Весь Дортмундер в одном томе

– По телефону, Джон рассказал мне, что повредил ногу, и я не знал дома ли ты, поэтому я решил поберечь его силы, чтобы он не вставал,- и повернувшись к Дортмундеру спросил:- Так что случилось с твоей ногой?

– Он свалился с крыши,- ответила вместо него Мэй.

– Спрыгнул,- поправил Дортмундер.

– Извини, но у меня не получилось прийти прошлой ночью,- оправдывался Келп.- Работал тогда О’Хара?

– До определенного момента.

– До какого именно?

– Пока его не арестовали.

– Упс,- произнес Келп.- Но он только недавно вышел из тюряги.

– Возможно, ему перепадет обратно его прежний карцер.

Келп пил пиво и на момент задумался об изменчивости судьбы, которая могла выбрать его прошлой ночью вместо Джима О’Хары. Слава Богу, так не произошло. Он произнес:

– А где ты был, когда О’Хару арестовали?

– Прыгал с крыши.

– Падал,- исправила Мэй.

Дортмундер проигнорировал замечание и продолжил:

– Я провел всю ночь в женском монастыре.

Келп не совсем понял его шутку, но все равно улыбнулся:

– Хорошо,- только и сказал он.

– Монахини перевязали ему ногу,- продолжала Мэй,- и одолжили трость.

– И они хранят обет молчания,- сказал Дортмундер и начал пояснять,- поэтому там не было телефона, с которого я бы мог позвонить Мэй, чтобы она не волновалась.

– Конечно же, я волновалась,- заметила Мэй.

– Подождите. Ты провел ночь в женском монастыре?- переспросил Келп.

– Я ведь сказал тебе об этом.

– Да, но… ты имеешь в виду «был»? Ты пробыл в монастыре всю ночь?

– Он потянул свою лодыжку на крыше монастыря,- объяснила Мэй,- куда свалился с другой крыши.

– Спрыгнул.

– Так… я имею в виду…- Келп не знал, что сказать, взмахнул банкой пива, но это все равно не помогло выразить его мысли.- Я имею в виду,- снова начал он,- что именно ты сказал им? Причина, по которой ты находился на их крыше.

– Ну, они догадались обо все,- ответил Дортмундер ему.- На другой конец квартала приехали полицейские машины, сработала охранная сигнализация и так далее. Так что они сложили два плюс два и ...

– Эти монашки.

– Монашки, да.

– Хорошо,- у Келпа все еще были проблемы с формулировкой фраз.- Что они сказали?

– Ничего. Я говорю тебе, у них сейчас обет молчания. Правда, они пишут много записок.

– Записок,- повторил Келп, кивнул согласно, пытаясь уловить мысль.- Отлично. Что они писали?

Дортмундер почему-то выглядел смущенным. А губы Мэй почему-то сжались в жестокую и решительную линию, возможно по той же причине. Дортмундер произнес:

– Они предложили мне сделку.

Келп косо посмотрел на старого приятеля:

– Сделка? С монахинями? Что ты имеешь в виду под словом «сделка»?

– Им нужна его помощь,- пояснила за него Мэй.- У них была проблема, они молили о помощи, и тут снизошел Джон, упав на их крышу…

– Прыгнул.

– … и они решили, что он посланник божий.

Келп перестал коситься. Вместо этого он сделал очень круглые глаза:

– Ты? Послан Богом?

– Это была не моя идея,- защищался угрюмый Дортмундер.- Они это выдумали сами.

– Объясни все ему,- предложила Мэй.- Возможно, у него появится несколько хороших соображений по этому поводу.

– У меня уже есть хорошая идея,- сказал Дортмундер, но потом он пожал плечами и продолжил.- Верно. История такова. Есть куча монахинь, заточенных в центре города с их обетом молчания. В прошлом году к ним пришла новая сестра за последние пять или шесть лет.

– В это я могу поверить,- согласился Келп.

– Итак, эта девушка, которая новая, у нее был очень богатый отец, он выследил ее, узнал, что она пребывает в этом женском монастыре и похитил ее.

Келп был поражен таким поворотом истории:

– Прямо из монастыря?

– Прямо из монастыря.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать три.

Келп пожал плечами:

– Значит, она вполне взрослая и может делать то, что ей вздумается.

– За исключение того, что ее папа обращается с ней как один из тех почитателей культа, ну ты знаешь, эти муниты и как там их зовут. Он запер ее и провел депрограммирование.

Келп спросил:

– Депрограммирование из Католической Церкви?

– Да. Во всех ее письмах в монастырь, которые они мне показали, сказано, что этот парень просто давит на ее подсознание, день за днем. И все, что она хочет, все, что она говорит – вернуться в монастырь.

– И старик держит ее взаперти? Он не может, не с 23-летней.

– Но он делает это,- повторил Дортмундер.- Поэтому монахини пошли к адвокату узнать, что можно сделать. Адвокат вернулся и сказал, что тот мужчина очень и очень богат, у него настолько «глубокие карманы», что ты даже не поверишь. И если сестры попытаются что-либо предпринять, то он будет таскать их по судам, пока девушке не исполнится семьдесят три.

– Значит, она застряла,- сделал вывод Келп.

– Вот поэтому они решили, что я посланник Бога, хотя на самом деле я вор,- пояснил Дортмундер.

– Они верят, что я могу прокрасться в дом богатого парня и помочь ей сбежать.

– Что это за место?- спросил Келп.

– Пентхаус на верхушке здания в центре города. Вооруженные охранники повсюду. Подняться можно только на лифте, вход в который возможен при наличии специального ключа. Парень владеет целым домом.

– И как ты собираешься попасть в тот пентхаус,- задал логичный вопрос Келп.

– Этого я и не знаю,- ответил Дортмундер.

– И даже, если ты попадешь туда,- добавил Келп,- нет шансов, что ты вынесешь оттуда 23-летнюю девушку.

– Когда ты прав – ты прав,- признал Дортмундер и вздохнул.

– Итак, что же ты сделал далее? Подписал какие-либо документы?

– Нет. Мы просто пожали руки.

Келп не сдавался:

– И какую гарантию они получили от тебя? Исповедь?

– Нет.

– Твое имя? Домашний адрес?

– Ничего. Они спросили готов ли я заключить сделку, и я согласился.