Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе

— Морроу.

Файрли с любопытством прильнул к холодному стеклу. Где-то внизу, во тьме ночи, находились ворота в космос…

Самолет накренился и сделал широкий разворот, заходя на посадку. На секунду стали видны огоньки приземистых ангаров и башня неподалеку, залитая светом мощных прожекторов.

Затем вновь наступила тьма, но вскоре впереди появилась огромная решетчатая конструкция, установленная на квадратном помосте. В центре ее покоилось белесое вытянутое сооружение — Файрли не сразу сообразил, что это космолет. Самолет начал резко снижаться, но поодаль успели мелькнуть еще две пусковые площадки, освещенные лучами мощных прожекторов.

Файрли почувствовал нарастающее возбуждение. Одно дело — читать о лунном проекте в газетах, наблюдать за чашкой чая на экране людей в скафандрах, медленно идущих по пыльной лунной поверхности; и совсем другое — оказаться рядом с титаническими башнями ракет, носившими, быть может, следы иного мира.

Самолет вздрогнул, коснувшись выпущенными шасси бетонной полосы аэродрома. Рев двигателей усилился, кабину резко встряхнуло — сработал тормозной парашют. К разочарованию Файрли, стартовые площадки остались в нескольких милях в стороне и лишь смутно вырисовывались на горизонте белесыми призраками. Впереди же были видны несколько приземистых, тускло освещенных зданий, напоминающих солдатские казармы.

Полет закончился. Кволек открыл дверцу кабины и выбросил вниз трап; вскоре Файрли и двое летчиков стояли на бетонных плитах. К удивлению ученого, воздух был сухим и теплым — приятное отличие от промозглой мартовской ночи там, в Вашингтоне.

Из подъехавшего джипа выпрыгнул спортивного вида молодой блондин в штатском и бодро воскликнул:

— Привет, ребята!.. Капитан, вы, как всегда, точны. Рад вас видеть, мистер Файрли. Меня зовут Хилл, я послан встретить вас.

Файрли пожал крепкую руку блондина и, не отвечая на дружелюбную улыбку, холодно спросил:

— Так это я вам обязан, мистер Хилл, удовольствием лететь на этой адской машине через кромешную ночь? Зачем, хотелось бы знать? Черт побери, я хочу, чтобы мне немедленно объяснили…

— Конечно, вам скоро все объяснят, — успокоил Хилл.» — Мое дело — привезти вас в целости и сохранности. Кстати, вы не откажете мне в просьбе взглянуть на ваши документы?

Файрли, потеряв дар речи, достал из кармана пиджака бумажник и протянул его Хиллу. Тот внимательно все изучил, а затем с легким поклоном вернул владельцу.

— Полный порядок. Формальность, конечно, ведь Витхерс сам посадил вас в самолет в Вашингтоне, но сами понимаете, у службы безопасности строгие правила. Садитесь, пожалуйста, в кабину.

Файрли с ошеломленным видом уселся в джип, кивнув на прощание Кволеку; тот с почтением отдал ему честь.

«Служба безопасности…, вот в чем штука… — подумал Файрли. — Так Витхерс работает на эту контору? Черт побери, в какое же дело я вляпался?»

Светало. На горизонте проявилась невысокая гряда холмов, но в целом окружающий ландшафт был скуден и уныл. Джип, развернувшись, помчался в сторону зданий.

— Административный корпус, — коротко сказал Хилл, кивнув в сторону самого солидного двухэтажного корпуса со звезднополосатым флагом на фасаде, возле которого стоял солдат с автоматом.

Они вышли около соседнего дома, весьма напоминавшего казарму, с оштукатуренными стенами и длинными рядами темных окон.

— Гостиница для спецперсонала, — пояснил Хилл (Файрли вспомнил свои недавние мечты о роскошном номере в пятизвездочном отеле и невольно усмехнулся). — Здесь вы найдете все необходимое… Не беспокойтесь, я возьму ваш саквояж.

От этой назойливой заботы Файрли стало не по себе. Он пошарил в кармане плаща и протянул Хиллу доллар.

Блондин, к его удивлению, ничуть не обиделся. Улыбнувшись, он спрятал монету в карман.

— А вы шутник, мистер Файрли, — одобрительно сказал Хилл. — Это хорошо, мы тут, признаться, соскучились по свежим людям.

— Я очень большой шутник, — мрачно буркнул Файрли. — Но тот, кто вызвал меня на космодром, просто первоклассный весельчак… Кстати, я теперь обязан ходить строевым шагом?

Хилл с важным видом кивнул, и они, четко отбивая шаг, взошли по лестнице на крыльцо.

Длинный, едва освещенный коридор вел в довольно большую комнату с интерьером явно не первой свежести. Посреди комнаты стояли трое мужчин и о чем-то оживленно разговаривали.

Заметив вошедших, они обернулись.

— Боб Файрли? — с удивлением воскликнул один из них. — Черт побери, так они и тебя втянули в это темное дело?

Джим Спеер, старый знакомый Файрли, доцент филологии из Колумбийского университета, дружески протянул ему руку.

Спееру было уже за сорок, он изрядно погрузнел со времени их последней встречи — хотя слово «растолстел» было бы более верным.

Как всегда, Спеер был одет в помятый костюм с не очень свежей рубашкой с расстегнутым воротом и нелепо торчащим из кармана пиджака красным платком. Словом, типичный холостяк, одинокий мужчина, погруженный в науку и не знающий ничего о радостях жизни…

Дамочки из околоакадемических кругов безотказно клевали на этот имидж, и Файрли не раз наблюдал, как вытягивались их лица, когда они узнавали, что Спеер женат, имеет трех сыновей и считается образцовым семьянином.

— Так у вас здесь есть знакомые? — спросил Хилл. — Отлично. Подождите, я пойду предупрежу шефа о вашем приезде.

Он выскользнул за дверь, а тем временем Файрли с облегчением обнял приятеля.

— А какое это дело? — спросил он. — Мы что, летим на Луну на всепланетный филологический конгресс?

Спеер усмехнулся, но в его темных глазах, упрятанных за массивными очками в роговой оправе, таилась неприкрытая тревога.

— Хороший вопрос, Боб. Я задаю его всем подряд уже шесть часов — с тех пор, как меня выгрузили из военно-транспортного чудища вместе с дюжиной танков и вездеходов. Но ответил мне честно и откровенно только часовой — видел, стоит под флагом с автоматом?

— И что же он сказал? — с интересом спросил Файрли.

— Он открыл мне большой секрет, Боб. Мистер, сказал он, на Луне жизни нет. И отойдите-ка от охраняемого объекта на десять шагов, а не то буду стрелять.

— Что вы несете, Джим! Не морочьте голову доктору Файрли.

Я сам разговаривал недавно с этим малым — он про Луну-то никогда не слыхал.

— Разве, доктор Боган? То-то я заметил, что он поглядывает в сторону Юпитера… Кстати, а вы не знакомы? Боб, встань по стойке смирно: это профессора Боган и Лизетти.