Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция

— Верховная Мать?

Опять эта проклятая баба из Управления Связи! — Да?

— Беллонда говорит, что должна немедленно сообщить вам о послании, полученном с Баззелла. На планету прибыли какие-то чужаки и увезли с собой всех Преподобных Матерей.

Одраде вскипела от негодования.

— И это все, что она сообщает?

— Нет, Верховная Мать. Чужаки подчинялись женщине. Посланец сообщил, что она выглядела, как Досточтимая Матрона, хотя и не была одета в их одежду.

— И никаких сообщений от Дортуйлы или других?

— Им не дали такой возможности, Верховная Мать. Посланец — послушница первой ступени. Она прибыла на маленьком корабле-невидимке, следуя ясному приказу Дортуйлы.

— Передай Белл, чтобы она ни под каким видом не отпускала послушницу. Это очень опасный источник информации. Я займусь подготовкой посланца, как только вернусь. Посланцем должна быть только Преподобная Мать. Ты поняла?

— Конечно, Верховная Мать!

В ответе прозвучала обида от проявленного сомнения.

Это произошло! Одраде с трудом сдерживала волнение.

Они клюнули на приманку. Теперь… но надежно ли они проглотили крючок?

Дортуйла сделала опасный шаг, доверив столь щекотливое поручение послушнице. Зная Дортуйлу, можно было, правда, предположить, что это очень надежная послушница, готовая убить себя в случае захвата. Надо обязательно встретиться с этой послушницей. Видимо, она готова к испытанию Пряностью. Вероятно, это послание, которое Дортуйла посылает лично мне и никому другому. Это очень похоже на нее.

Беллонда, конечно, проявит недоверие. Глупо полагаться на людей, живущих на каторге!

Одраде вызвала Управление Связи:

— Соедините меня с Беллондой.

Портативный проектор имел не такое хорошее разрешение, как стационарный, но тем не менее позволял разглядеть Белл, сидевшую в рабочем кабинете Верховной Матери.

Сидит за моим столом, как за своим собственным. Превосходно!

Одраде заговорила, не давая Беллонде времени на очередную вспышку.

— Посмотри, готова ли посланница к испытанию Пряностью?

— Она готова.

Господи! Для Беллонды это покорность.

— Тогда присмотрись к ней. Может быть, она подходит на роль нашего вестника.

— Уже сделано.

— Есть ли у нее силы?

— Есть, и очень много.

Все черти преисподней, что происходит с Белл? Она поступает очень странно. Такое впечатление, что она перестала быть самой собой. Дункан!

— Да, вот еще что, Белл, Дункан должен получить открытый доступ в Архив.

— Он получил его сегодня утром.

Так, так. Встреча с Дунканом возымела свое действие.

— Я поговорю с тобой, после встречи с Шианой.

— Передай Там, что она была права.

— В чем?

— Просто скажи ей это.

— Очень хорошо. Должна сказать, Белл, что твои действия более чем удовлетворяют меня.

— Как же я могу ошибаться после того, что ты сделала со мной?

Беллонда улыбалась, когда они разъединили связь. Одраде обернулась, за ее спиной стояла Тамалейн.

— В чем ты оказалась права, Там?

— В контактах между Айдахо и Шианой есть нечто большее, чем то, что мы подозревали. — Тамалейн приблизилась к Одраде и понизила голос: — Не сажай ее на мое место до тех пор, пока не узнаешь, в чем состоит их тайна.

— Я понимаю, что тебе ясны мои намерения, Там, но… неужели они так прозрачны?

— Иногда да, Дар.

— Какое счастье, что у меня есть такой друг, как ты.

— Есть и другие, верные тебе люди. Когда прокторы голосовали вотум доверия, то в твою пользу громче всего говорила твоя способность к творчеству. «Вдохновение» — так определила эту способность одна из прокторов.

— Тогда тебе понятно, что я как следует помучу Шиану, прежде чем приму одно из моих «вдохновенных» решений.

— Естественно.

Одраде дала знак связистке убрать проектор и направилась к краю оплавленного остатка стены.

Творческое воображение.

Ассоциации вызывали странную смесь чувств.

Творчество!

Оно всегда опасно для пошатнувшейся, разделенной власти. Творчество всегда связано с чем-то новым, а новое всегда способно ослабить хватку власти. Даже воспитанницы Бене Гессерит относились к творчеству с некоторой долей недовольства. Спокойный и ровный ход судна всегда побуждает некоторых людей попытаться раскачать лодку. За действиями Дортуйлы чувствовалась стихия. Беда в том, что для творческих личностей необходимы участки стоячей воды. Они называют это частной жизнью. Потребовалось приложить усилие, чтобы вывести Дортуйлу из ее заводи.

Всего тебе хорошего, Дортуйла. Будь нашей самой лучшей приманкой.

Прибыли орнитоптеры — шестнадцать машин. Пилоты не скрывали недовольства этим новым заданием после всего, что им пришлось сегодня пережить. Эвакуировать целые поселки!

Расстроенная Одраде посмотрела на орнитоптеры, приземлившиеся на ровную оплавленную поверхность. Со сложенными крыльями, спрятанными в кожухи, они напоминали спящих насекомых.

Насекомые, спроектированные сумасшедшим роботом.

Когда они поднялись в воздух, Стрегги присела рядом с Одраде.

— Мы увидим червей? — спросила послушница.

— Возможно, но пока не поступало никаких сообщений об этом.

Стрегги, разочарованная ответом, отошла. Но ответ Одраде не побудил ее задать следующий вопрос. Истина иногда бывает горькой, а они вложили все свои надежды в последнюю ставку этой эволюционной игры, подумала Одраде.

Но почему мы должны для этого уничтожить все, что мы любим на Капитуле?

Параллельный поток сознания вызвал в памяти образ арки, ведущей к входу в здание из розового кирпича: ГОСПИТАЛЬ ДЛЯ НЕИЗЛЕЧИМЫХ БОЛЬНЫХ.

Не оказалась ли вся Община Сестер в таком госпитале? Или это было отражением того, что на пути Общины случилось так много неудач? Вторжение Другой Памяти имело свой смысл.

Неудачи?

Одраде поразмыслила. Если уж на то пошло, то мы должны считать Мурбеллу Сестрой. Нельзя сказать, что плененная Досточтимая Матрона была неизлечимым случаем, но она не подходила им по многим параметрам, и самое главное, ее обучение началось в очень позднем возрасте.

Какое спокойствие царит вокруг. Сопровождающие во все глаза уставились на бескрайний песок. Дюны, похожие на спины китов, выступали над поверхностью Пустыни, по которой изредка пробегала мелкая рябь. Раннее полуденное солнце высвечивало очертания дюн, подчеркивая ближнюю перспективу. Горизонт был закрыт облаками пыли.