Весь Кир Булычев в одном томе

— Кого ищут?

— Говорят, парень пропал.

— Из нашей школы?

— Нет, не пропал, его бабка домой увела. Малыш еще, из шестого класса.

Марина осталась одна в конторе. Дядя Сергей обещал вернуться минут через десять. Марина осторожно подошла к окну, выходившему в сторону реки. Она остановилась за рамой, чтобы ее не видно было снаружи. Интересно, уловил ли Дэ их мысли на таком расстоянии? Сможет ли он помочь? А как поможешь, если Олег в самом деле уже не на Земле? Его не достанешь даже со спутника.

И вдруг она увидела, как над лесом за Вятой, там, где были пещеры, медленно скользит над самыми вершинами деревьев черный шар разведкатера кренгов, словно высматривает что-то. Полет его был неверен, передвигался шар словно рывками, на мгновение зависая, потом делая резкий скачок вперед.

— Неужели они нашли пещеры? Там же Сева!

Марина забыла об осторожности и метнулась на крыльцо.

Лесничего нигде не было видно.

Марина выхватила из кармана блокнот, написала на вырванном листке: «Я в пещерах. Жду», вернулась в дом, положила листок под книгу на столе так, чтобы был виден текст, и побежала туда, где была привязана Тамара. Еще минута ушла на то, чтобы выпрячь Тамару из телеги… и вот снова знакомая дорога, стук копыт и горячий, пропахший гарью ветер в лицо…

Марина была права, когда опасалась, что Олега нет в лесу и вообще нет на Земле.

Олег был в черном шаре кренгов.

Он проклинал себя за то, что так послушно, как теленок, пошел за псевдобабушкой. Как он мог, увидев ее, тем более с поварешкой, в десяти километрах от дома, забыть о способностях роботов? Конечно, ему стало стыдно, что бабушка поднимет скандал и над ним будут смеяться — никому не хочется казаться малышом. Сколько бед происходит от того, что люди боятся показаться смешными. Нет, только последний дурак мог ни о чем не догадаться, увидев в горящем лесу бабушку с поварешкой.

Когда бабушка рванула его вперед, спасаясь от преследователей, у Олега даже помутилось в голове. Ему почудилось, что он проваливается в черную пропасть. И казалось, что прошло одно мгновение — и вот они уже перед черным шаром кренгов, спрятанным среди молодых сосенок.

Перед открытым люком прямо, как палка, стоял кренг в темном комбинезоне. Он сделал шаг вперед и подхватил Олега. Олег смог обернуться — бабушки уже не было. На поляне, за его спиной, распрямлялся второй кренг, в комбинезоне, но в бабушкином платочке и с поварешкой в руке. И на глазах, за секунду, поварешка и платочек растворились, словно были плодом воображения Олега.

— Иди, — сказал кренг — бывшая бабушка. — Иди, мой мальчик. Нельзя не слушаться старших.

И голос его был издевающимся, тонким, он передразнивал бабушку.

Кренг протянул вперед очень длинную сильную руку и легонько толкнул Олега в спину, так что тот отлетел к люку, где его подхватил первый кренг и бросил внутрь разведкатера.

Внутри катера кренгов было пусто. Даже странно. Разумеется, Олег привык воспринимать космические корабли по картинкам и фильмам земными, обыкновенными. Конечно, никто из тех, кто делал эти фильмы, с кораблями кренгов знаком не был… и все равно ощущение было странным, словно попал он на корабль, сделанный не по правилам.

Ни стульев, ни кресел, ни иллюминаторов, ни приборных панелей. И главное, ни звука. На космическом корабле должны быть звуки. Может быть, роботам не нужно сидеть, а все приборы у них находятся внутри? Олег взглянул на ближнего к нему кренга и встретился с пустым холодным взглядом светлых глаз. Вдруг лицо кренга исказилось улыбкой, которая растянула до ушей тонкие губы, но глаза остались холодными и равнодушными, иголочки черных зрачков буравили Олега.

— Внучек, куда ты бежишь от меня? — сказал кренг. Видно, ему понравилось, как смешно все получилось, и он обернулся ко второму кренгу и быстро засвистел, защелкал языком…

А Олег понял, что по правилам он должен сейчас смертельно испугаться, задрожать, но громадным усилием воли держать себя в руках. А страха не было. Было любопытно и было обидно, как все получилось. В общем, совсем не так плохо, что удалось побывать на корабле кренгов — никто из его знакомых здесь не бывал, — но лучше не попадаться на удочку. Теперь кренги потеряют к нему уважение.

Первый кренг, все еще продолжая улыбаться, подошел к гладкой, круглящейся кверху серой стене и провел вдоль нее рукой, отчего на стене образовался круглый экран без рамки. Как будто работавший за спинами проектор начал показывать кино. По экрану побежали зеленые и белые знаки и геометрические фигуры, и оттуда доносилось тонкое верещание. «Наверно, вышел на связь с большим кораблем, — подумал Олег. — Сообщают, что меня задержали. Спрашивают, что со мной делать. Кстати, а что они собираются со мной делать? Ведь они не на экскурсию меня привели».

И вот тут стало страшно.

Не для туристской прогулки они превращались в бабушку и тащили его из леса, не ради игрушек поджигали лес. Им нужен Дэ. И они как-то догадались, что Олег с Дэ связан.

Второй кренг наклонился над Олегом, протянул руку и рванул за воротник рубашки, больно, резко, сразу распорол ее вдоль рукава. Дотронулся пальцем до плеча.

— Вы чего? — спросил Олег. — Больно же.

Кренг не ответил. Он провел пальцем по пластырю, наклеенному Мариной, сорвал его. Больно нажал на то место, где был еще утром передатчик.

— Где? — спросил он.

— Что? — удивился Олег.

— Знаешь, — сказал кренг и как-то лениво, спокойно, без всякой злости ударил Олега по щеке, а когда Олег инстинктивно — он был драчуном и никогда не спускал никому обид — замахнулся в ответ, кренг схватил железными тисками своих кистей руки Олега и толкнул его назад. Олег думал, что упадет, но в этот момент навстречу ему из пола выдвинулось кресло, похожее на зубоврачебное. В него Олег и упал.

И тут же из кресла, из его подлокотников, из спинки, словно живые существа, выскочили провода и ремни, щупальцами захватили пленника, притянули руки к подлокотникам, туго оттянули назад голову. Это было не так больно, как стыдно — даже с зубоврачебного кресла человек может при большом желании соскочить и убежать, а тут не убежишь, в таком положении нельзя бороться, нельзя сопротивляться — и если кто-то захочет дернуть тебя за нос, можно как угодно кричать и дергаться, но нос не спрячешь…

Олег тут же подумал, что мысль о носе не очень умна и совершенно не ко времени, никто шутить не собирается.

— Прошу, — сказал первый кренг, зайдя сбоку, так что Олегу были видны только его плечо и рука, — сообщить нам местонахождение вашего друга.

Второго кренга не было видно — наверно, зашел сзади, и это было неприятно: когда ты бессилен и беспомощен, противно думать, что за твоей спиной стоит невидимый враг.

— Какого друга? — Удивление Олега было искренним. И понятно: он никогда не называл пришельца другом. Друзья — это те, с кем ты живешь рядом.

— Друга, прилетевшего с другой планеты, — раздался голос сзади, и Олег инстинктивно постарался обернуться, но щупальца упруго держали его голову.

— Преступника, которого вы скрываете, — сказал сбоку второй кренг.

— Вы сами откуда-то прилетели, наверное, с другой планеты, — сказал Олег. — Вы и ищите своих друзей. А мне домой пора. Волноваться будут. Бабушка…

Лицо кренга приблизилось к Олегу, рот улыбается, и на мгновение оно превратилось в лицо бабушки, потом изменилось, стало знакомым, но Олег никак не мог понять — чьим же. И вдруг сообразил: это же лицо Севы, только увеличенное.