Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
А ей действительно хотелось есть. Она была безумно голодна! Криста с наслаждением выпила бульон, съела все мясо, но овощи оставила Бену. Даже мясо с сандвича она сглотнула в момент, а затем потихоньку отщипывала крошки от булки, получая несказанное удовольствие от того, как они таяли во рту. И она попыталась растянуть эту благодать как можно дольше.
Наверное, надо было рассказать Бену обо всем. Им обоим это так нужно. Любому человеку необходимо прикосновение к другому. А она ведь тоже почти человек. Да, к ней уже прикасались люди — кто случайно, кто в отчаянной надежде на что-то. Те, кто отваживались ее коснуться, скорее
Когда Криста позволила Бену вчера поцеловать ее, она знала, что он может умереть. Но в то же время почему-то считала, что умрет и сама. И это ее мало тревожило. Первый раз в жизни она ощутила, что тоже не бессмертна, и с радостью поставила свою жизнь на кон. Но когда никто не умер, она даже отважилась ответить на поцелуй. Так, самую малость. Сейчас, стоило просто вспомнить об этом, сердце начинало скакать в груди, как сумасшедшее. У Бена зеленые газа, такие же, как у нее. И в них плещется такая нежность…
Он счастлив!
Криста вспомнила, что до сих пор еще ни разу не видела счастливых людей. Разве что директор…. А вся его свора всегда выглядела запуганной.
— И почему же ты меня поцеловал? — спросила она, пытаясь справиться с природной стыдливостью. Она боялась взглянуть на Бена, но все же совладала с собой и посмотрела ему в глаза.
— Потому что ты мне позволила, — улыбнулся он.
— А ты не боялся, что…
— Ты же не любишь, когда тебя боятся. Бояться, что ты можешь меня убить? Нет! Я создал свою теорию: люди получают то, чего ждут. Стало быть, те, кто тебя боялся, получали сумасшествие. Простая психация — и все.
Криста положила ладонь ему на грудь и тихо сказала:
— Ты ведь на самом деле ничего обо мне не знаешь… Тебе просто повезло. Нам с тобой повезло. — Она стала медленно расстегивать его рубашку. — Ты не выспался. Если уж кто-то должен стеречь твой сон — я готова.
Бен смутился:
— Есть еще и общие традиции. Если мы высадимся там, где есть женщины, ты должна будешь присоединиться к ним. Наверное, для тебя же будет лучше….
— А для тебя? Ведь до сих пор ты не знал, что такое женщина. Или я не права?
— Ты права, но ведь это не повод для…
— Для чего? — и Криста вдруг снова ощутила, как пылают щеки. — Я что, тебе не нравлюсь?
Его лицо просветлело. То ли радость послужила тому причиной, то ли ощущение румянца на собственных щеках — сейчас это было неважно.
— Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься.
— Тогда все в порядке, — мурлыкнула Криста. — Я останусь с тобой.
— Все не так просто.
— Все зависит только от нас, — вздохнула она. — А теперь тебе нужно отдохнуть. Даже если ты невосприимчив ко мне, отдых тебе необходим.
Глава 20
Вторжение в неизбежный ход событий — кто бы его ни предпринимал, бог или человек, — все же требует определенной осторожности.
Личный бункер Раджи Флэттери находился на глубине тридцати метров, поэтому во избежание возможных психических стрессов и приступов клаустрофобии потолки
были сделаны высокими и на них, а также на некоторых стенах транслировалось происходящее снаружи. В данный момент шли последние минуты боя у периметра: на всех мониторах охрана директора добивала последних бунтовщиков.— Все, завязывайте с этим и пришлите медиков.
Спасибо дирижабликам — теперь кругом пожары. Флэттери отдал приказ и, не дожидаясь подтверждения, отключил связь. Его бункер был со всех сторон окружен, словно сотами, различными комнатушками и офисами, где обитали безгласные исполнительные подчиненные (из которых личный доступ к директору имели хорошо если пятеро).
«Смешно: как мало нужно огня, чтобы все остыли!»
Флэттери смотрел, как отряды его коммандос безжалостно врезались в толпу и проходили насквозь, как нож в масле, оставляя за собой лишь тени, особо яркие и четкие под безжалостными лучами двух солнц Пандоры. И хотя сражение шло на экране, Флэттери почти чувствовал вонь горящих волос.
«Впечатлительность… Подсознание… что за дивные инструменты!»
Его личные телохранители топтались в предбаннике бункера. Так, на всякий случай. Да на всей Пандоре не было более защищенного места, чем его личные апартаменты. И обставлены они были со всем допустимым комфортом. Бокал с красным оркийским сам прыгнул к директору в руку. Из всех пандоранских вин он предпочитал именно этот сорт. Даже с утра пораньше.
— Капитан, — обернулся он к маячившему у дверей силуэту, — что с киношниками? Все прошло как задумали?
— Да, сэр, — раздалось в ответ натужное сипение. — Люди капитана Бруда захватили студию на орбите во время дневного выпуска. И что делать дальше, они тоже знают.
— А что с остальными головизионщиками… Ну, теми, которых послали снимать все это… безобразие?
— Капитан Бруд разрешил им вести съемку, сэр. Когда они закончат, капитан и его отряд отберут весь отснятый материал вместе со съемочным оборудованием. Он думает, что…
Но тут Флэттери, не совладав с собой, завопил на ни в чем не повинного адъютанта:
— Но если хоть кто-нибудь увидит это!.. Капитан Бруд… ему что, дан приказ думать? Кто распорядился? Вы?
Сипение превратилось в растерянное квохтание:
— Нет, сэр.
Флэттери был рад, что не видит лица адъютанта, — в бункере светились лишь экраны. У капитана полностью отсутствовал профиль: на месте носа у него располагались две щели, разделявшие широко поставленные глаза. Разговаривая с Неви, Флэттери мог хоть смотреть ему в глаза, но этому … б-р-р.
Директор заговорил, стараясь подпустить в голос как можно больше металла:
— Сегодня без моего личного одобрения в эфир не должен выйти ни один сюжет. Отряд капитана Бруда обязан полностью контролировать обстановку и заставить их пустить только то, что нужно мне, — даже если потребуется переписать весь материал заново. Ясно?
— Да, сэр.
— А эту жирную гусеницу, их менеджера, Милхауса, доставить ко мне в течение часа. Я должен добиться от них полного подчинения. Я не желаю терять очки на ваших ошибках! Скажите им, что пока могут пускать что-то из старых записей. По крайней мере, пока Бруд не заставит их записать то, что нам надо. А то, что происходит здесь, для всей остальной планеты должно остаться тайной за семью печатями.