Весь Карл Май в одном томе

— Я прошу вас не говорить так!

— Я хочу вам сказать, что он посчитал вас величайшим глупцом, да и сейчас пребывает при том же мнении.

Пока мы говорили, окорок и лапа поджарились. Линдсей получил лапу и тут же отправил в рот первый кусок. Услышав мою фразу, он позабыл его закрыть. На какое-то время он уставился на меня; в левой руке он держал лапу, в правой — нож, а из открытого рта все еще виднелся кусок. Наконец, он выплюнул мясо и спросил:

— Вы серьезно это, сэр?

Он всегда называл меня мастером. Если на этот раз он обратился ко мне «сэр», это был верный признак того, что он разгневан.

— Да, абсолютно серьезно, — ответил я.

Тут он вскочил, бросил лапу и нож, закатал рукава и крикнул:

— Well! Так займемся же боксом! Встаньте, сэр! За этого глупца я так настучу вам по животу, что вы выкатитесь из этой долины и улетите в пустыню Гоби! Я, лорд Дэвид Линдсей, — глупец!

— Садитесь, сэр! — спокойно ответил я. — Не я называю вас так; я лишь сказал, что считает о вас этот человек.

— Откуда вы это знаете?

— Я так думаю.

— Вот как! Я выбью из вас эти мысли, сэр! Мне все равно, вы ли меня называете глупцом или же кто-то другой так меня прозвал. Встаньте! Кто имел смелость меня оскорбить, должен имел смелость и боксировать со мной! Только сделайте выпад! Я так вам врежу по желудку, что он вывалится у вас прямо изо рта!

— Хорошо, я составлю вам компанию, сэр! Но не сейчас, а потом, когда наша беседа окончится.

— Я не могу так долго ждать!

— Вам придется подождать, раз я не могу составить вам компанию раньше. Вы совершили смелый поступок, за который вас вообще-то следовало бы наградить орденом. Вы поехали в Скутари, чтобы предостеречь Галингре о кознях Хамда эль-Амасата, а вместо этого вы предупредили Хамда эль-Амасата о нашем прибытии. Вы плыли на пароходе в Антивари, чтобы помочь нам в беде, а между тем сделали все возможное, чтобы предать нас в руки наших врагов; да, вы сами с удивительной естественностью побежали прямо к ним в западню. Конечно, они смеются над вами. Если вы и тут думаете, что они считают вас светочем ума, то я не понимаю вас вообще.

Эти слова лишь разъярили его. Он сжал кулаки, заносчиво встал передо мной и воскликнул:

— Это, это вы отваживаетесь мне говорить, вы, мастер, вы, мистер, вы, сэр, вы… вы… вы, мосье? Встать и сюда! Бокс начинается! Я так врежу вам, что вы разлетитесь вдребезги как горшок молока!

— Потерпите минуту, сэр! Неужели вы не догадались, что тот самый, кого вы предостерегали, и был именно тем, от кого вы хотели нас предостеречь?

— Как? Что? Если бы я это сделал, то, разумеется, я был бы глупее любого глупца; меня бы назвали безумцем.

— Ладно, как бы вас ни называли! Не обижайтесь на меня за то, что я вложил слово «глупец» в уста других людей. Вас не удивило имя, которое назвал управляющий?

— Хамд эн-Наср? Нет.

— И вы остерегали его от человека по имени Хамд эль-Амасат!

— Что тут такого, если имена совпадают? У миллионов людей одни и те же имена.

— Хорошо! Мы же рассказывали вам о том, что приключилось с нами в Сахаре, об убийстве молодого Галингре, а потом и проводника Садека в Шотт-эль-Джериде. Вы можете вспомнить имя убийцы?

— Да, это был все тот же Хамд эль-Амасат.

— Он назвался тогда по-другому. Вспомните!

— Пожалуй, я припоминаю. Он представился «Отцом победы», по-арабски Абу эн-Наср.

— Ладно, тогда сравните оба этих имени, Хамд эль-Амасат и Абу эн-Наср, с именем управляющего, коего звали Хамд эн-Наср!

Он все еще держал поднятыми кулаки. Теперь он медленно опустил руки. Его нижняя губа все сильнее свешивалась, а лицо приняло выражение такой трогательной скромности, что я громко рассмеялся.

— Хамд… эн… Наср! — бормотал он. — О боже! Это имя составлено из двух имен убийцы! Неужели… неужели… неужели…

Он осекся.

— Да, случилось именно то, чего вы сейчас страшитесь, сэр! Вы сами предупредили убийцу. Он вас стал считать за такого… такого… я хочу сказать, такого безобидного человека, что даже передал вам рекомендательное письмо, в котором советовал Кара-Нирвану разделаться с вашей персоной. С подкупающей честностью вы доставили это письмо точно по адресу. Вас, естественно, схватили и доставили сюда, чтобы закоптить вас до смерти, как, приготавливая колбасу, стараются убить копчением какую-нибудь финну [1229] или трихину [1230] . При этом вы поведали ему о нашем прибытии, то есть человеку, которого мы преследуем, вы дали в руки оружие против нас. Трудно даже найти пример, чтобы кто-нибудь сослужил столь добрую и разумную службу, какую вы сослужили себе и своим друзьям. А теперь, сэр, можно начинать бокс. Я готов. Итак, come on! [1231]

1229

Финна — личинка солитера.

1230

Трихина — червь, паразитирующий в стенках кишок млекопитающих и человека. Вызывает трихиниллез.

1231

Выходите! (англ.).

Я встал и закатал рукава. Но стоило мне сделать выпад в его сторону, он медленно отвернулся, еще медленнее опустился на свое прежнее место, понурил голову, почесал обеими руками у себя за ушами и испустил такой громкий вздох, будто намеревался одним махом потушить весь костер.

— Ну, сэр, я думаю, вы хотите сдуть меня в пустыню Гоби?

— Успокойтесь, мастер, — сказал он жалобным тоном. — Я думаю, что у меня самого в голове Гоби!

— Или хотите разбить меня вдребезги, как горшок с молоком!

— Сейчас я самый большой в мире горшок с клейстером!

— Или врезать по желудку, чтобы он вывалился прямо изо рта!

— Молчите! Я думаю теперь о своем желудке. Я — лорд Дэвид Линдсей, и что же я сотворил! Well! Yes!

— Похоже, вы теперь уже не восторгаетесь прекрасным джентльменом из Скутари?

— О, горе! Оставьте меня в покое с этим подлецом! Что он обо мне думает! Он ведь полагает, что в голове у меня овечий сыр вместо мозгов!

— Так же думал и я, поэтому вы хотели со мной боксировать! Похоже, теперь вы отказались от сатисфакции?

— С удовольствием, с большим удовольствием! О боксе не может быть и речи, ведь вы были совершенно правы. Мне хотелось бы боксировать с самим собой. Будьте же так добры, мастер, и дайте мне пощечину, но такую, чтобы ее было слышно в старой, доброй Англии!

— Нет, сэр, этого я не стану делать. Кто сознает свой промах, того избавляют от расплаты. И чтобы успокоить вас, хочу заверить, что вы не причинили нам вреда. Лишь сами вы пострадали от последствий вашей ошибки.

— Вы говорите это, чтобы только успокоить меня.

— Нет, это правда.

— Не верю в это. Теперь этот Хамд эль-Амасат знает, что от вас ждать.

— Нет, ведь он уверен, что мы погибли.

— Не успокаивайте себя!

— Нет-нет! Он знает, что нас должны здесь убить. Он полагает, что, ежели нам удастся спастись, мы тем вернее попадем в руки Жута. Так что, он спокоен и не ждёт от нас никаких бед.

— Откуда он обо всем этом знает?

— От Жута, которого навестил.

— Ах! Вы думаете, что он побывал там?

— Да. Хоть я и не слышал, но догадываюсь. Можно сделать кое-какие выводы. Если вы полагаете, что купец Галингре впрямь находится в Приштине, то заблуждаетесь. Быть может, он был вашим соседом по тюремной камере, ведь он сейчас сидит в сторожевой башне под Руговой.