Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Иешуа поднял голову, и взгляды их встретились. Хали уловила слабое свечение вокруг него — подобное тому ореолу, что окружал оставленное ею тело, прежде чем Корабль спроецировал ее сюда…
«Неужели он тоже проекция с Корабля?»
Солдаты заспорили о чем-то. Тот, что взял из толпы гвозди, помахал ими перед носом другого.
А Иешуа неотрывно смотрел на Хали, и она не могла отвести от него глаз. Он признал ее — это читалось во взгляде обреченного, в движении бровей — …и немного удивился.
«Иешуа знает, откуда ты», — вмешался Корабль.
«Он — Твоя проекция?»
«Эта плоть живет здесь как свойственно плоти, —
«Нечто свыше… Поэтому Ты и привел меня сюда».
«Так что же это, Экель? Что?» — В голосе Корабля отчетливо звучало нетерпение.
«У него есть где-то другое тело?»
«Нет, Экель. Нет!»
Она вздрогнула, подавленная разочарованием Корабля, и попыталась мыслить яснее, забыв о страхе.
«Нечто большее… большее… — И тут она поняла, что значит этот ореол. — Время не властно над ним!»
«Почти так, Экель». — Корабль был доволен. Это несколько успокоило Хали, но вопрос оставался открытым.
«В нем есть нечто неподвластное времени, — поправилась она. — Смерть не возьмет его!»
«Ты Меня радуешь, Экель».
Ее охватила радость — и тут же схлынула, когда Корабль властно потребовал:
«Смотри!»
Стражники пришли к согласию. Двое повалили Иешуа наземь, распластав поверх бруса. Третий взял гвозди и булыжником начал прибивать руки несчастного к деревяшке.
— Если ты и правда сын Божий, — гаркнул кто-то из толпы, — посмотрим, как ты выкрутишься!
Вокруг Хали взвихрился глумливый смех. Она прижала к груди стиснутые кулаки, с трудом сдерживая желание броситься помощь. Какое варварство! Ее трясло от собственной беспомощности.
«Все мы — дети Корабля!» Вот что хотела она крикнуть этим глупцам. Урок первых занятий по богоТворению, увещевания капеллана.
Двое солдат взвалили бревно на плечи — прибитый к нему человек повис на запястьях. Иешуа всхлипнул. Еще четверо подняли поперечину на древках копий и вогнали в паз, вырубленный в торчавшем между двумя крестами столбе. Один солдат забрался на небрежно сколоченную лесенку и для надежности привязал поперечину к столбу. Двое других подхватили болтающиеся ступни Иешуа — один их держал крест-накрест, а другой приколачивал к тому же столбу теми же гвоздями. Кровь стекала по дереву.
Хали, захлебываясь, хватала ртом воздух — только бы не упасть в обморок.
Когда солдат, проверяя крепость веревок, тряхнул поперечину, карие глаза Иешуа заволокло мукой, и несчастный, потеряв сознание, обвис на столбе.
«Зачем они мучают его? Чего хотят?»
Хали рванулась вперед сквозь примолкшую вдруг толпу, распихивая стоящих с силой, которой не ожидала от старческого тела. Она должна была видеть яснее. Должна была видеть. Корабль приказал ей смотреть. Двигаться в толпе было трудно, несмотря на невесть откуда взявшиеся силы. И вдруг Хали ощутила, что люди, затаив дыхание, ждут чего-то.
«Почему они молчат?»
Ответ словно вспыхнул у нее перед глазами. «Они ждут, что Иешуа прекратит все это своей властью. Они ждут чуда! Они все еще ждут от него чуда. Ждут, что Корабль… Бог снизойдет с небес и остановит этот кровавый фарс. Они творят все это и надеются, что Бог их остановит».
Хали отпихнула еще двоих попавшихся на пути и сообразила, что добралась до края толпы. Впереди были только три креста и три тела на них…
«Я еще могу его спасти», — мелькнуло у нее в мозгу.
Глава 27
Я
исполняю музыку, под которую вам предписано танцевать. Вам остается свобода импровизации. Вы называете ее свободой воли.— Призываю собрание к порядку!
Оуксу пришлось воспользоваться жезлом-мегафоном, чтобы перекрыть гул голосов и шарканье подошв, наполнявшие центральный актовый зал Колонии — круглое помещение под бетонным куполом. Платформа, на которой стоял Оукс, отсекала от зала узкий сегмент в южной части. Когда собрания не проводились, в помещении собирали агротехнические установки и частично — газовые мешки для цеппелинов, так что о проведении митингов приходилось предупреждать за десять часов до начала, чтобы рабочие успели убрать станки.
Напряжение, вызванное переездом с борта на нижсторону, никак не хотело отпускать Оукса. Суточные ритмы сбились с переходом на планетарное время, а собрание пришлось проводить спешно. В Колонии приближался час обеда. Слушателей это будет нервировать.
Час был неурочный, и уже пошли разговоры, что вместо работы начинается пустая болтовня, но Мердок пресек их в зародыше, объявив, что Оукс спустился на нижсторону навсегда. Последствия были очевидны. Скоро Колонию постараются сделать по возможности безопасной, и руководить этим процессом станет сам кэп.
Вместе с Оуксом на платформе стояли Мердок и Рашель Демарест. Все знали, что Мердок руководит Первой лабораторией, и покров тайны, окружающий это заведение, делал его присутствие на собрании предметом всеобщего недоумения.
Рашель Демарест — дело другое. Вспомнив о ней, Оукс нахмурился. Будучи курьером между нижстороной и стариком Ферри, она узнала слишком много.
Шум в зале начал стихать. Запоздавшие торопились рассесться по свободным местам. Для слушателей сюда приволокли уйму легких стульев, в основном сплетенных из пандоранских растений. Оукса раздражало, что ни один стул не похож на другой. Надо будет как-нибудь установить стандарт.
Оглядев зал, он заметил, что Раджа Томас тоже здесь, сидит в первых рядах рядом с женщиной, похожей, судя по описанию Мердока, на Ваэлу таоЛини, единственную уцелевшую из первоначальной команды по изучению келпа. Ее знания могут быть опасны. Что ж… она и поэт разделят судьбу Томаса. Тогда и проблемам конец.
Оукс уже вторые сутки находился на нижстороне, и большая часть этого времени ушла на подготовку к общему собранию. Пришлось перечитать уйму секретных отчетов Льюиса и его подручных. Мердок оказался весьма полезен — надо за ним присмотреть. Часть данных добыла Легата — она и сейчас собирала их на борту.
Оукс понимал, что это собрание может стать серьезной угрозой его власти, и готов был встретить эту угрозу лицом к лицу. По оценкам Льюиса, здесь собралось около тысячи человек. Большая часть колонистов не могла оставить свои посты — охрана, техобслуживание, ремонт, строительство. Два шага вперед и шаг назад — таков был путь Пандоры. Но Оукс знал, что большинство сидящих в зале принесли с собой доверенности на голосование от десятков товарищей. Неформальные выборы уже прошли, и попытка установить здесь демократию вполне серьезна. А это опасно. На борту демократии не было никогда, и на нижсторону ее допускать не следует. Эта мысль отрезвляла; адреналин выжигал в крови остатки алкоголя.