Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
…Вся честная компания собралась в развалинах беседки за щелястым столом: доктор Мор, Князь, Паук и… кто-то четвёртый, широкоплечий, в очень знакомом комбинезоне…
А зачем тогда Рыба мне врала про Поля? Разыграть решила?
Я мигом оказался на месте, хотя щиколотка ещё побаливала.
Никто на меня даже глаз не поднял. Они сидели и выпивали – хорошо, основательно, с размахом. С утра пораньше. На столе стояла огромная стеклянная бутыль с фермерской продукцией и разнообразная закуска.
Потеснил я Князя на лавочке и уселся
Только это был не Поль. Это был дядя Ори. Я сразу его узнал, несмотря на то, что безобразные рубцы на лице исчезли и даже седины в волосах вроде бы убавилось…
Он тоже меня узнал.
– Чаки, – сказал он. – Какой ты стал большой – настоящий мужик уже! Как незаметно годы-то пролетели, словно во сне…
И опустил голову на руки.
Тогда понял я, что Ори Яррик больше никакой не сумасшедший, а просто хорошо поддатый солекоп…
Неужели доктор Мор и его вылечил?
Сам доктор уставился на меня и ткнул указательным пальцем.
– Вот ты, – сказал он, – тоже меня осуждаешь. Все вы меня осуждаете. Взрослые и… невзрослые. Пойми, что наука – очень жестокое дело. Страшно жестокое. И именно дело! Предприятие… Ничего личного! И ничего лишнего… Когда мы извлекаем из пятнистого моллюска драгоценный алый шарик, то выбрасываем и мясо, и раковину! Вот так и здесь! Мясо меня не интересует! Пусть безмозглая плоть тихонько формирует шарики и не чирикает на несуществующем языке! Я спасаю миллионы! Я спасаю нацию, понимаешь ты это? Не смотри на меня так, мальчишка! Кто ты такой, чтобы осуждать гения? Лучше выпей и тоже не чирикай…
Говорить с ним сейчас было бессмысленно. Паук откинулся на спинку лавки и пребывал где-то у себя, на Голубой Змее. От дяди Ори тоже ничего толкового не ожидается…
Я толкнул Князя локтем:
– Давай отойдём. Поговорить надо.
Князь покорно поднялся. Я тоже поднялся и потащил его за рукав.
В холле санатория усадил я Динуата Лобату на диван, чтобы отрезвить парой оплеух.
Но это не понадобилось: Князь оказался совершенно трезвым. Только глаза у него были пустые…
– Полный джакч, – сказал он. – Полный и окончательный джакч.
– Ну и жрал бы со своим доктором самогонку, – сказал я.
Он помотал головой:
– Нет уж. Я и так в госпитале напорол дури… С капралом этим…
– Капрал наверняка замёрз на перевале, – сказал я. – Больше мы про него не услышим.
– Ну да, – сказал Князь. – Фиг тебе он теперь замёрзнет. Как и мы с тобой, впрочем. Кровь Охотника Поля течёт в наших жилах… Древний демон верно сказал, что великое дело – кровь… Джакч, забыл как там дальше…
– А ты с какой радости? – не понял я.
– Контрольная группа, – с гордостью сказал Князь. – Рыба, имей в виду – тоже. Так что применительно к ней принцип «убить нельзя» обогащается ещё одним смыслом.
– А дядя Ори, – спросил я, – он что – тоже в нашей кровавой команде?
– С дядей Ори другая история, – сказал Князь. – Дозер привёз его к нам. Ну, Рыба свела его в свою канцелярию и стала оформлять – у неё же всё по правилам! А он осмотрелся, потянул носом – и хвать
с полки коробку, в которой комбинезон Поля лежал! Сумасшедший – что возьмёшь? И сразу раздеваться! Рыба, конечно, отвернулась – даром что сама говорила, что для врачей стыда не существует. А когда опомнилась, он был уже в идеальном камуфляже… Ты этот комбинезон-то рассматривал как следует?– Нет, – опешил я. – А причём тут комбинезон?
– А притом, – сказал он. – Рыба мне показывала. Он с изнаночной стороны весь в каких-то сосудах и ворсинках. Изнутри он влажный и даже вроде бы пульсирует. Тут мы и поняли, что одежда эта сама по себе аптечка и даже больничка. И что Поль ещё быстрее встал на ноги, если бы Рыба его не раздела…
– И если бы мы его не нашли, – сказал я. – Отлежался бы мужик в лесу, пришёл в себя, сел в свою… эту…
И прикусил язык.
Но Князь ничего не заметил. Его занимала собственная идея.
– Мы всё исправим, – сказал он. – Поль теперь совсем как ребёнок. И словарный запас такой же. Но мы будем последовательно прокручивать перед ним все ментограммы – и он всё вспомнит…
– Ну да, – сказал я. – Так и позволит нам этот мясник прокручивать… Он лучше нас самих прокрутит… На нежный фарш…
Князь помрачнел.
– Я бы его сразу пристрелил, когда всё узнал, – сказал он. – Но Паук же мигом отвернёт голову… Паук его в обиду не даст. А стрелять в Паука я не стану, да и ты тоже…
– Зря Рыба с этими грибами затеялась, – сказал я. – Жили бы себе спокойно, развлекались, книжки читали…
– И никогда не увидели иной Саракш, – сказал Князь. – И жили себе как свиньи – рылом в корыто… Без цели, без смысла…
– Можно подумать, мы сейчас живём со смыслом, – сказал я.
– Да, – сказал Князь. – Я, например, живу с очень большим смыслом. У меня есть цель. И ради этой цели я пойду на всё… И ты пойдёшь за мной, я уверен. Потому что мы оба теперь над толпой этих джакнутых идиотов. Тем более, кое-какие возможности у нас уже есть…
– А будет ещё больше, – сказал я. – Пошли-ка к лодкам. Хочу показать одну штуку на том берегу. Если у тебя смелости хватит…
Когда-то Динуат Лобату именно этими словами убедил меня пойти в проклятый санаторий с проклятым доктором…
– Ага, – сказал Князь. – И молчал, придурок. Пошли.
…Мы ещё не добрались до озера, когда я услышал знакомый до омерзения звук.
– Вертолёт, – сказал Дину. – Добра не жди…
– Это, наверное, гвардейцы своего Паликарлика ищут, – сказал я. – Думают, он тут скрывается…
– Ну конечно, – сказал Князь. – Корнет Воскру уверен, что им здесь будут рады… А других пилотов у них нет!
– Тогда надо мужиков предупредить, – сказал я. – На господина Моорса мне наплевать, но дядька с Пауком…
– Не успеем, – сказал Князь. – В случае чего мы их прикроем отсюда. Из скорчера. Обзор-то хороший…
– Нам бы самим прикрыться, – сказал я. – Пока сверху не заметили. Хотя, может, они не сюда летят… Но давай-ка под берег спустимся!
Ну конечно! Очень даже сюда направлялся «Кренч-турбо». Сел на площадку перед левым крылом санатория…