Весь Карл Май в одном томе

Тем временем двое подошли уже так близко, что можно было рассмотреть их лица. Сын Тайны удовлетворенно улыбался. Его спутник — толстый негр с широким, сияющим от радости лицом, — еще находясь на почтительном расстоянии от немцев, поднял вверх сложенные вместе руки и приветственно замахал ими. Потом он остановился, отвесил низкий поклон и закричал:

— Салам, салам алейкум! Аллах оказывает мне большую милость, посылая таких гостей! Я сам, и мой дом, и все воины моего племени с великой радостью отдают себя в полное ваше распоряжение!

— Ишь, как его разобрало! — тихо проворчал Серый. — Будто я не знаю, что этот парень знает об Аллахе ровно столько же, сколько верблюд об астрономии!

После этого замечания он возвысил голос и церемонно ответил на приветствие. Шварц присоединился. Толстяк подошел ближе, поклонился еще раз и продолжал:

— Я — шейх племени джуров, которое живет здесь поблизости. Сегодня днем мы заметили большой огонь со стороны селения и поспешили сюда, чтобы помочь белым. Когда мы пришли, здесь никого не было, и теперь мы спасаем то добро, которое еще не сгорело.

— А куда ушли белые? — спросил Шварц.

— Один Аллах знает это, я — нет.

Этот джур, конечно, был язычником, но, думая, что перед ним мусульманин, он старался через каждое слово употреблять слово «Аллах».

— Ты знаешь жителей этого селения? — продолжал Шварц свои расспросы.

— Да, господин, я знаю их всех.

— Когда ты был здесь в последний раз?

— На один день раньше, чем вчера.

— Зачем ты приходил?

— Абдулмоут позвал меня поговорить о верховых животных, которых я должен был дать ему для похода.

— Куда отправлялся отряд?

— В страну беланда.

— А в какое место?

— Этого я не знаю, господин. Места, куда он собирается повести своих людей в поход, Абдулмоут никогда не называет так же, как и Абуль-моут.

— А где, кстати, находится сейчас Абуль-моут?

— В стране хомров, но он должен скоро вернуться.

— Ты его друг?

Тут толстые губы шейха разъехались до ушей, что, по-видимому, должно было означать «дипломатическую» улыбку, а потом он схватился обеими руками за уложенные вокруг головы наподобие надувной подушки волосы и несколько смущенно ответил:

— Ах, господин, бедный человек вроде меня должен быть другом всех больших господ, если он не хочет, чтобы его съели. Тебе я тоже охотно буду служить, потому что я знаю, что ты хорошо мне заплатишь.

— Заплачу ли я тебе вообще, будет зависеть только от тебя. Я хочу, чтобы ты откровенно ответил мне на мои вопросы. Итак, знаешь ли ты, когда Абдулмоут покинул селение?

— Ранним утром. За день до этого, сразу после полудня, я должен был привести ему животных.

— Он оставил здесь отряд своих людей?

— Думаю, что да, господин. Он всегда оставляет для охраны пятьдесят человек и собирался поступить так и в этот раз.

— Где эти люди сейчас?

— Ушли, а вот куда, я не знаю, — повторил шейх.

— Кто сжег селение?

— Они и сожгли. Они взбунтовались и ушли, взяв с собой всех коров и овец.

— Ах вот оно что! Так, значит, Абуль-моут разорен!

— Скоро он снова разбогатеет, господин. Когда он уходил, то сказал, что завербует и приведет с собой много воинов-нуэров, чтобы ловить с ними рабов в стране ниам-ниам. Когда он придет и увидит, что стряслось, он тут же отправится в погоню за мятежниками, убьет их и заберет обратно все свое имущество.

— А может быть, пожар устроен по приказу Абдулмоута?

— Нет, конечно, нет, господин, потому что Абдулмоут верен своему хозяину.

— Так же верен, как и ты? — спросил Шварц и строго посмотрел в заплывшие жиром, бегающие глазки шейха.

Тот поклонился, заискивающе хихикнул и ответил:

— Господин, я верен каждому, кто мне платит.

— Что ты хочешь получить в качестве платы? Вещи или коров?

— И то и другое, но талеры Марии-Терезии мне всего милее.

— Возможно, ты получишь от меня один или несколько. Я слышал, твое племя враждует с беланда?

— Да, господин, между нашими народами кровная вражда.

— Но ты знаешь дорогу в их деревни?

— Каждый джур знает этот путь.

— Мне нужно попасть в Омбулу. Ты знаешь, где это?

— Да. Она находится возле гор Памбиза.

— Нет ли у тебя человека, который мог бы довести меня до этой деревни?

— Тебя может проводить любой из наших воинов. За три талера я дам тебе хорошего проводника.

— Очень хорошо! Этот человек должен доставить меня туда и обратно. Я готов заплатить ему даже четыре талера, но он получит их только тогда, когда мы вернемся назад.

— Аллах тебя сохрани, господин! Что за мысль! Ты должен заплатить эти деньги сразу!

— Нет, на это я не согласен.

— Но тогда я никогда их не получу.

— Почему?

— Потому что ты никогда не вернешься. Беланда убьют тебя и проводника тоже, поэтому он останется с тобой только до тех пор, пока его жизни не будет грозить опасность.

— Вот как! С твоей стороны было очень мило предупредить меня об этом. Тогда я, пожалуй, совсем не будут брать проводника, и ты не получишь своих талеров.

Негр понял, что допустил оплошность. Чтобы исправить ее и спасти свои деньги, он поспешил добавить:

— Мой человек проводит тебя до границы страны беланда, а потом повернет назад. Идти дальше не согласится ни один джур: ведь это означает верную гибель. Если не веришь, можешь спросить у Охотника на слонов, он скажет тебе то же самое.

Шварц никогда не слышал, чтобы дикие племена охотились на таких крупных животных, и поэтому он удивленно переспросил:

— Охотник на слонов? А чем этот человек убивает слонов?

— Он стреляет в них из своего ружья.

— Значит, у твоего племени есть ружья?

— У моего племени нет ружей. Но он совсем не принадлежит нашему племени.

— А к какому тогда?

— Этого я не знаю, господин. Он вообще не негр, а белый. Он очень известен в этих краях, хотя никто не знает, откуда он родом и что привело его сюда. Мы много слышали о нем, но до сих пор никогда его не видели. Сегодня он пришел к нам впервые, как раз в то мгновение, когда мы заметили огонь. Он захотел узнать, что случилось, и пошел вместе с нами в селение.