, которые твердили одно и то же: если Джереми Ингленд докажет свою теорию, это изменит мир. И не только мир науки, но и мир религии.
На экране застыл последний заголовок — из онлайн-журнала «Салон» от 3 января 2015 года.
БОГ В НОКДАУНЕ: БЛЕСТЯЩИЙ УЧЕНЫЙ ПРОТИВ ХРИСТИАН И КРЕАЦИОНИСТОВ.
МОЛОДОЙ ПРОФЕССОР МТИ ДОВЕЛ ДЕЛО ДАРВИНА ДО КОНЦА И ГРОЗИТ ВЫБИТЬ ПОЧВУ ИЗ-ПОД НОГ УПОВАЮЩИХ НА СОЗДАТЕЛЯ.
На экране снова появился Эдмонд. Теперь он шел по университетскому коридору.
— Так что же это за гигантский скачок, который так пугает креационистов?
Эдмонд лучезарно улыбнулся. Камера наехала на дверь с табличкой: englandlab@mitphysics.
— Не пора ли нам наконец познакомиться с виновником всего этого переполоха?
Глава 93
На экране появился молодой человек — Джереми Ингленд. Высокий, худой, с растрепанной бородкой и спокойной, почти мечтательной улыбкой. Он стоял у доски, исписанной уравнениями.
— Прежде всего, — скромно и благожелательно говорил Ингленд, — хочу обратить ваше внимание на то, что эта теория не подтверждена экспериментом. Пока это только гипотеза. — Он застенчиво пожал плечами. — Но если она подтвердится, последуют далеко идущие выводы.
Джереми начал излагать свою гипотезу, которая, как и многие идеи, «потрясающие основы», оказалась очень простой.
Насколько понял Лэнгдон, идея Джереми Ингленда состояла в том, что Вселенная существует с одной-единственной целью.
Рассеивать энергию.
Проще говоря, если где-то случится концентрация энергии, природа стремится к тому, чтобы эту энергию рассеять. Классический пример, о котором уже упоминал Кирш, — чашка горячего кофе на столе. Она всегда остывает, передавая энергию окружающим молекулам, согласно второму закону термодинамики.
Лэнгдон вдруг понял, почему Эдмонд расспрашивал его о мифах, касающихся сотворения мира, — во всех них присутствовала энергия или свет, который приходил из бесконечности и озарял предвечный мрак.
Ингленд считал, что фокус в том, как именно Вселенная рассеивает энергию.
— Мы знаем, что природа предпочитает беспорядок и возрастание энтропии, — говорил Ингленд. — Поэтому очень удивляемся, когда сталкиваемся с примерами самоорганизации материи.
На экране снова появились знакомые фотографии — вихрь торнадо, рябь на песчаном пляже, снежинки.
— Все это, — говорил Ингленд, — примеры так называемых «диссипативных структур» — то есть такого расположения частиц, которое позволяет системе более эффективно рассеивать энергию.