Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция

— Я как раз собралась пообедать, Сестра, — сказала она. — Не хотите составить мне компанию?

— Мне надо поговорить с глазу на глаз с башаром, — сказала Одраде. — Если можно, я предпочла бы сделать это здесь. Я не хочу, чтобы меня видел гхола.

Швандью скорчила недовольную гримасу, не пытаясь скрыть свое разочарование в Одраде. Они там, в Капитуле, знают, в чем заключается верность! Но никто… никто (!) из них не в состоянии убрать ее с этого наблюдательного поста. У оппозиции есть свои права!

Ее мысли были ясны даже Тегу. Он заметил напряженную спину Швандью, когда она покинула площадку, оставив его наедине с Одраде.

— Очень плохо, когда Сестры начинают выступать друг против друга, — заметила Одраде.

Тег подал знак капитану, приказав ей очистить место от посторонних. Одни, сказала себе Одраде. Такие вещи можно решать только наедине.

Словно прочитав ее мысли, Тег сказал:

— Это мое секретное место. Сюда не может проникнуть ни один шпион. Никто не сможет за нами следить.

— Я тоже подумала об этом, — сказала Одраде.

— Наверху у нас есть специальная комната. Там есть даже кресла-собаки, если вы предпочитаете их.

— Я ненавижу, когда она пытаются покачать, — ответила она. — Мы не могли бы поговорить здесь?

Она коснулась плеча Тега.

— Может быть, немного пройдемся? У меня все тело занемело от сидения в корабле.

— Так что вы собираетесь мне сказать? — спросил он, когда они не спеша пошли по дорожке.

— Моя память больше не подвергается селективной фильтрации, — ответила она. — Она вся в моем распоряжении. Естественно, только женская память.

— Вот как? — Тег сжал губы. Это была не та увертюра, которой он ожидал. Одраде при первом же сближении постарается взять с него как можно больше. Отдавать она не собирается.

— Тараза говорит, что вы читали манифест Атрейдесов. Хорошо. Значит, вы понимаете, что он испортит настроение обитателям многих домов.

— Швандью уже сделала его предметом своей гневной филиппики против «вас, Атрейдесов».

Одраде значительно посмотрела на Тега. Все рапорты говорили о том, что Тег был внушительной фигурой. Впрочем, теперь она видела это и сама.

— Мы оба Атрейдесы — вы и я, — сказала она.

Тег насторожился.

— Ваша мать рассказала вам об этом, когда вы после окончания школы первой ступени вернулись в Лерней, — начала Одраде.

Тег остановился и посмотрел на женщину. Откуда она может это знать? Насколько он знал, никаких его встреч с Дарви Одраде никогда не было. Он не мог встречаться с ней раньше. Был ли он сам предметом специального обсуждения в Капитуле Общины Сестер? Он промолчал, вынуждая ее продолжать разговор.

— Я напомню разговор, который состоялся между мужчиной и моей биологической матерью, — сказала Одраде. — Они лежат в постели, и мужчина говорит: «Я успел стать отцом нескольких детей, прежде чем научился избегать тесных уз Бене Гессерит, после этого я снова смог считать себя свободным вступать куда мне угодно и сражаться за то, за что хочу я».

Тег даже не пытался скрыть свое удивление. Это были его собственные слова! Память ментата подсказала ему, что Одраде воспроизвела их с точностью записывающего устройства, сохранив даже исходные интонации!

— Мне продолжить? — спросила она. — Извольте. Мужчина говорит: «Конечно, это было до того, как меня послали учиться в школу ментатов. Она на многое открыла мне глаза! Оказалось, что я всегда был в поле зрения Общины Сестер! Я никогда не был свободным агентом».

— Даже тогда, когда произносил эти слова, — проговорил Тег.

— Именно так, — она взяла его за локоть, идя рядом с ним. — Все дети, которых ты зачал, принадлежали Бене Гессерит. Сестры не могли допустить, чтобы наши гены попали в дикий генетический пул.

— Даже если бы мое тело скормили Шайтану, гены все равно остались бы в распоряжении Бене Гессерит.

— В моем распоряжении, — поправила его Одраде, — ведь я — твоя дочь.

Он снова заставил ее остановиться.

— Я думаю, ты знаешь, кто была моя мать, — сказала она, предостерегающе подняв руку. — Имена произносить не обязательно.

Тег внимательно вгляделся в черты Одраде. Да, черты матери и дочери совпадают. Но что можно сказать о Луцилле?

Словно прочитав его мысли, Одраде сказала:

— Луцилла произошла от параллельной линии скрещивания. Замечательно, не правда ли, каких результатов можно добиться целенаправленной селекцией?

Тег откашлялся. Он не чувствовал никакой эмоциональной привязанности к своей невесть откуда взявшейся дочери. Прежде всего его внимания требовали ее слова и сигналы о ее задаче, которую она призвана здесь выполнить.

— Это не случайный разговор, — сказал он. — Это все, что ты должна была мне открыть? Мне помнится, что Верховная Мать сказала…

— Да, есть еще кое-что, — согласилась Одраде. — Что касается манифеста, то его автор — я. Да, да, это я написала его. Я написала его по поручению Таразы и следуя ее подробным инструкциям.

Тег оглядел зал, словно опасаясь подслушивания, и заговорил, понизив голос почти до шепота:

— Тлейлаксианцы распространили его по всему миру!

— Именно на это мы и надеялись.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Тараза сказала, что ты должна подготовить меня к…

— Скоро наступит время, когда ты должен будешь знать нашу цель. Это идея Таразы: она считает, что в тот момент ты должен будешь самостоятельно принять решение, то есть действительно стать свободным агентом.

Говоря это, Одраде увидела, что глаза Майлса подернулись дымкой размышляющего ментата.

Тег глубоко вздохнул. Зависимость и ключевые бревна! Чувство ментата подсказывало ему очертания какого-то гигантского паттерна, суть которого была ему недоступна из-за недостатка данных. Не было даже мимолетных сомнений в том, что все эти откровения вызваны отнюдь не чувством дочерней привязанности. Во всех воспитанницах Бене Гессерит преобладали черты склонности к основательности, догматизму и ритуалам. Одраде — его дочь из какой-то прошлой, почти забытой жизни, она была настоящей воплощенной Преподобной Матерью, полностью контролирующей свои мышцы и нервы и обладающей всей полнотой памяти своих предков по женской линии! Она была особью совершенно особого рода! Она знала о таких способах насилия, о каких не подозревает подавляющее большинство рода человеческого. Но это поразительное сходство, глубинная сущность все же оставались, и ментат всегда это видел.