Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе

Он поднялся по широкой лестнице на первый уровень, игнорируя многочисленные лифты и эскалаторы. И сразу же его закружил бурлящий людской поток, увлекая на одну из городских площадей. Чейн затерялся в толпе из сотен кхаральцев. То там, то здесь ему встречались группы аборигенов-гуманоидов, ведущих на продажу низкорослых животных самых гротесковых видов. Здесь же, на площади, раскинулся богатый базар. Сотни торговцев визгливыми голосами зазывали покупателей, воздух был насыщен возбуждающими запахами из многочисленных ларьков и закусочных, и над всем царила уже знакомая Чейну заунывная мелодия далекой флейты.

Кхаральцы были очень высокими, не менее шести футов роста, людьми, с бледно-голубой кожей и стройными изящными фигурами. Чейн сразу же обратил внимание на то, что они поглядывают на него с явным презрением. Ярко разряженные и несколько развязные женщины с усмешкой отворачивались от него, а мужчины обменивались ядовитыми замечаниями на его счет и покатывались от хохота. За ним сразу же увязался какой-то молокосос, смешно передразнивая его неуклюжую походку и строя уморительные рожи. Он всем своим горделивым видом показывал, что на целый дюйм выше чужака, чем вызвал еще большее оживление в толпе. Вскоре за Чейном следовала уже целая свита мальчишек, издеваясь над ним от всей души под одобрительный смех взрослых.

Не обращая на них внимания, Чейн не без труда пересек площадь и стал подниматься по широкой лестнице с одного уровня на другой. Через некоторое время ребятня утомилась и отстала от него. Тогда Чейн стал не спеша бродить по бесчисленным галереям. «А этот город — опасное место для набегов! — подумал он. — В лабиринтах улиц, площадей, лестниц и переходов можно запросто угодить в ловушку!» Тут он вспомнил, что больше не Звездный Волк и с грабительскими набегами покончено навсегда…

С горя он остановился у ближайшего ларька и купил бокал едкого, словно кислота, вина. Кхаралец, обслуживающий его, подождал с недовольной миной, когда он кончит пить, а затем демонстративно вымыл бокал щеткой. Это было уже не насмешкой молокососов, это было прямое оскорбление, и Чейну стоило больших трудов проглотить обиду и отойти в сторону с безразличным видом.

Он вспомнил, что ему рассказывал о кхаральцах Дилулло. В строгом смысле этого слова они не были людьми, а лишь одной из множества населяющих галактику человекоподобных рас. Это некогда стало большим сюрпризом для первых землян, вышедших в большой космос. Оказалось, что на многих планетах эволюция шла приблизительно одинаковым путем. И все же различия были заметны, особенно в обычаях, культуре и этических принципах. «Кхаральцы считают людей с других планет едва ли не полуживотными, — говорил Дилулло. — Это заносчивый и довольно примитивный народец, который к тому же терпеть не может чужеземцев. Будьте осторожны с ними».

Чейн пытался последовать этому совету. Он старательно игнорировал насмешливые взгляды горожан и их унизительные реплики, зачастую специально произносимые на галакто. Он выпил еще бокал вина, провожая взглядом местных красавиц, а затем вновь пошел наверх, исследуя с неослабеваемым любопытством один уровень за другим. Во время пиратских набегов у него никогда не оставалось времени для подобных прогулок, и потому Чейн с особым удовольствием заходил во все встречающиеся ему кабачки, глазел на инопланетные диковинки в антикварных лавках, торговался из-за безделушек с продавцами на базарах.

Наконец он вышел на широкую галерею, где между разных колонн толпилась группа кхаральцев, покатывающихся от хохота. Время от времени в толпе раздавались странные шипящие звуки, вызывавшие большое веселье. Заинтересовавшись, Чейн протолкался через плотные ряды кхаральцев и стал свидетелем странной сцены.

В центре небольшого круга стояло несколько мохнатых аборигенов. Двое из них держали в руках кожаные ремни с петлями на конце. Петли плотно охватывали лапы находящейся между ними крылатой рептилии. Бедное чешуйчатое животное металось из стороны в сторону, клацая зубастой пастью, но ремни не давали ему сдвинуться с места. Брызгая слюной, рептилия пыталась укусить толпившихся вокруг нее людей, вызывая этим лишь новые взрывы хохота. Чейну же эта забава показалась чересчур детской и примитивной, и он с маской отвращения на лице стал выбираться из толпы.

Внезапно в воздухе что-то засвистело, и Чейн почувствовал, как его руки захлестнули ременные петли. Он стремительно обернулся и увидел двух смеющихся кхаральцев — это они выхватили ремни у гуманоидов и набросили их на чужака. Чейн оказался в положении бедного затравленного зверя, и это вызвало в толпе громкие вопли одобрения.

Он попытался изобразить улыбку на своем одеревеневшем лице. Вокруг него образовался круг из смеющихся бело-голубых кхаральцев.

— Я понимаю шутки, — громко сказал Чейн на галакто. — Для вас землянин — это лишь странный зверь. Ну хватит, посмеялись и ладно, дайте мне уйти.

Но никто и не собирался освобождать его. Ремень, захлестнувший его левую руку, внезапно с силой дернули, причинив острую боль. Чейн с трудом удержал равновесие, но в этот момент ремень на правой руке так натянулся, что он пошатнулся и едва не упал.

Последовал новый взрыв смеха, заглушивший вездесущие звуки далекой флейты. Чейн оказался в центре внимания толпы, крылатый зверь был всеми забыт.

— Ну что ж, посмейтесь, — сказал Чейн сквозь зубы. — Не думаю, что я доставлю вам много удовольствия.

Он уже не старался сдерживать свой гнев и казаться невозмутимым — что бы сейчас ни произошло, ему вряд ли будет хуже.

Внезапно один из гуманоидов прыгнул к Чейну, указывая на него и на крылатого зверя рукой — видимо, он предлагал какую-то новую шутку. Толпа отозвалась злорадным смехом и аплодисментами.

Чейн взглянул на рослого кхаральца, держащего ремень, захлестнувший ему правую руку, и мягко спросил:

— Так вы разрешите мне уйти?

Ответом ему был мощный рывок ремня. Кхаралец смотрел на него со злобной улыбкой.

Тогда Чейн прыгнул к нему, используя всю мощь своих варганских мускулов. Второй кхаралец, не выдержав, рухнул на пол. Одним движением Чейн заломил руку за спину ошеломленному горожанину и резко дернул ее вверх. С хрустящим звуком кость выскочила из сустава. Кхаралец завопил от ужаса и отшатнулся от Чейна.

Толпа замерла. Горожане явно не ожидали, что славная потеха сорвется и жалкая дворняжка на поверку окажется тигром.

Воспользовавшись общей растерянностью, Чейн вырвался из кольца людей и бросился бежать по галерее по направлению к ближайшей лестнице. Через мгновение позади раздался вопль бешенства и топот, но Чейн уже мчался вверх, перепрыгивая через три ступеньки. Во время бега он не мог сдержать довольной улыбки — не скоро его забудет задира-кхаралец, верзила с цыплячьими мускулами!

Через минуту Чейн оказался посреди шумного базара. Проскользнув мимо многочисленных палаток, он заметил за ближайшей, увешанной гирляндами бронзовых змееруких идолов, узкую лестницу, ведущую куда-то вниз. Провожаемый возмущенными криками, он помчался к ней во всю прыть.

Спуск вниз по этой, явно вспомогательной, лестнице не сулил ему ничего хорошего — он мог выйти из города-горы только по широкому центральному выходу. Но Чейн не особенно тревожился, он бывал и в худших положениях.

Он долго спускался по лабиринтам лестниц, не раз встречая патрули охранников и каждый раз ухитряясь проскользнуть у них под носом. Наконец Морган очутился в большом зале, высеченном в недрах скалы. Чейн выяснил, что стоит как бы в амфитеатре, а в партере сидят несколько пышно одетых кхаральцев. На «сцене» же танцевали три почти обнаженные девушки под то же заунывное пение флейты. Они изящно и ловко кружились среди сияющих шестидюймовых клинков, торчащих, словно клыки, из пола и расположенных в дюймах пятнадцати друг от друга. Босые ступни двигались в опасной близости от них. Девушки беззаботно смеялись, совершая головокружительные кульбиты и играя со смертью.